Судяповсему, Найджелтеперьстрастный велосипедист. Я указал ему,что
чрезмерноедавлениевелосипедного седламожетотрицательносказаться на
сперме (согласно одному американскому докладу). Найджел ответил, по-моему, с
сарказмом:
-Нуда,а я какраз собирался завести четырехдетейс тойсамой
приличной девушкой, о которой все время талдычит моя мать.
Я спросил, где бы мы могли встретиться ивыпить, но он ответил,что у
него нет с собой электронного органайзера,поэтому мы попрощались. Я стащил
Уильяма с качелей, и мы пошли домой.
ОставивУильямана попечении его депрессивного деда и сквернословящей
тетки, мы с мамой отправились исполнять свой гражданский долг.
У избирательного участка,разместившегося в скаутском сарае,гомонила
толпаизбирателей.Несколько ушлых скаутов постарше установилиприлавок и
торговали чипсами "Доритос" с привкусом красногоперца и баночками с острым
соусом. Из напитков имелся выбор между кока-колой и диетической кока-колой.
-А что случилось с чаем и лепешками домашней выпечки? - спросила мать
у человека с наружностью скаутского лидера.
- Мыдолжныидти вногу со временем, -вежливо ответилон. -Люди
сегодня хотят чипсов и кока-колы.
- Баден-Поуэлл (6) перевернулся бы в могиле, - сказала мама.
Человекпокраснел, отвернулся и в смущении принялся теребить баночки с
острым соусом.
-Что ятакогосказала? -спросиламамау меня, когда мывошли в
зловонный сарай.
- Баден-Поуэлла разоблачили активистыорганизации "Мир в действии". Он
чересчур сильно любил мальчиков, - ответил я.
- Не осталось в этом мире больше героев, - вздохнула мама. - Кроме Тони
Блэра.
Женщина,которойсрочнотребовалосьуглубленноеортодонтическое
лечение,широкоулыбнуласьивручиланамизбирательныебюллетени.Я
затрепетал, увидев имя Пандоры,совсем забыл, что у нее есть еще два имени:
Луиза-Элизабет. Пользовалась ли она когда-нибудь инициалами, спросил я себя,
зашелвкабинудляголосования,взялпривязанныйкарандашизамер,
наслаждаясьмоментом.Я,АдрианМоул,собираюсьосуществитьсвое
демократическоеправо и сделатьсвой свободный выбор.Моигрезыпрервал
какой-то человек:
- Сэр, с вами все в порядке?
Я поставил жирный крест рядом с именем Пандоры Луизы Элизабет Брейтуэйт
и покинул кабинку.
Стояпередизбирательнойурной, яскладывалбюллетеньв маленький
квадратики старался в полной мереосознать фантастическоезначение этого
историческогомомента.Возможно, безвкусныйантураж скаутского сарая -с
потолкавялосвисаютвымпелы, всюдугромоздятся пирамиды изобшарпанных
стульев, на стенах висят выцветшиефотографии летних лагерей - помешалмне
испытатькакие-то иныеэмоции,кромелегкого разочарования.
Несомненно,
процедура голосования должна сопровождаться мелодией медных труби массовым
хоровымпениемили,нахудойконец, песнями свободы,исполняемымипод
гитару.Мыдолжны прославлятьнашидемократическиеправа.Возможно, на
избирательных участках стоит подаватьшампанское или пиво (строго по одному
стаканунакаждогоизбирателя)- разумеется,послетогокак бюллетени
опущенывурну дляголосования.Еслисегодня вечером увижуПандору, то
расскажу ей о своей идее.
Попути домоймама взяла меня под руку. Я не возражал, потому что она
выглядит теперь такой старой (ей пятьдесят три), что никто уже не примет нас
за любовников. Когда мы подошли к Глициниевой аллее, мама вонзила мне в руку
ногти и сказала:
- Не хочу идти домой.
Она произнеслаэтос интонацией маленькогоребенка. Когдая спросил
почему, мама ответила:
- Причины три: Джордж, Рози и Уильям. - Увидев моелицо, она добавила:
-Сними так тяжело, Адриан. -Онаопустилась нанизенький заборчик, на
котором росло что-то подозрительно синее, и закурила. - Нет от них ни минуты
покоя. А Новый Пес меня только раздражает. Я впустую трачу свою жизнь.
Я поспешил ей возразить и сказал:
- Нет, нет, не впустую.
Нобольше ничегопридуматьнесмог.Пикмаминойжизнипришелся,
по-видимому, на 1982 год, когда она сбежала в Шеффилд с нашим соседом, гадом
Лукасом.
-Толькопосмотри,сколькобуквпонаставилаПандорапередсвоей
фамилиейи после нее. - Мама разгладила скомканную предвыборную листовку, и
мызаглянули в нее.-Она доктор, бакалаврискусств,магистрискусств,
доктор философии,а завтра она будет еще иЧП. Апослемоейфамилии нет
совсем ничего, а перед фамилией - лишь "миссис", - с горечью сказала мама. -
Иеще, - добавила она, - Пандораговорит на шести языках. А только и могу,
что сказать на испанском "Два пива, пожалуйста".
Тут из-за угла дома выползла старуха в инвалидном каркасе и заорала:
- Вы помяли мои аубриэтии.
Японятия не имел, о чем онаговорит,но извинился передвладелицей
стены, и мы пошли дальше.
Пока я ждал, когда разморозится в микроволновке лазанья из супермаркета
"Сейнзбериз",зазвонил телефон. Это былИванБрейтуэйт,отец Пандоры. Он
спросил, дома ли мама.
Я вежливо ответил:
- Здравствуйте, Иван, это Адриан.
-А, здравствуй,- сказал онбез особого восторга.-Я думал, ты в
Лондоне.Что-то читал про тебя в "Санди таймс",по поводу то ли еды, то ли
бурды.
ДорогойДневник, неужели гнусный пасквиль А. А. Гиллавсюоставшуюся
жизньбудетследоватьзамной попятам?Может,мне связаться сЧарли
Давкотом и попросить его написать А. А. Гиллу письмо с угрозой подать в суд,
если упомянутый А.