Предстояло убить еще
пару часов. Героиня Хэмела меня не сумела заинтересовать. В жизни я, может быть, и не прочь был бы с ней встретиться, но в романе она казалась
слишком отвлеченной. Я бросил книжку в урну и пошел вдоль набережной в сторону яхты Хэмела.
Хоть было темно, я смог различить Джоша Джонса - он все еще сидел на своем посту. Я мельком взглянул на него и пошел дальше. Туристы уже
разбрелись по отелям, только рыбаки еще толклись на набережной, кое-где они стояли группами и болтали. Эл Барни, до сих пор не потерявший
надежды на то, что ему поднесут, сидел на своей тумбе. Надо было найти место, откуда я мог бы, оставаясь незамеченным, наблюдать за яхтой. До
полуночи оставалось два часа. На небо поднялась большая полная луна, море засверкало, а набережная погрузилась в тень. Рядом закрывали на ночь
маленькое кафе. Усталый официант опустил жалюзи и ушел в дом, закрыв за собой дверь. У стены кафе под небольшим навесом стояла скамья. Я подошел
к ней и сел. Яхта Хэмела была от меня примерно в ста ярдах. Джошу Джонсу наверняка меня видно не было.
Я ждал. Вся жизнь сыщиков проходит в ожидании, и я на этом деле собаку съел. Группы рыбаков понемногу, одна за другой, начинали
расходиться. На рассвете им предстояло выходить в море, вот они и плелись нехотя по домам.
Около одиннадцати Эл Барни швырнул в море пустую банку из-под пива и, тяжело поднявшись, заковылял куда-то в темноту. Теперь уже набережная
почти опустела.
Остановились поболтать несколько ночных сторожей, приставленных к дорогим яхтам. Прошел мимо полицейский. Откуда-то появились две тощие
кошки. Одна подошла и стала обнюхивать мою брючину. Я поддал ей ногой, и она убралась.
Теперь все мое внимание сосредоточилось на яхте Хэмела. И слава Богу, так как вдруг выяснилось, что Джоша Джонса нет на месте.
Я встал и замер.
Прошло еще несколько минут, и я увидел на палубе три едва различимые фигуры и услышал, как спускают трап. Почти тут же фигуры оказались на
набережной. Они помедлили, глядя в сторону болтающих сторожей, но те стояли к ним спиной, и беглецы двинулись в противоположном направлении.
Я последовал за ними, стараясь держаться в тени. Когда они проходили мимо фонаря, я увидел, что самая высокая из трех фигур - это Джош
Джонс. Другой, судя по черной лохматой шевелюре, - мой знакомый хиппи. Третьей в этой компании была женщина - худая и стройная, ее голову
прикрывал шарф. Видно, та, что ютилась с моим хиппи в одной палатке на пиратском острове.
Далеко они не пошли - свернули в темный переулок. Я следовал за ними, тихонько перебегал от одного темного подъезда к другому.
Вдруг Джош остановился, поманил своих спутников и исчез под аркой.
Я осторожно заглянул туда и успел заметить, что Джош открыл какую-то дверь и вошел внутрь, парочка последовала за ним. Я вспомнил, что Эл
Барни говорил, будто Джош снимает комнату в гавани, значит, Джош привел их к себе домой.
Я отошел в тень и стал ждать.
Вскоре в окне третьего этажа зажегся свет. Я увидел, как к окну подошел Джош, высунулся наружу, поглядел и ушел в глубь комнаты.
Я ждал.
Через час свет погас.
Я выждал еще некоторое время, но ничего не происходило, а когда на рассвете тени стали бледнеть, я сдался и пошел домой.
Глава 3
Лет пятнадцать назад Пит Левински считался лучшим и самым покладистым из портовых полицейских.
Он служил в порту с первых дней, как
поступил в полицию, и все, даже Торговцы наркотиками, контрабандисты и разные юные отбросы общества, признавали, что он всегда относится к ним
справедливо.
Но вот в один прекрасный день Пит купил в подарок своей жене Кэрри посудомоечную машину. В порту все знали, что Пит обожает жену. Кэрри
была шведка - веселая толстушка, любившая пропустить рюмочку. Она тоже в муже души не чаяла. И вот, значит, когда ей исполнилось сорок два, Пит
подарил ей эту самую посудомоечную машину. Кэрри хорошо готовила, но терпеть не могла мыть посуду. Поэтому она была вне себя от восторга и
похвалялась, что лучше подарка еще не получала. И все: рыбаки с женами, продавцы рыбы и фруктов, даже пьяницы, наркоманы и прочая шваль - за нее
радовались.
До сих пор так и неизвестно, что произошло, только спустя три года после покупки этой машины Пит, вернувшись домой после дежурства,
обнаружил Кэрри мертвой", она лежала рядом с машиной. Предполагали, что в посудомойке что-то разладилось, а Кэрри, находясь в подпитии, сунулась
поправить дело. И ее убило током.
С того страшного момента, как Пит, войдя в их маленькую кухню, нашел неподвижную Кэрри, похожую на выкинутого на берег мертвого кита, он
совершенно сломался.
Многие из его друзей, озабоченные его отсутствующим видом, советовали ему подкрепляться спиртным, чтобы встряхнуться и восстановить
душевное равновесие. Раньше Пит почти не пил, а при исполнении служебных обязанностей не пил вовсе. Но убедившись, что виски несколько смягчает
его горе, он начал пить без удержу. Начальник полиции Террелл сам обожал свою жену и потому хорошо понимал Пита. Он пробовал с ним говорить, но
все было напрасно.
Как-то раз двое малолетних воришек задумали обчистить один из многочисленных портовых баров. Пит, пьяный, застал их на месте преступления и
пристрелил обоих. Протрезвев и обнаружив, что он натворил, Пит долго рыдал. Начальнику полиции ничего не оставалось, как отправить его на
пенсию. Но мэрия в пенсии Питу отказала. Когда его скудные сбережения закончились, Пит превратился в одного из тех опустившихся оборванцев,
которые днюют и ночуют в гавани и берутся за все, о чем ни попросят.
Я познакомился с этим коротко стриженным седым верзилой с покрасневшими веками через закадычного друга Пита Эла Барни и всякий раз, когда
сталкивался с беднягой, вручал ему пачку сигарет, памятуя, что, если бы не проклятая посудомоечная машина, он и по сию пору наводил бы порядок в
гавани.
На следующее утро после того, как я проводил Джоша Джонса и его спутников до дома, я около девяти утра отправился искать Пита.
Солнце понемногу входило в силу, и я чувствовал себя вымотанным, ведь поспать мне удалось всего несколько часов. Я медленно брел по
набережной. Для Эла Барни было еще слишком рано, его тумба пустовала. Он вылезал из своего пристанища, только когда появлялись туристы, но Пита
я нашел. Он сидел на перевернутом ящике и чинил рыболовную сеть.
- Привет, Пит, - окликнул его я. Пит поднял голову и улыбнулся. Его лицо загорело докрасна, голубые глаза слезились.
- Привет, - отозвался он. - Ты что-то рано, Барт.
- Работа. Можешь отложить эту сеть и выпить со мной кофе?
Пит аккуратно сложил сеть и встал.
- Конечно. Сеть может подождать. А кофе? Да, кофе я выпью.
Мы пошли в бар “Нептун”.