А учитывая, что далеко не все преемники Августа обладали сильной волей, энергией и опытом, достаточным для того, чтобы в одиночку решать важнейшие государственные дела, и некоторые такие дела, а порой и большинство таких дел, делегировали Сенату и временщикам, то есть все той же олигархии, то можно говорить о существенном влиянии последней на управление страной. Поэтому определение, данное политическому строю Римской империи Т.Моммзеном – диархия, двоевластие императора и олигархии – по существу абсолютно верно.
Следует также отметить, что, хотя Август и попытался перекрыть основные источники коррупции, прежде всего произвол сенаторов и всадников в провинциях, но остался самый главный источник коррупции – глобализация, интенсивная внешняя торговля, осуществлявшаяся в то время почти исключительно по морям и рекам. В условиях мирного времени эта торговля, приносившая огромные прибыли, еще более стала процветать. Прибыли от морской торговли не шли ни в какое сравнение с любой другой предпринимательской деятельностью или с обычным доходом от инвестиций в сельское хозяйство и промышленность, они были обычно на порядок выше. Так, процентная ставка по обычным ссудам в течение всего правления Августа (после окончания гражданских войн) и далее в течение всего I и II вв. н.э. составляла всего лишь 4% годовых ([48] 51, 21; [95] Август, 41). Живший в I в. н.э. римский автор и специалист по сельскому хозяйству Колумелла писал, что средняя прибыль на капитал, вложенный в сельское хозяйство, составляла всего лишь 6% годовых ([72] 1/3, с.410). А прибыль от морской торговли могла достигать 200% и более за одну торговую экспедицию. И процент по морским ссудам, предоставлявшимся для таких экспедиций, мог достигать 100%. Как видно из этих цифр, прибыльность морской торговли на порядок или даже на два порядка превосходила любую другую деятельность.
Но занятие морской торговлей в Римской империи (впрочем, как и в других странах в другие эпохи) не было доступно всем, оно было доступно лишь избранному кругу. Прежде всего, оно было доступно тем, кто смог, благодаря связям или взяткам, добиться выгодных заказов на поставку, например, продовольствия, строительных материалов, обмундирования и т.д. для провинции, крупного города или армейских частей. Конечно, в практике такие заказы могли получить, прежде всего, родственники наместников или других сенаторов, получивших выгодные должности, а также их деловые партнеры из числа всадников и их доверенные лица, которые чаще всего формировались из числа вольноотпущенников - освобожденных рабов . Разумеется, такие поставщики благодаря огромным прибылям могли быстро вытеснить конкурентов и полностью монополизировать не только морскую торговлю, но и оптовую и розничную торговлю в городах и провинциях, что, по-видимому, и происходило. Поэтому морская торговля, осуществлявшаяся в ту эпоху без какого-либо контроля со стороны государства и без взимания пошлин , являлась прекрасной питательной средой для быстрого роста олигархии и коррупции.
Можно легко подсчитать, насколько прибыльной была, например, морская торговля зерном. Цена на зерно в Египте, который был одним из основных поставщиков этого вида продовольствия для Рима, при Августе составляла около 1 сестерция за модий. А в самом Риме цена в ту эпоху обычно составляла 5-6 сестерциев. При этом стоимость фрахта, по данным английского историка Г.Рикмана, составляла лишь 16% от цены зерна ([282] pp.149-150, 154); поэтому даже с учетом разгрузки и хранения зерна затраты на его закупку в Египте и поставку в Рим вряд ли превышали 1,5-2 сестерция за модий. Таким образом, прибыль всего лишь в результате одного перегона торгового судна из Египта в Рим (3 недели плавания) составляла приблизительно 150-200% по отношению к затратам. А за год она могла исчисляться тысячами процентов по отношению к первоначально вложенному капиталу.
С учетом этих цифр можно заключить, что в Римской империи только прямой грабеж был, очевидно, более прибыльным мероприятием, чем морская торговля.
Имеется множество фактов, подтверждающих, что морская торговля в Риме и в эпоху ранней империи продолжала оставаться не только самой прибыльной, но и самой высоко монополизированной (и, соответственно, коррумпированной) сферой деятельности, доступной, как указывалось выше, лишь узкому кругу избранных: сенаторам, всадникам и их доверенным лицам. Так, после страшного пожара в Риме в 64 г. император Нерон, для того чтобы облегчить страдания горожан, оставшихся без жилья и средств к существованию, сам занялся поставками зерна в Рим. Для этого он начал энергично подвозить зерно из порта Остия, расположенного в устье реки Тибр, в Рим. В итоге за короткий период цены на зерно в Риме обвалились с 5-6 до 3 сестерциев за модий, то есть почти в 2 раза ([282] pp.152, 154). Этот пример показывает, какое количество «воздуха», то есть монопольной прибыли, содержалось в ценах на импортные товары, к которым в Риме относилось и зерно. Судя по всему, все продажи хлеба в Риме к тому времени уже давно контролировала «торговая мафия», которая искусственно поддерживала высокие цены и тормозила поставки хлеба в Рим, хотя этого хлеба было достаточно на складах. И лишь личное вмешательство императора смогло изменить ситуацию, да и то, судя по всему, лишь на короткое время.
Другими примерами, подтверждающими существование «торговой мафии», являются периодически повторявшиеся дефициты хлеба в Риме, сопровождавшиеся скачками цен и массовым голодом, за которым иногда следовали и эпидемии. Такие случаи были, например, в 23-22 гг. до н.э., в 5 г. н.э., в 19 и 41 гг. н.э. ([282] pp.62-63, 72-74). Каждый раз императоры (соответственно Август, Тиберий и Клавдий) пытались в срочном порядке самостоятельно подвозить новое зерно в Рим и спасать положение, которое, если бы в эту сферу действительно был открыт доступ независимых торговцев, а не только самого императора, исправилось бы само и без всяких усилий со стороны последнего. После очередного такого события Клавдий в 42 г. предпринял даже коренную реконструкцию порта города Остия в устье Тибра, служившего главной перевалочной базой при поставках товаров в Рим. Эту реконструкцию планировал еще Цезарь почти за 100 лет до этого, но, несмотря на очевидную ее необходимость в свете повторяющихся проблем со снабжением Рима, она вызвала яростную оппозицию со стороны сенаторов ([282] p.75). Разумеется, эта оппозиция не могла возникнуть на пустом месте, она свидетельствует о заинтересованности сенаторов как раз в обратном, в том, чтобы эти проблемы не решались. Очевидно, сенаторы опасались, что резкое увеличение перевалочных мощностей может подорвать монополию контролируемой ими «торговой мафии» и такую прибыльную для них морскую торговлю.
Мы видим, таким образом, что «битва за хлеб» для Рима, которая началась еще во II-I вв. до н.э., продолжилась и в эпоху империи. И это была битва между римским народом и его представителями, с одной стороны, и олигархией и Сенатом, с другой стороны. Во II в. до н.э. народный трибун Гай Гракх лично руководил строительством дополнительных хлебных складов, для того чтобы решить обострившуюся проблему снабжения города, и не исключено, что это стало одной из причин его убийства сенаторами. Позднее, в I в. до н.э. народный трибун Габиний разработал программу борьбы с пиратством, опять для того чтобы решить чрезвычайно обострившуюся проблему дефицита хлеба в Риме. И опять его чуть было не убила за это толпа сенаторов. Сто лет спустя, уже в эпоху империи, мы по-прежнему видим все ту же картину: сенаторы опять в оппозиции, теперь уже к императору, который задумал программу улучшения снабжения города хлебом. Но и народ не оставался в стороне от этой «битвы за хлеб». Как пишет Г.