Глава 15
ПИСЬМА АЛА
Братство Уолтера Джардайна и Элиаса Джонстона сделалось нерушимым. Они оставались друзьями и сотрудниками во времена триумфов, а теперь общее поражение сплотило их окончательно. После долгого пребывания на пике успеха они оказались в грязи и прахе заурядности. И те, кто раньше ими восхищался, теперь только посмеивались над ними и пожимали плечами.
Более слабые на их месте уже давно убрались бы из Эль-Райдела и уехали подальше, в те места, где никто не знает об их позоре. Более безрассудные поспешили бы по следу Аллана. Джардайн, собственно, предлагал так и поступить, но Элиас Джонстон отказался наотрез.
— Если бы там был один этот новичок, — пояснил он, — я бы поохотился за ним. Но он не один. Он смылся вместе с Джимом Джонсом, а Джонс — человек Кристофера. Даже если мы и нападем на след Ала Винсента, он приведет нас лишь к банде Кристофера.
— Ну и отлично, — сказал Джардайн.
— Я предпочел бы иной способ самоубийства, — фыркнул Элиас Джонстон. — Мы можем пристукнуть троих или четверых, но остальные наверняка нас сделают.
— А как же нам быть?
— Остаться здесь, в Эль-Райделе.
— Да нас же засмеют! — вспылил Джардайн. — Если мы просидим здесь еще пару дней, я точно кого-нибудь пришибу! Сегодня этот старый дурак Карпентер смеялся мне прямо в лицо.
— Никого ты не пришибешь, — ответил Джонстон. — Я сказал, что мы останемся здесь и подождем.
— Чего?
Джонстон превратился в Сократа. Он уселся на подлокотник кресла и принялся задавать вопросы, потрясая указательным пальцем перед носом компаньона для пущей выразительности:
— Как Аллан сюда приехал?
— На лошади, я думаю.
— Он и уехал на лошади. Но кто его сюда привез?
— Ну, вроде девушка.
— Хорошо. И что же произошло?
— Ты и сам знаешь.
— Я спросил тебя. Отвечай!
— Чего тут рассказывать? Он явился сюда и поймал Джима Джонса, когда тот пробирался к сестре.
— И зачем он это сделал?
— Чтобы получить славу и деньги, ясное дело.
— Что он сделал потом?
Джардайн побагровел:
— Может, хватит об этом? Сперва он засадил Джонса за решетку, а потом вытащил его из тюрьмы.
— Именно. Что же заставило его так поступить?
— Понятия не имею! Я не пророк и не читаю мысли дураков!
— Только дурак мог так поступить, верно?
— Да он дурак и есть!
— Может, ему перехотелось получать награду за то, что он засадил Джонса в тюрьму?
— Похоже на то.
— Что делает человека дураком? — Ну, спиртное.
— Спиртное — это первое. Правильно. Что еще?
— Женщины.
— Именно! Голова у тебя работает, Уолт. Хорошо, выпивал ли Аллан, пока был в городе?
— Я об этом не слыхал.
— От него несло перегаром, когда он пришел к нам в тюрьму?
— Так бы и сказал, ты, косноязычный лицемер! Нет!
— Значит, идиотом он стал не из-за выпивки, а из-за женщины. И кто же эта женщина?
— Может быть, та взбалмошная?
— Ты имеешь в виду сестру Джима Джонса? Да, полагаю, это она.
— Почему?
— Она красива?
— Как картинка!
— То есть она чертовски хороша собой, так?
— Именно.
— Что ж, такие штучки и сводят мужчин с ума. Как ты думаешь, кому было нужно, чтобы Джим оказался на воле?
— Ну, самому Джиму и его сестре.
— Значит, Аллан сделал это ради девушки.
— Думаю, да.
— То есть он влюблен в нее по уши.
— Похоже на то.
— Если он от нее без ума, уедет ли он от нее далеко?
— Ни за что!
— Где она сейчас?
— Да здесь, в Эль-Райделе.
— Как ты думаешь, вернется ли он снова сюда?
— Нет, если он не полный идиот.
— Только что мы с тобой убедительно доказали, что он именно идиот, не так ли?
— Ты имеешь в виду, что мы будем держаться неподалеку и понаблюдаем за девчонкой? — сообразил наконец Джардайн.
— Она — наша приманка, малыш! Мы выследим и поймаем этого молокососа!
— А как?
— Пойдешь в гостиницу и снимешь нам номер. А если люди начнут болтать, пусть себе болтают. Мы будем следить за ней и просматривать ее почту.
— Каким же образом?
— Когда прибывает почта?
— Раз в день, приблизительно в восемь вечера.
— Когда почту рассортируют, письма, адресованные в гостиницу, туда и приносят?
— Конечно.
— И что дальше?
— Их разносят и кладут под дверью номера.
— Отлично, мой мальчик. Когда придут письма для Фрэнсис Джонс, мы заберем их прежде, чем это сделает она сама. Смысл? Даю голову на отсечение, что там найдется письмецо от этого молодчика Ала!
Под давлением таких аргументов Джардайн согласился с предложенным планом. Друзья немедленно сняли комнату в гостинице, где зажили тихо и скромно, распустив слух, что собираются вскоре поохотиться в горах. А сами приступили к выполнению хитрого плана. Во-первых, держась в отдалении, они целыми днями неотступно следили за Фрэнсис Джонс, куда бы она ни пошла и что бы ни делала. Во-вторых, просматривали всю вечернюю почту на предмет писем, которые получает девушка.
Привести этот план в исполнение оказалось проще простого. Во Фрэнки подозрительности было не больше, чем в ребенке. Жила она тихо, и, по-видимому, жизнь в Эль-Райделе ее устраивала. Днем она ездила в холмы на своем Крапчатом, утром и после обеда ходила в гости к знакомым в городке. И трех дней не прошло с момента ее появления здесь, как она уже знала всех и каждого в этих местах. Вечером она рано ложилась спать. А когда отправлялась кататься, Джонстон или Джардайн уже поджидали ее у дороги и всегда держались неподалеку. Ночью, когда прибывала почта, служащий гостиницы разносил письма к дверям номеров. Но хотя служащий обычно стучал в двери постояльцев, которым приходили письма, Фрэнки он не беспокоил, зная, что она уже спит. Ее почту он оставлял у порога, наполовину просунув в щель между дверью и подом. И тогда Элиас Джонстон легко и бесшумно, как змея, проскальзывал к ее номеру, забирал почту и приносил в свой номер. Там они вдвоем расклеивали конверты и просматривали содержимое.
Через несколько дней Фрэнки начала получать довольно много писем, в основном от подруг из ее родного городка. Временами друзья находили корявые и неуклюжие послания от какого-нибудь юного джентльмена из тех же мест, явно лучше владевшего лассо и арапником, чем пером. Друзья продирались сквозь эти каракули до одурения и ночь за ночью, завершив просмотр, возвращали письма обратно, предварительно тщательно заклеив конверты.
Обоих терзали угрызения совести. Но Элиасу Джонстону пришла в голову иезуитская мысль, которая заставила их совесть поутихнуть.
— Мы всего лишь пытаемся оградить девушку от этого парня, — провозгласил он. — Ничего, кроме расходов и забот, мы с этого не имеем. Но может быть, нам удастся не допустить, чтобы этот бандит заморочил ей голову. Только так и можно рассматривать наше дело.
Это обоснование их обоих удовлетворило, они вполне успокоились, и потом, когда добыча наконец попала им в руки, радость сыщиков-любителей не была омрачена укорами совести. Конверт ничем не выделялся среди прочих, разве что почти женской аккуратностью и четкостью, с которой был выведен адрес. Буквы были выписаны так тщательно, что исчезала всякая индивидуальность почерка.
Элиас Джонстон предложил письмо не распечатывать:
— Парень с такими лапищами, как у Ала, не смог бы так ловко водить пером.
— Мы не должны упускать ни единого шанса, — ответил Джардайн. — Хотя, наверное, это писала девушка.
Они распечатали конверт и погрузились в изучение написанного. Вот что они прочитали:
«Дорогая Фрэнки!
Джим считает, что писать тебе лучше буду я, потому что его почерк могут знать в Эль-Райделе. Сообщаем, что мы сейчас в безопасном месте в горах. Джим счастлив и выглядит вполне хорошо. Вероятно, мы вскоре будем неподалеку от Эль-Райдела. В город заезжать не будем, только проедем поблизости. Если получится, один из нас — или мы вместе — попытается незаметно пробраться в Эль-Райдел, чтобы повидать тебя. Правда, только если мы окажемся неподалеку ночью. Так что, если ты услышишь два коротких свистка и один долгий, знай, что один из нас — а может, мы оба — находится рядом с гостиницей. Выходи из гостиницы через черный ход. Мы будем ждать тебя в кустах за сараем.
С глубоким почтением, твой Аллан.
Джим очень скучает по тебе и все время только о тебе и говорит».
Наконец-то в их руках находилось сокровище, вознаграждение за долгие мучения и бесконечное ожидание!
— Но не похоже, чтобы его распирали нежные чувства, — сказал Уолтер Джардайн. — Любовь? Да здесь нет ни одного слова о любви, Джонстон. «С почтением, твой… « Какой идиот станет так подписывать письмо к любимой девушке?
— Ты сам-то когда-нибудь писал любовные письма? — ухмыльнулся Джонстон.
— Еще бы! — самоуверенно заявил Джардайн. — Да я их кучу написал! И даже худшее из них было горячее огня в сравнении с этим вот письмишком! Если здесь замешана любовь, значит, у меня не все в порядке с головой. Взгляни-ка на приписку в конце: «Джим очень скучает по тебе». Звучит так, будто Ал не сам писал это письмо, а под диктовку Джима. Такое теплое, доброжелательное послание мог бы написать брат своей сестрице.
Элиас Джонстон некоторое время взвешивал соображения друга. Но наконец заявил:
— Это трудно объяснить. Любовь — она вроде болезни. Иногда она заставляет смеяться. Иногда — проливать слезы. В другой раз он и рта не может открыть, молчит как сова. И нет определенного пути ее выражения. Так что, когда он пишет, что Джим, скучает по ней, он, скорее всего, имеет в виду себя самого.
— Развел философию! Притом абсолютно бесполезную, — заупрямился Уолтер Джардайн. — Самое мудрое, что мы можем сделать, это сидеть и ждать их. Один шанс из десяти, что это окажется тот парень, что нам нужен. Но даже если придет один только Джим Джонс, все же это будет лучше, чем ничего.
— Так-то оно так, — согласился Элиас. — Но ставлю десять против одного, что парнем, который сюда явится, будет молодой Аллан собственной персоной. Принимаешь?
Уолтер Джардайн равнодушно смерил друга взглядом своих выпученных бычьих глаз. Затем поднялся со стула, пересек комнату, вынул из кармана куртки кошелек и протянул его Элиасу.
— Здесь пятьсот долларов, — сказал он. — Можешь поставить против них пять тысяч, если они у тебя есть, приятель.
Глава 16
КРИСТОФЕР НЕДОВОЛЕН
Проблема, вставшая перед Гарри Кристофером и его людьми, на первый взгляд казалась простой, но на самом деле была неимоверно сложной. В городе Галли Том Моррис должен был подсесть в поезд как один из охранников. Между этим городом и Кранстоном лежала местность, покрытая невысокими круглыми холмами. Миновав Кранстон, поезд выезжал на открытую равнину. Если поезд не захватить до Кранстона, ограбление придется предпринимать на густонаселенной территории, где сравнительно часто встречаются городки. Поселения соединены густой сетью телеграфных и телефонных линий, и любая новость распространяется там почти мгновенно. Так что сотни преследователей получат прекрасную возможность отрезать бандитам пути к отступлению, когда те будут наивно полагать, что их предприятие прошло успешно. Поэтому поезд непременно надо брать между Галли и Кранстоном.
Место определилось. Но здесь тоже возникали трудности. В этой местности жили не скотоводы, а фермеры, в многочисленных небольших поселках. В целом, здесь, между Кранстоном и Галли, таились те же опасности, что подстерегали грабителей и за Кранстоном. Но здесь их легче было преодолеть. Во-первых, эти земли были менее оснащены такими благами цивилизации, как средства связи. Во-вторых, местность там была более гористая, тут и там попадались островки леса, где можно спрятаться и переждать хотя бы некоторое время, так что в тех местах грабителям было легче уйти от погони. Однако, если поднимется тревога, со всех ферм соберутся отряды на помощь преследователям, и погоня наверняка будет многочисленной и решительно настроенной. За последние два года в этой местности произошло с полдюжины различных преступлений, более или менее значительных, включая и крупное ограбление поезда. Так что местные жители успели научиться слаженно и дружно прочесывать свой округ. Более того, они хорошенько потрепали бандитов. В четырех случаях из шести преследователи настигли мерзавцев и отправили их на тот свет. Естественно, фермеры гордились своими достижениями. Они повсеместно хвастались, что волна преступности в их округе спадает и бандиты предпочитают убраться в другие, более безопасные для охоты земли.
Кроме того, жители округа Кранстон были более склонны к активным действиям, чем это обычно свойственно мирным пахарям. Жили они, как упоминалось ранее, в районе холмистых предгорий, перемежающихся то тут, то там рощами и перелесками. За холмами вздымались ввысь уступы гор, в которых брала начало река Кранстон, сбегающая вниз, к равнинам, стремительным потоком. И осенью местные жители выбирались в горы на охоту. Про них говорили, что эти люди рождаются с винтовкой в руках. Все местные фермеры были заядлыми охотниками и меткими стрелками.
И тем не менее поезд нужно было перехватить именно в этом районе. С этим ничего нельзя было поделать, и Гарри Кристофер честно предупредил своих дружков в шайке, что этим ограблением они растревожат гнездо самых опасных и грозных шершней, способных зажалить их до смерти. Сообщники Гарри и сами были не настолько глупы, чтобы преуменьшать степень риска. Все они были достаточно опытны и знали, какую опасность представляет объединение воинственного местного населения с блюстителями порядка для самых закаленных и закоренелых бандитов. Но куш был слишком велик. Если все пройдет гладко, им достанется семьсот пятьдесят тысяч долларов крупными купюрами. Эту сумму они разделят на девятнадцать человек, включая Тома Морриса, который будет ехать в поезде как охранник, и Джефа Стивенса, который в Галли постарается незаметно пробраться в поезд. В пути Джеф на заранее оговоренном месте проберется через тендер и повяжет кочегара и машиниста. С Гарри Кристофером было пятеро, а Стив Йеркс собрал в южных районах еще десяток давних приятелей Кристофера. Все они соберутся в условленном месте, чтобы выслушать последние инструкции главаря, чей незаурядный ум родил этот план. Девятнадцать человек составляли довольно крупную банду, но пытаться захватить поезд с меньшим количеством людей было бы затруднительно, если брать в расчет хорошо вооруженную охрану вагона с деньгами и то, что в поезде могут ехать около тридцати — сорока ковбоев, каждый с револьвером и знает, как с ним обращаться. Пассажиров следовало вывести из вагонов и выстроить в линию вдоль насыпи, чтобы они все время были в поле зрения грабителей и чтобы удобнее было их обыскивать и обчищать карманы, пока часть грабителей в курьерском вагоне набивает мешки главной добычей.
Для такого дела, по зрелом размышлении, девятнадцати человек было не слишком много. И добыча должна попасться знатная. Главарю, Гарри Кристоферу, решено было выделить не менее четверти суммы. И даже после возмещения его добровольных затрат на нужды экспедиции ему причиталась сумма в сто пятьдесят тысяч долларов! А каждому менее значительному участнику предприятия должна была достаться сказочная сумма — не менее сорока тысяч долларов наличными!
Бедному Аллану Винсенту требовалось напрячь все свое воображение, чтобы представить такую кучу денег. Его приучили думать о деньгах отвлеченно, не соотнося их с собственной персоной. Хотя, когда он работал в нью-йоркском банке, через его руки проходили огромные суммы, они имели для него не больше значения, чем если бы он читал о них в книге. К этим деньгам он не имел никакого отношения. Все его средства к существованию составляло мизерное, нищенское жалованье, которое он получал в конце каждой недели в небольшом конверте. И неожиданная перспектива получить сорок тысяч долларов — а то и больше! — ошеломила его.
Не потому, что он собирался их тратить. Конечно же он не сможет этого сделать. Но если этот невозможный план все же удастся, в чем он лично сильно сомневался, Аллан собирался взять всю причитающуюся ему сумму и отослать обратно в банк, который они собирались так нагло ограбить.
У него была только одна цель — держаться поближе к Джиму Джонсу и защищать его всеми возможными способами. Аллан знал, что это объяснение ничего не значит для закона. Но это имело большое значение в глазах Фрэнсис и огромное значение в его собственных глазах. Он привязался к Джиму.