Случилось, что во время этой суматохи и народногодвижениявТревизо
прибыло трое нашихсограждан,изкоторыходногозвалиСтекки,второго
Мартеллино, третьего Маркезе: люди, посещавшие дворы синьоровипотешавшие
зрителей своими гримасами и необычным уменьем передразниватьвсякого.Они,
дотоле не бывавшие там никогда, удивились, увидя всех в суматохе, и, услышав
тому причину, самипожелалипойтиипосмотреть.Оставилисвоивещив
гостинице, а Маркезе и говорит: "Пойдем-ка поглядим на этого святого, только
мне невдомек, как мы туда доберемся, ибо я слышал, что площадь полнанемцев
и другого вооруженного люда, которыхтудапоставилсиньорэтогогорода,
чтобы не было беспорядков.Крометого,ицерковь,говорят,такнабита
народом, что никому больше не войти". Тогда Мартеллино, желавший на всеэто
посмотреть, сказал: "За этим дело не станет, я уж найдусредстводобраться
до святого тела". - "Каким образом?" - спросил Маркезе. Мартеллиноотвечал:
"Я расскажу тебе как: я прикинусь калекой, а ты с одной стороны, Стекки -с
другой - пойдете, поддерживая меня, как будто я сам по себе невсостоянии
идти, и представитесь, что хотите вести меня туда, дабы тотсвятойисцелил
меня; не будет никого, кто бы, увидев нас, не уступил намместаинедал
пройти". Маркезе и Стекки одобрили этот способ; не мешкая долго,онивышли
из гостиницы и отправились втроем в уединенноеместо,гдеМартеллинотак
скривил себе кисти и пальцы, руки и ноги, а к тому же ирот,глазаивсе
лицо, что казался страшилищем, и не было никого,ктобы,увидевего,не
признал в нем человека, в самом деле искалеченного и разбитого.
Взявши его так изуродованного, Маркезе и Стекки направилиськцеркви,
приняв благочестивый вид, смиренно и бога ради прося каждого встречного дать
им дорогу, чего добивались легко; в скором времени, обращая на себя внимание
всех и при общихкриках:"Посторонись,посторонись!",онидобралисьдо
места, где положено было тело святогоАрриго.Несколькодворян,стоявших
вокруг, быстро схватили Мартеллино ивозложилиегонатело,дабытаким
образом он удостоился благодати здравия. Втовремякаквсевнимательно
смотрели, что станется с Мартеллино, он, погодив немного, принялся(аумел
он это делать превосходно) показывать, будторазжимаетодинпалец,потом
кисть руки, потом всю руку и такимобразомвыпрямилсявесь.Увидевэто,
народ так завопил во хвалу святого Арриго, что и грома не было бы слышно.
Стоял там случайно поблизости один флорентинец,оченьхорошознавший
Мартеллино, но не признавший его,когдаегопривелитакизуродованного;
теперь, увидев его выпрямленного и признав его, он вдруг захохотал и сказал:
"Убей его бог! Кто бы поверил, увидев, каким он пришел, что он в самомделе
не калека?" Услышали эти слова некоторые тревизцы и тотчас же спросили: "Как
так? Разве он не был калекой?"Наэтофлорентинецотвечал"Данетже,
ей-богу, он всегда был таким же прямым, как всякий из нас,только,каквы
могли убедиться сами, он лучше всякогодругоговладеетумениемпринимать
такой вид, какой ему вздумается".
Как только они услышали это,большегоне
ждали, бросились напором вперед и принялись кричать: "Взять этого предателя,
что глумится над богом и святыми и, небудучипараличным,явилсясюдав
образе расслабленного, чтобы насмеяться над нашим святым инаднами".Так
говоря, они взяли его и стащили с места, где он был; схватив его за волосы и
сорвав с него одежду, они принялись бить его кулаками и ногами; тот несчел
бы себя мужчиной, кто бы не поспешил к немузатемжеделом.Мартеллино
кричал: "Помилосердуйте, ради бога!" - и, насколько мог, отбивался;ноэто
не помогало: толпа становилась вокруг него все больше и больше. Увидевэто,
Стекки и Маркезе стали говорить про себя, что дело плохо, но, боясь за самих
себя, не решались помочь ему; напротив, вместе с другимикричали,чтоего
следует убить, а тем не менее держали на уме, какбыизвлечьегоизрук
народа, который наверно бы умертвилего,еслибынеуловка,ккоторой
внезапно прибегнулМаркезе.Отправившись,кактолькомогпоспешнее,к
стоявшей там страже синьории и обратившись к тому, кто был на месте подесты,
он сказал: "Помогите, ради бога! Какой-то мошенник отрезал у меня кошелекс
сотней золотых флоринов; велите схватить его, пожалуйста, чтобы мневернуть
мое". Услышав это, двенадцать служилых людей тотчас жепобежалитуда,где
бедногоМартеллиночесалибезгребня,и,пробившисьсквозьтолпус
величайшими в мире усилиями, вырвали его из рук толпы, всегоизломанногои
истоптанного, и повели в ратушу. Сюда последовали за ниммногие,считавшие
себя осмеянными им, и, услышав, что он схвачен как воришка, такжепринялись
показывать, что он и у них отрезал кошелек, так как они не находили другого,
более подходящего предлога, чтобы насолить ему. Выслушав это, судья подесты,
человек суровый, немедленно отведя Мартеллино в сторону, принялся его отом
допрашивать, но Мартеллино отвечал шутками, как будто ни вочтонеставил
этот арест. Рассерженный этим, судья велелпривязатьегокдыбеидать
несколько хороших ударов, чтобы заставить его признаться в том, в чем те его
обвиняли, а затем повесить. Когда Мартеллино снова спустили на землю и судья
спросил его, правда ли то, что показывают на него те люди, Мартеллино, видя,
что отнекивание ни к чему не поведет, сказал: "Господин мой, я готов открыть
вам правду, но пусть каждый из обвиняющих объявит, когда и где яотрезалу
него кошелек, а я вам скажу, что я сделал и что нет", - "Хорошо", -отвечал
судья и велел позватьнескольких;изниходинговорил,чтоМартеллино
отрезал у него кошелек неделю тому назад, другой, что за шесть дней,третий
за четыре, а иные показали, что в тот же самый день. Услышав это, Мартеллино
сказал: "Господин мой, все они нагло лгут, а что яговорюправду,томуя
могу привести доказательство; пусть бы мне никогда не бывать в этомгороде,
если я когда-либо вступал в него прежде, чем теперь, недавно томуназад!И
как только я прибыл, пошел посмотреть на святое тело; тут меняиотделали,
как видите Что это истина, это вам могут подтвердитьчиновниксиньории,к
которому предъявляются приезжие, его книга и, наконец, мойхозяин.