- Это я понимаю. Так зачем же ты пришел? Джой провел кончиком языка по пересохшим губам:
- Вы ведь заплатили Питу двадцать баксов, чтобы он следил за Джошем Джонсом. Верно? Мне стало не по себе.
- Ну?
- Пит велел следить за Джошем мне и Тому. Пит сказал: разузнаем что-нибудь, вы заплатите еще. Пит был честный. Он сказал, что деньги мы
разделим на троих.
- Ты знаешь, кто их убил?
- Кто-то из той тройки. Кто - не знаю.
- А что ты знаешь?
Блестя глазами, он наклонился ко мне:
- Знаю, где сейчас прячутся мужчина и женщина. Том пошел сказать об этом Питу, тут-то их обоих и убили.
Меня прошиб пот:
- Джой, ты полицейским ничего не говорил?
- После того как они засадили моего отца, я с полицейскими дела не имею. - Черные глаза мальчика сверкнули.
- А что с твоим отцом?
- Его приговорили к десяти годам. Ему сидеть еще пять лет.
Я стал успокаиваться.
- Так где же эти двое?
Джой долго и пристально смотрел на меня, потом спросил:
- А сколько вы заплатите за то, что я скажу, мистер Андерсен?
Я вынул свой тощий бумажник и незаметно для Джоя проверил его содержимое. Потом вынул бумажку в десять долларов и протянул мальчишке.
Он покачал головой:
- И меня могли убить, как Тома.
- А ты будь поосторожнее, Джой.
- Все равно меня могут убить, - тихо повторил он.
Борясь с самим собой, я вынул еще одну десятидолларовую бумажку:
- Больше не могу, Джой. У самого пусто. Мальчишка поколебался, но потом протянул руку и взял деньги:
- Они в баре “Аламеда”. Я даже рот открыл:
- Не верю!
- Сегодня в пять утра Джонс вывел этих двух из своего дома и отвел их в бар “Аламеда”. Они вошли через черный ход. А Джонс потом вернулся к
себе. Сейчас там мой брат Джимбо наблюдает.
- Ах у тебя есть еще один брат?
- Да. Тоже на Пита работал.
- Продолжайте наблюдать за этими людьми. Я вам попозже еще заплачу. Мне надо знать, ходили ли они куда-нибудь. И смотрите, будьте
осторожны.
Мальчишка поднялся, сунул деньги в карман брюк, кивнул и пошел к дверям.
- Подожди, Джой. А где тебя найти?
- В Рачьем тупике. Как раз рядом с Крабьим двором. Дом номер два. На верхнем этаже. Там мы с братьями снимаем комнату.
- А с матерью что?
- Покончила с собой, когда отца посадили, - с каменным лицом ответил Джой. - Так что теперь только мы с Джимбо остались.
- Береги себя, Джой, - сказал я.
Я проводил его до двери, потом вернулся в кресло.
И начал думать.
Поффери и его жена прятались на пиратском острове, размышлял я. Нэнси их навещала и привезла на яхте в город. Джош Джонс сперва приютил их
у себя, а потом отвел в “Аламеду”. Почему в “Аламеду”? Наверно, через Глорию Корт договорился с Диасом, что тот спрячет их в баре.
Конечно, это
место куда более безопасное, чем квартира Джоша. А к Глории он пошел потому, что она - бывшая жена Хэмела, видно, он и при ней служил на яхте.
Вроде бы пока все понятно, неясно только, почему такая славная молодая женщина, как Нэнси, помогает паре отъявленных террористов. Может быть,
они ее чем-нибудь припугнули?
Я нетерпеливо затушил сигарету. Так что же мне-то делать? Я знал, как должен был поступить. Должен позвонить в полицию и сообщить, где
укрывается Поффери и его жена. Только что мне от этого будет? Ничего, кроме неприятностей. Лепски начнет допытываться, откуда мне известно, где
они. И даже если мне удастся придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение, все равно я на этом ничего не заработаю. Вознаградить меня никто
и не подумает.
И тут мне пришло в голову, что настало время поговорить с Нэнси Хэмел. Выяснить, не согласится ли она платить мне за молчание.
Я поморщился. Придется соблюдать крайнюю осторожность. Меньше всего мне улыбалось, чтобы меня обвинили в шантаже. Только шантаж ли это?
С тех пор как я служил в агентстве, я повидал всяких шантажистов. Меня для этого и использовали, чтобы сажать их за решетку. И до сего дня
я всегда считал, что шантаж - это самое гнусное из всех преступлений.
Но разве я буду шантажировать Нэнси Хэмел? Я хочу только доверительно поговорить с ней. Хочу предупредить, что знаю о том, как она помогает
Поффери, и знаю, где он и его жена прячутся. Объясню ей, что заработки у сыщиков незавидные. Улыбнусь при этом самой искренней из своих улыбок.
И конечно, если мы придем к какому-нибудь соглашению, я обо всем забуду и все будут счастливы. Так что решать ей.
Ну разве это шантаж?
Деловое соглашение - с этим не спорю. Но никак не шантаж.
Мне довольно легко удается дурачить других, но уж когда я берусь дурачить самого себя, тут мне нет равных.
Глава 4
На следующее утро, часов около десяти, я вошел в кабинет Гленды. Она разбирала почту.
- Привет, трудовая пчелка! - сказал я, опираясь руками на край стола и склоняясь над ней. - Как дышится в такой солнечный денек?
Гленда не подняла глаз от письма:
- Что тебе нужно? Почему ты не при деле?
- Ошибаешься, радость моя. Я как раз о нем и хлопочу. Где эти анонимные письма? Мне они нужны. По-моему, стоит выяснить, на какой бумаге
они написаны. Гарри подал мне одну идею.
- Ищи сам. - Она махнула рукой в сторону картотеки и продолжала читать.
- Куча новых дел? - спросил я, найдя оба письма.
И, не дождавшись ответа, спрятал письма в бумажник и убрался.
Спустившись в гараж, я сел в свой “мазер” и поехал в “Загородный клуб”. Здесь я припарковал машину и с “Ньюсуик” в руках уселся в вестибюле
ждать.
В это утро я поднялся рано и уже написал два отчета, запасшись к тому же их копиями. К доверительной беседе с Нэнси Хэмел я был вполне
готов. Сидя в вестибюле, я размышлял о ней. Вспоминал, какое впечатление на меня произвела ее фотография и какое она сама, когда я ее уже
увидел. Почему-то я был твердо уверен, что, если поведу себя правильно, мы с ней легко поладим, а уж я приложу все усилия, чтобы вести себя
правильно.
Около половины одиннадцатого в вестибюле появилась Нэнси, в теннисном костюме с ракеткой в руке.