Или по меньшей мере - наименее невероятная.
- Наверное, она испробовала несколько вариантов. Хочешь на них взглянуть?
- Пожалуй, нет, если только вы не хотите. Мы и так уже ошеломлены, не правда ли? - Она замялась. - К тому же… ну…
Он кивнул: о
- Ага. - Обвел рукой тихий, недвижный, без единого дыма над крышей город. - Страшновато тут. В лучшем случае - как в огромном музее. Боюсь, для наших целей здесь мало полезного.
- Длявашихцелей. - Лоринда посмотрела ему в глаза. - Я всего лишь… даже не экскурсовод. Может, я голос Геи в ваших ушах? Нет, как максимум я - ее шепот. - Улыбка, коснувшаяся ее губ, была какой-то жалобной. - Наверное, главная причина моего существования - составить вам компанию.
Он засмеялся и протянул ей руку. Лоринда тут же крепко стиснула ее.
- Я очень рад вашей компании, моя эксцентричная мисс Эшкрофт.
Она улыбнулась шире и теплее:
Благодарю вас, любезный сэр. И я рада тому, что сегодня… жива. Куда теперь отправимся?
- Я бы посетил какую-нибудь живую историю, - сказал Кристиан. - Можно и древнегреческую, почему бы нет.
- Эпоху Перикла! - хлопнула в ладоши Лоринда. Он нахмурился:
- Ну, не знаю. Пелопоннесская война, мор… Хорошо ли там примут чужаков-варваров? Тем более что ты женщина…
Судя по голосу, Лоринда поборола разочарование:
- Ладно, тогда куда мы?
- Может, в эпоху Аристотеля? Если я не ошибаюсь, в Греции тогда было хорошо, что бы там Александр ни творил за границей, а в обществе распространился космополитизм. И патриархальный уклад пошел на убыль. К тому же Аристотель меня всегда занимал. Он ведь был в своем роде одним из первых ученых.
- Давайте сперва наведем справки. А сначала заглянем домой и выпьем по чашке чаю.
Они вернулись в поместье в тот же миг, когда его покинули, чтобы не волновать слуг. Оказалось, что недостаток уединения, сочетаясь с усталостью, не дает им говорить ни о чем, кроме пустяков. Впрочем, они были друг для друга хорошими собеседниками.
На следующее утро (а солнце сияло!) они вышли в сад и сели на скамейку у пруда с рыбками. На лепестках цветов дрожали дождевые капли. Становилось теплее, и пробуждался пьянящий аромат. Было тихо.
На этот раз команду произнес Кристиан. Амулет у него на шее вдруг потяжелел, язык еле ворочался. Говорить вслух было не обязательно, но слова помогали ему оформить мысль.
Ответ возник у них прямо в сознании. Кристиан почему-то повторил его сухим профессорским тоном:
- «Имеется одна виртуальная эмуляция Древней Греции, длившаяся несколько поколений. Она включает выбранный вами период. Момент ее начала относится приблизительно к пятисотому году до Рождества Христова. События воспроизведены с максимально возможной исторической точностью».
Но почти все люди, жившие в ту пору, затерялись в пучине истории, подумал Кристиан. Весь народ, кроме нескольких человек, чьи имена попалив хроники, Гея создала по своему воображению, руководствуясь своими знаниями и логикой. Да и эти немногие почти полностью сработаны наново, ведь их ДНК безвозвратно утрачены.
- В последовательность вносились необходимые изменения, - сообщил амулет.
Если предоставить историю саму себе, подумал Кристиан, она может вскоре совершенно отойти от документов и данных археологии. Гея неоднократно видела, как это начинается, и переписывала программу - события, воспоминания, личности, тела, даты рождения, продолжительность жизни, кончины,^ после чего ее работа вновь продолжалась до того момента, пока не происходило очередное отклонение. Раз за разом. Ему вдруг стало холодно.
- В каждом подобном случае было получено большое количество информации, - продолжал амулет.
- Ситуация была признана удовлетворительной с момента, когда гегемония Македонии стала неизбежна, после чего вмешательство более не производилось. Естественно, процесс шел не в полном соответствии с историческим аналогом. Ни Аристотель, ни Александр Великий не родились. Вместо них до зрелого возраста дожил относительно реалистичный завоеватель, оставивший после себя достаточно прочную империю. В юности он имел наставника-грека, ученика Платона.
- И кто же это был? - спросил Кристиан. Во рту у него пересохло.
- Его звали Эвменей. Во многих аспектах он был эквивалентен Аристотелю, однако обладал более сильной имперской ориентацией. Так было запланировано.
Значит, Гея предопределила судьбу Эвменея. Зачем?
- Если мы появимся и поговорим с ним, это не изменит ход последующих событий?
- Вероятно, лишь в незначительной мере. Но если и нет, это не важно. Оригинал последовательности хранится в базе данных Геи. Ваш визит будет, по сути, означать возобновление деятельности программы.
- Вам не подойдет, - сорвалось с губ Лоринды. - Что произошло в этом мире?
- Целью эксперимента было изучение возможной научно-технической революции, аналогичной той, что произошла в семнадцатом веке от Рождества Христова, и сопутствующих социальных изменений, которые могли бы способствовать формированию стабильной демократии.
Кристиана едва не стошнило.
- И что получилось? - спросил он.
- Хотите посмотреть? - спокойно ответил амулет. Неожиданно оказалось, что Кристиану надо собрать мужество. Через минуту он медленно произнес:
- Да, полагаю, это будет полезнее, чем встреча с твоим философом. Покажи, к чему привел эксперимент.
- Насколько я знаю, - добавила Лоринда, - выразить его результаты одной простой картиной невозможно. Но не могли бы мы посмотреть какую-нибудь сцену, которая дала бы нам общее впечатление, вроде конспекта, - скажем, как король Иоанн подписывает Великую хартию вольностей, или как Елизавета Первая посвящает Фрэнсиса Дрейка в рыцари, или как Эйнштейн и Бор говорят о мировых делах?
- Наилучшая возможность возникает в год, соответствующий восемьсот девяносто четвертому от Рождества Христова по вашему счету, - сказал амулет. - В качестве места действия предлагаю Афины. Предупреждаю о наличии опасности. Я могу защитить вас или изъять из последовательности, однако поведение людей по сути хаотично и ситуация менее предсказуема, чем в большинстве случаев. Она может вырваться из-под моего контроля.
- Я отправляюсь, - отрезал Кристиан.
- Я тоже, - сказала Лоринда.
- Нет! - Он сверкнул на нее глазами. - Ты же слы ;шала, там опасно!
- Путешествие необходимо для меня, - совершенно спокойно объяснила Лоринда. - Не забывайте, что я действую от имени Геи.
От имени Геи, позволившей всему этому твориться.
Переход.
Они окинули себя быстрым взглядом. Как и следовало ожидать, амулеты трансформировали их одежду в нечто более соответствующее обстановке. На Лоринде было серое платье, подпоясанное на талии и доходившее до середины икры, чулки, башмаки и шаль поверх заплетенных в косички волос. На Кристиане - туника, штаны и ноговицы из одной и той же грубой ткани, у бедра висел нож, а за спиной - винтовка с длинным дулом.
То, что находилось вокруг, их потрясло. Они стояли посреди Пропилеи, от которой осталась лишь россыпь камней и обрубки статуй. Парфенон был разрушен меньше, но тоже ободран, обшарпан; тут и там его подпирали кирпичные конструкции, из-за которых торчали ржавые стволы пушек. Все остальное лежало в руинах. Эрехфейон выглядел так, словно его разобрали на строительный камень. Город внизу горел. Сквозь дым, пятнавший небо и дравший ноздри, мало что можно было разглядеть. До Кристиана и Лоринды доносились рев огромного пожара и треск перестрелки.