Но, господа, во-первых, ни суков, ни прорубей на это не хватит, а, во-вторых, несчастье государства как раз в том и заключается, что без чиновника оно решительно невозможно. Ведь надо же кому-то бегать по лестницам вверх и вниз, выказывая служебное рвение, и папочку с документами под мышкой держать. Это, господа, парадокс, который ни звериным, ни людским умом никак не решить. Конечно, время от времени чиновника надо отстреливать, или, к примеру, оптом, в большой ракете, отправлять на Луну, однако и этот метод имеет свои издержки. Предлагаю поэтому Барсука не казнить, а, наоборот, обласкать, и, потеснившись немного, уступить ему место в наших рядах. Одним губернатором больше, одним меньше, – какая, господа, разница? А все же в государстве будет спокойней!
Так в итоге и порешили. Волк и Медведь, правда, протестовали, и предлагали спустить с Барсука пушистую шкуру, но мнение большинства все-таки перевесило. Так Барсук стал губернатором, и сидит теперь в государственном совете рядом со страшным Львом, всеми четырьмя лапами поддерживая законопроекты об увеличении численности лесного чиновника и о даровании ему дополнительных льгот. А заслышав попреки о своем недавнем безумии, отвечает коллегам, улыбаясь и покачивая головой:
– Молодо-зелено, господа, неопытным был, и не понимал, что говорю. Неважно, господа, как начинать, а важно, к чему в итоге прийти!
И звери соглашаются с ним, понимая, что заблуждения и ошибки молодости присущи и людям, и барсукам, и вообще любой твари на этой земле.
ТИХИЙОМУТ
сказка
Тихая и неторопливая речка мирно катила свои воды среди зеленых полей и лесов, и мало кто догадывался, что совсем недалеко от берега находится глубокий и страшный омут, засасывающий в свою пучину всякого, кто неосторожно окажется в нем. Омут этот облюбовали очень вредные черти, которые обычно вели себя тихо, но раз в четыре года неожиданно просыпались, и устраивали такой страшный шабаш, что местные жители даже не знали, куда им бежать и где прятаться. Так было и на этот раз. Черти, мирно дремавшие на дне в обнимку с затонувшими корягами и огромными илистыми плывунами, вдруг почувствовали нестерпимый зуд в разных частях тела, и стали сильно чесаться, а потом вскочили на ноги, и начали мутить воду. Они прыгали из стороны в сторону, корчили страшные рожи, наставляли сзади друг другу рога, и вообще вели себя крайне неприлично и некрасиво. На ровную песочную площадку, поросшую по краям речными водорослями, вылез Главный Черт, и, повелительно взмахнув волосатой рукой, прокричал:
– Тише, господа черти, тише, а не то вы разгоните всю рыбу в реке, и привлечете внимание к нашему омуту, в котором живем мы уже тысячу лет. Лучше успокойтесь, и послушайте то, что я вам скажу. Чувствуете ли вы нестерпимый зуд в разных частях вашего тела, и знаете-ли, что это такое?
– Чувствуем, чувствуем! – закричали со всех сторон черти, продолжавшие чесаться и строить препротивные рожи. – Чувствуем, но не знаем, что это такое,
– А это, господа черти, не что иное, как предвыборная лихорадка, – пояснил им Главный Черт. – И должна она закончится выбором президента нашего Тихого Омута. Четыре долгих года, которые, впрочем, пролетели, как один день, правил я вами, чертями, милуя одних, и сурово наказывая других. Теперь же мой срок завершен, и вы вольны или вновь избрать меня президентом, или выдвинуть какие-то новые кандидатуры. Есть на этот счет какие-либо соображения?
Что тут началось! Одни черти стали кричать, что их вполне устраивает нынешний президент, другие стали предлагать собственные кандидатуры, порой настолько сомнительные, что просто непонятно было, откуда эти черти вообще появились. Вода в Омуте опять забурлила, и редкие путники, проходящие в этот момент по берегу, в испуге крестились, и бежали без оглядки, куда глаза глядят.
В короткий срок были выдвинуты следующие кандидатуры: Главного Черта, которого предлагали переизбрать, как самого мудрого, на второй срок, некоего черта по прозвищу Гробовщик, любившего тащить в ад грешные души, погрузив их в гроб, а также черта по прозвищу Золотая Рыбка, потому что он частенько любил попадаться на крючок доверчивым рыбакам, и выполнять самые безумные просьбы, которые в итоге вели к их погибели. Свои кандидатуры выдвинули также некая Двухголовая Гидра, которая на самом деле состояла из двух чертей призывного возраста, помешанных на однополой любви, которой и смущала нестойких подростков, а также некий Русский Молот, здоровенный чертяка с пудовыми кулаками. Претендовали на пост президента некая Спящая Красавица – так звали чертиху, обычно дремавшую где-то в тихой заводи, и просыпавшуюся только лишь накануне выборов, и еще с дюжину чертей разного возраста и калибра. В короткий срок все поголовье чертей объявило себя кандидатами в президенты, и начало сражаться друг с другом, отчего вода в Тихом Омуте бурлила не переставая, в воздух поднимались облака из серы и разного рода смердящего газа, а жители окрестных деревень в испуге бежали кто куда, крестясь, и повторяя, как заклинание: “Чур меня! Чур меня!”
Рейтинг Главного Черта был, разумеется, самый высокий, но другие черти тоже не дремали, и постоянно наступали ему на пятки. В ход пошли компроматы и разные провокации, о которых раньше в Тихом Омуте никто и не слыхивал. Так, Главного Черта обвинили в том, что его тайное прозвище Три В Одном, поскольку он любил губить людские души не просто так, а сначала замачивать человека в сортире, потом делать ему обрезание, а следом за этим пощипать его так, что бедолага попадал в ад совсем голым, в чем мать родила, искренне считая, что еще дешево отделался. На обвинения в излишней жестокости Главный Черт отвечал своим оппонентам, что они, возможно, еще хуже и гаже, поскольку используют в политике подлые методы. Так, Гробовщику он заявил, что тот хоронит людей еще до того, как они умерли, закапывая их в землю живыми; Золотую Рубку обвинил в том, что она слишком прожорлива, и не оставляет другим рыбам, то есть, прошу прощения, чертям, их законной добычи; Двухголовую Гидру стал уличать в массовом разврате людей, которых, конечно же, надо губить, но ведь не в таких же больших количествах, разъезжая по разным странам под видом двух очаровательных потаскушек, исполняющих со сцены скабрезные песенки и обнимающихся на виду переполненных подростками залов; Русскому Молоту было сказано, что у него столько же в голове, сколько и в кулаке, разницы никакой, а Спящей Красавице – что она проспала всю свою жизнь и совершенно не понимает нынешнего политического момента. Досталось и остальным кандидатам, то есть практически всем чертям в Тихом Омуте, которых Главный Черт обвинил в бесовщине и склонности устраивать шабаши, а потом, по уже укоренившейся привычке, пригрозил всем скопом сначала замочить, потом обрезать, а потом пощипать по всем русским, то есть, прошу прощения, чертовым правилам.