- Гэртон, загони овец под навес. Их засыплет, если оставить ихнавсю
ночь в овчарне. А выход загороди доской, - сказал Хитклиф.
- Как же мне быть? - продолжал я с нарастающим раздражением.
Ответа не последовало; и я, оглядевшись, увидел только Джозефа, несшего
собакам ведро овсянки, и миссис Хитклиф, которая склониласьнадогнеми
развлекалась тем, что жгла спички из коробка, упавшего с камина, когда она
водворяла на местобанкусчаем.Джозеф,поставивсвоюношу,обвел
осуждающим взглядом комнату и надтреснутым голосом проскрипел:
- Диву даюсь, что вы себе воображаете: вы будете тутсидетьбездела
или баловаться, когда все работаютнадворе!Новыпраздны,каквсе
бездельники, вам говори, не говори, выникогданеотстанетеотдурных
обычаев и пойдете прямой дорогой к дьяволу, как пошла ваша мать!
Я подумалбыло,чтоэтотобразчиккрасноречияадресованмне;и,
достаточно уже взбешенный, двинулсянастарогонегодникаснамерением
вышвырнуть его за дверь. Но ответ миссис Хитклиф остановил меня.
- Ты, старый лицемер и клеветник! - вскинулась она. - А не боишьсяты,
что всякий раз, как ты поминаешь дьявола, он может утащить тебя живьем? Ты
лучше меня не раздражай,старик,илияиспрошудлятебяегоособой
милости, и он заберет тебя к себе. Стой! Глянь сюда, Джозеф, -продолжала
она, доставая с полки узкую продолговатую книгу, в темном переплете,-я
покажу тебе, как я далеко продвинулась в черной магии: скоро я буду вней
как дома. Не случайно околела красно-бурая корова. Иприступыревматизма
едва ли посылаются тебе, как дар божий!
- Ох, грешница, грешница! - закряхтел старик. - Избави насгосподьот
лукавого!
- Нет, нечестивец! Ты - отверженный! Отыди, или я наведу на тебя порчу!
Я на каждого из вас сделала слепки из воска и глины. Первый, кто преступит
намеченную мной границу, будет... нет, янескажу,начтоонуменя
осужден, это вы увидите сами! Иди прочь - я на тебя гляжу!
Красивые глаза маленькой ведьмы засверкали притворной злобой, и Джозеф,
затрепетав в неподдельном ужасе, поспешил прочь, бормоча на ходу молитвы и
выкрикивая: "Грешница, грешница!". Я думал, что ее поведениебылосвоего
рода мрачной забавой; итеперь,когдамыосталисьвдвоем,попробовал
поискать у нее сочувствия в моей беде.
- Миссис Хитклиф, - начал я серьезно, - извините, что я вас тревожу.Я
беру на себя эту смелость, так как уверен, чтопритакойнаружностивы
непременно должны обладатьдобрымсердцем.Укажитежемне,покаким
приметам я найду дорогу. Как мне добраться до дому, я представляю себене
яснее, чем вы, как дойти до Лондона!
- Ступайте той дорогой, которой пришли, - ответила она,спрятавшисьв
своем кресле со свечою и с раскрытой толстой книгой наколенях.-Совет
короткий, но более разумного я вам дать не могу.
- Значит, если вы услышите, что меня нашли мертвым в трясине или в яме,
занесенной снегом, ваша совесть не шепнет вам, что в моейсмертиповинны
отчасти и вы?
- Ничуть.
Я не могу проводить вас. Мненедадутпройтиидоконца
ограды.
- Вы? Я не посмел бы вас просить выйти ради меня даже за порог втакую
ночь! - вскричал я. - Я прошу вас разъяснить мне, как найти дорогу,ане
показать ее, или же убедить мистера Хитклифа, чтоб он дал мнекого-нибудь
в проводники.
- Но кого же? Здесь только он сам, Эрншо, Зилла, Джозеф ия.Коговы
предпочтете?
- А нет на ферме какого-нибудь мальчишки?
- Нет. Я всех назвала.
- Значит, я вынужден заночевать здесь.
- Об этом договаривайтесь с хозяином дома. Я тут ни при чем.
- Надеюсь, это вампослужитуроком.Небудетевпредьпускатьсяв
неосторожные прогулки по горам,-прокричалстрогийголосХитклифас
порога кухни. - Если вам тут ночевать, такуменянезаведеноникаких
удобствдлягостей.ВампридетсяразделитьпостельсГэртономили
Джозефом, если вы остаетесь.
- Я могу соснуть в кресле в этой комнате, - ответил я.
- Нет, нет!Чужойвсегдачужой,беденонилибогат,именяне
устраивает, чтобы кто-тотутрыскал,когдаянемогуоставатьсяза
сторожа! - заявил неучтивый хозяин.
Эти оскорбительныесловаположиликонецмоемутерпению.Ячто-то
сказал, выражая свое возмущение, бросился мимо хозяинаводвор,-ис
разгону налетел на Эрншо. Было так темно, что я ничего не видел; и покая
блуждал, ища выхода, я услышал кое-что еще, что могло служить образцомих
вежливого обращения друг с другом. Спервамолодойчеловек,по-видимому,
склонен был помочь мне.
- Я провожу его до парка, - сказал он.
- Ты проводишь его до пекла! - вскричал его хозяин или кем онтамему
был. - А кто присмотрит за лошадьми?
- Когда дело идет о человеческой жизни, можно наодинвечероставить
лошадей безприсмотра:кто-нибудьдолженпойти,-вступиласьмиссис
Хитклиф дружелюбней, чем я ожидал.
- Но не по вашему приказу! - отрезал Гэртон. - Еслионвамтакмил,
лучше помалкивайте.
- Что же, я надеюсь, вам будет являться его призрак. И ещеянадеюсь,
мистерХитклифнеполучитдругогожильца,покаМызаСкворцовне
превратится в развалины! - ответила она резко.
- Слушай, слушай, она проклинает! - бормотал Джозеф, когдаячутьне
споткнулся о него.
Старик сидел неподалеку и доил коров при светефонаря,которыйяне
постеснялсясхватить;и,крикнув,чтозавтрапришлюимфонарь,я
устремился к ближайшей калитке.
- Хозяин, хозяин! Он украл фонарь! - заорал старик икинулсязамной
вдогонку. - Эй, Клык, собачка моя! Эй, Волк! Держи его, держи!
Едваяотворилкалитку,двакосматыхчудищазащелкализубами,
подбираясь к моему горлу, и сбили меня с ног. Свет погас, а дружныйхохот
Хитклифа и Гэртона довел до предела бешенство мое и унижение.