Не думаю, что вы намерены сидеть здесь, окруженный охраной, покуда другие будут искать ответы на вопросы. Вы будете искать убийц Дайны, чем бы это вам ни грозило.
— Обещаю, что вы здесь будете в полной безопасности, — сухо ответил Кейн. — Больше никаких бомб и незваных гостей. Можете перенести ваши вещи в свободную спальню и оставаться там, пока отремонтируют поврежденную комнату. Никто не причинит вам вреда, Фейт.
«Слишком поздно!»
— Значит, вы ожидаете, что я буду сидеть здесь под надежной охраной, пока вы в одиночку охотитесь за убийцами? Так не пойдет, Кейн.
Он покачал головой:
— Не пытайтесь мне помешать, Фейт. У вас ничего не выйдет.
— Хотя я потеряла память и меня легко напугать, но я имею столько же прав, сколько вы, искать людей, которые разрушили мою жизнь. — Она поднялась, придерживая на плечах одеяло, и добавила: — Я переоденусь и посмотрю, что уцелело в спальне.
В коридоре Фейт столкнулась с Бишопом, и Кейн слышал, как она прощается с ним. Агент вошел в гостиную с чемоданом.
— Всегда забываю, как быстро ты упаковываешь вещи, — заметил Кейн.
— Благодаря многолетнему опыту. Я заказал такси и скоро уеду. Буду созваниваться с Ричардсоном, чтобы оставаться в курсе расследования. Если я застряну в Куонтико или еще где-нибудь дольше, чем ожидаю, то все равно прилечу на похороны или заупокойную службу.
Кейн не хотел об этом думать.
— Дам тебе знать, когда все будет устроено.
— Отлично. — Бишоп добавил, проявляя несвойственное ему беспокойство: — Я бы не уехал, если бы не…
— Знаю. Ты уже давно занимаешься этим делом. Может быть, на сей раз тебе повезет.
— А может быть, это окажется очередным тупиком. — Бишоп горько усмехнулся.
— Не сдавайся, — сказал Кейн. — Не прекращай поиски, Ной.
— Не забывай, что я самый безжалостный и хладнокровный ублюдок, какие только встречаются среди федеральных агентов. Для достижения моей цели я буду использовать все и всех.
— Тебя все это гложет после стольких лет? — спросил после паузы Кейн. — Судя по твоим словам, она тогда была в невменяемом состоянии. Ты был наиболее удобной мишенью, поэтому она тебя и обвинила.
— Я это заслужил.
— Ты выполнял свою работу.
— Нет. — В глазах Бишопа появился стальной блеск. — Я превысил свои полномочия.
— Ты пытался остановить убийцу.
— А вместо этого позволил ему убить снова.
— Позволил? Ной…
— Неважно. Все это давно в прошлом. Сам не знаю, почему я об этом заговорил. Сейчас меня беспокоит настоящее. — Поколебавшись, Бишоп продолжал: — Ты можешь сказать, что это не мое дело, но, чтобы не заметить, как складываются отношения между тобой и Фейт, нужно быть слепым или глухим. А я не тот и не другой.
— Не знаю, что ты имеешь в виду. — Кейна интересовало, не светится ли у него на лбу, как неоновая вывеска, все, что он чувствует. — И ты прав — это не твое дело.
Но на Бишопа предупреждение подействовало не больше, чем ранее на Фейт.
— Она привлекает тебя, и ты злишься на нее, считая, что предаешь Дайну.
— Ты порешь чушь!
Бишоп улыбнулся:
— Сомневаюсь. Я только хочу сказать, что ты не должен винить в этом ни себя, ни Фейт. Едва ли Дайна сочла бы предательством, что подруга, которой она изо всех сил старалась помочь, может занять место в твоей жизни.
— Об этом и речи нет.
— В самом деле?
— Конечно. Я не испытываю к Фейт никаких чувств. Она всего лишь орудие, которое я использую, чтобы найти убийц Дайны.
— Тебя мучают угрызения совести. Должно быть, это сущий ад, — сочувственно заметил Бишоп.
— Ты сам не знаешь, что несешь, Ной.
Кейн не хотел ни говорить, ни думать об этом. А больше всего он не хотел испытывать на себе бишоповское «чувство паука».
— Я не могу уйти и позволить другу терзать себя только потому, что он обычный смертный. Пойми, Дайны больше нет. Она исчезла несколько недель тому назад, и если ты будешь честен с самим собой, то признаешь, что в глубине души понимал: она никогда не вернется.
— Заткнись!
— Тебе отлично известно, что это правда. Ты понимал, что потерял Дайну навсегда, хотя и убеждал себя в обратном. Даже когда ты разыскивал ее, ты думал о другой женщине.
Кейн вскочил и сжал кулаки.
— Да что с тобой, Ной? Как ты можешь такое говорить! Дайна лежит в морге настолько изувеченная, что я едва узнал в ней женщину, которую любил! Последние дни Дайны прошли в нечеловеческих муках, и, даже кончив ее пытать, эти ублюдки расправились с ней, как садисты, — оставили ее медленно задыхаться и истекать кровью в тесном бетонном склепе!
— Мы не знаем точно, что Дайна умерла именно там, — сдержанно заметил Бишоп. — Возможно, все было иначе.
Но Кейн почти его не слушал.
— Что, по-твоему, я за человек? — задал он вопрос, который терзал его самого уже несколько дней. — Ты думаешь, я могу так легко забыть Дайну, только потому, что рядом Фейт? Думаешь, что какая-то другая женщина может занять место Дайны? Что я могу испытывать к кому-то даже десятую долю тех чувств, которые испытывал к Дайне?
— Кейн…
— Я любил ее! Ты можешь это понять?
— Я это знаю.
— Каждую минуту я испытываю боль от мысли, что Дайны больше нет! Я сержусь на нее, потому что она не впускала меня в свой мир, и ненавижу себя, потому что не смог и теперь уже никогда не смогу в него проникнуть. Она ушла — ушла навсегда…
— А Фейт?
— Фейт? — Кейн горько усмехнулся. — Я думал, что она поддерживает связь с Дайной — вот и все Какое-то время мне даже казалось, что частица Дайнь живет в ней. Я видел, как Фейт сразу выбрала среду множества флаконов с лаком для ногтей самый любимый цвет Дайны, с удовольствием ест все то, что предпочитала Дайна. Я чувствовал, как от нее пахнет духами Дайны, слышал, как она говорит таким же тоном, использует те же фразы, так же поворачивает голову, и… убедил себя, что Дайна ушла не целиком.
— Ты уверен, что это все?
— Конечно, уверен! Неужели ты думаешь, что я могу испытывать к Фейт какие-то другие чувства?
— В этих чувствах нет ничего дурного.
— Есть, черт возьми, и всегда будет!
Не замеченная увлеченными разговором мужчинами, Фейт прошмыгнула по коридору в ванную, закрыла дверь, включила воду, чтобы заглушить даже отдаленные звуки голоса Кейна, и уставилась на свое бледное лицо в зеркале.
Странно. Она никогда прежде даже не подозревала, что боль может так четко отражаться в глазах.
Фейт перевела взгляд на руки, лежащие на крышке туалетного столика. Алый лак Дайны покрывал овальные ногти. Рядом стоял флакон с духами Дайны, которыми она так неразумно пользовалась.
Фейт посмотрела на блузку и слаксы, обнаруженные ею целыми и невредимыми в стенном шкафу, которые собиралась надеть после душа, сознавая, что понятия не имеет, ее это одежда или Дайны.
— Я все узнаю, если они мне не подойдут, — пробормотала она. — Одежда Дайны должна быть мне велика…
Вспоминая о гневе и отвращении в голосе Кейна, Фейт убрала в стенной шкафчик духи и начала энергично стирать ватным тампоном яркий лак с ногтей. Она ощущала тошноту и головокружение.
— Я делала это не нарочно, — бормотала Фейт, стараясь не смотреть на испуганную женщину в зеркале. — Я даже не сознавала, что делаю…
Несколько минут Кейн молча сидел на диване, подпирая голову ладонями.