Вспомните, наконец, что намне
менее пристало удалиться отсюда с достоинством, чем многим другим оставаться
здесь, недостойным образом проводя время.
Выслушав Пампинею, другие дамы не только похвалили ее совет, но,желая
последовать ему,началибылочастнымобразомпромежсебятолковатьо
способах, как будто, выйдя отсюда, им предстоялототчасжеотправитьсяв
путь. Но Филомена, как женщина рассудительная,сказала:-Хотявсе,что
говорила Пампинея, очень хорошо, не следует такспешить,каквы,видимо,
желаете. Вспомните, что все мы - женщины,инетмеждунамитакойюной,
которая не знала бы, каковооднимженщинамжитьсвоимумомикакони
устраиваются без присмотра мужчины. Мыподвижны,сварливы,подозрительны,
малодушны и страшливы; вот почему я сильно опасаюсь,какбы,еслимыне
возьмем иных руководителей, кроме нассамих,нашеобществонераспалось
слишком скоро и с большим ущербом для нашей чести, чем былобыжелательно.
Потому хорошо бы позаботиться о том прежде, чем начать дело. - Тогда сказала
Елиза: - Справедливо, чтомужчина-главаженщиныичтобезмужского
руководства наши начинания редко приходят к похвальному концу.Ногденам
достать таких мужчин? Каждая из нас знает,чтобольшаячастьееближних
умерли, другие, оставшиеся в живых, бегут, собравшиськружками,ктосюда,
кто туда, мы не знаем, где они; бегут от того же, чего желаем избежать и мы.
Проситьпостороннихбылобынеприлично;потому,еслимыхотимсебе
благоуспеяния, надонайтиспособтакустроиться,чтобынепоследовало
неприятности и стыда там, где мы ищем веселья и покоя.
Пока дамы пребывали в такихбеседах,вцерковьвошлитроемолодых
людей, из которых самому юному было, однако, не менее двадцати пяти лет ив
которых ни бедствия времени, ни утраты друзей и родных, ни боязньзасамих
себя не только не погасили, но инеохладилилюбовногопламени.Изних
одного звали Памфило, второго - Филострато, третьего - Дионео; все онибыли
веселые и образованные люди, а теперь искали, как высшего утешениявтакой
общейсмуте,повидатьсвоихдам,которые,случайно,нашлисьвчисле
упомянутыхсеми,тогдакакизостальныхиныеоказалисьвродствес
некоторыми из юношей. Они увидели дам не скорее, чем те заметили их,почему
Пампинеязаговорила,улыбаясь:-Видно,судьбаблагоприятствуетнашим
начинаниям, послав нам этих благоразумных и достойных юношей, которыебудут
нам руководителями и слугами,еслимынеоткажемсяпринятьихнаэту
должность. Неифила, лицо которой зарделось от стыда,ибоонабылалюбима
одним из юношей, сказала: - Боже мой, Пампинея, подумай, что ты говоришь!Я
знаю наверно, что ни об одном из них,ктобыоннибыл,нельзяничего
сказать, кроме хорошего, считаю их годными на гораздо большее дело, чем это,
и думаю, что не только нам, но и более красивымидостойным,чеммы,их
общество было бы приятно и почетно.
Неифила, лицо которой зарделось от стыда,ибоонабылалюбима
одним из юношей, сказала: - Боже мой, Пампинея, подумай, что ты говоришь!Я
знаю наверно, что ни об одном из них,ктобыоннибыл,нельзяничего
сказать, кроме хорошего, считаю их годными на гораздо большее дело, чем это,
и думаю, что не только нам, но и более красивымидостойным,чеммы,их
общество было бы приятно и почетно. Но, так какхорошоизвестно,чтоони
влюблены в некоторых из нас, я боюсь, чтобы не последовало, без нашей или их
вины, злой славы или нареканий, если мы возьмем их с собою. - Сказалатогда
Филомена: - Все это ничего не значит: лишь бы жить честно и не былоуменя
угрызений совести, а там пусть говорят противное, господь иправдавозьмут
за меня оружие. Если только онирасположеныпойти,мывправдумоглибы
сказать, как Пампинея, что судьба благоприятствует нашему путешествию.
Услышав эти ее речи, другие девушкинетолькоуспокоились,ноис
общего согласия решили позвать молодых людей, рассказать им свои намерения и
попросить их, какодолжения,сопровождатьихвпутешествии.Вследствие
этого,нетеряяболеесловиподнявшись,Пампинея,приходившаяся
родственницей одному из юношей, направилась к ним, стоявшим иглядевшимна
дам; весело поздоровавшись и объяснив свое намерение, онапопросилаихот
лица всех не отказать сопутствовать им-вчистыхибратскихпомыслах.
Молодые люди подумали сначала, что надниминасмехаются;убедившись,что
Пампинея говорит серьезно, онисрадостьюответили,чтоготовы,и,не
затягиваядела,преждечемразойтись,сговорились,чтоимпредстояло
устроитьдляпутешествия.Велевнадлежащимобразомприготовитьвсе
необходимоеинапередпославоповеститьтуда,кудазатеялиидти,на
следующееутро,тоестьвсреду,нарассвете,дамыснесколькими
прислужницами и троемолодыхлюдейстремяслугами,выйдяизгорода,
пустились в путь и не прошли более двух малых миль, как прибыли кместу,в
котором решено было расположиться на первый раз.Онолежалонанебольшом
пригорке, со всех сторон несколькоудаленномотдорог,полномразличных
кустарников и растений в зелени, приятных для глаз.Навершиневозвышался
палаццо с прекрасным, обширным двором внутри, с открытыми галереями,залами
и покоями, прекраснымикаквотдельности,такивобщем,украшенными
замечательными картинами; кругом полянки и прелестные сады,колодцысвежей
воды и погреба, полные дорогих вин - что болеепристалоихзнатокам,чем
умеренным и скромным дамам. К немалому своему удовольствию, общество нашло к
своему прибытию все выметенным; в покоях стояли приготовленные постели,все
устлано цветами, какие можно было достать повременигода,итростником.
Когдапоприходевсесели,Дионео,отличавшийсяпередвсемидругими
веселостью и остроумными выходками, обратился к дамам: - Ваш умболее,чем
наша находчивость, привел нас сюда; я не знаю,чтовынамереныделатьс
вашими мыслями; свои я оставилзаворотамигорода,когда,недавнотому
назад, вышел из них вместе с вами; поэтому, либоприготовьтесьвеселиться,
хохотать и петь вместе со мною (насколько, разумеется, приличествуетвашему
достоинству), либо пустите менявернутьсяксвоиммыслямвпостигнутый
бедствиями город.