— Отвяжитесьвыотменя, невмешивайтесь! — выкрикнуля, упираясьпяткамивпосыпанныеопилкамидоскиполаиухватившись, несмотрянаскрученныеруки, зальнянуюскатерть. — Оставьмоегосынавпокое, Ричард!
Официантыоказалисьмненепосилам. ВотличиеотРичардаянесиделсуткамивспортивномзале, накачиваямышцыизанимаясьнатренажерах. Япочувствовал, чтотеряюсилы, когдаониначалитащитьменяназад, нотаккакявсеещедержалсязаскатерть, тояпотянулеезасобой. Все, чтобылонастоле, сгрохотомпосыпалосьнапол: бокалы, тарелкисэкологическичистойедойизнатуральныхпродуктов, крупнопорезанныекускисвежеиспеченногохлеба, соусникииприборы.
Ивсеэтосвалилосьнетольконапол, ноинаколенисидящим.
Ричардвскочилнаноги. Онрассвирепел, готовыйопробоватьнамнесвоинакачанныебицепсыинадаватьмнехорошихтумаков. Сегобрюксвисалиостаткисалатаизморепродуктов.
— Тебе, Ричард, неудастсяувезтимоегосынатолькопотому, чтоутебянеполучилосьприжитьсявнашемгороде.
— ЭторешатьДжинеимне.
— Я— егоотецинавсегдаостанусьегоотцом. Ты, ублюдок, несможешьничегосэтимподелать.
— Позвользадатьтебеодинвопрос, Гарри.
— Задавай, недоумок.
Яследилзатем, каконстряхиваетсширинкибрюкнечто, напоминающеекреветку, замотаннуювсъедобныеводоросли.
— Ичтотолькоонавообщевтебенашла?
***
ИменноЭймонФишвпервыерассказалмнеосмешанныхсемьях, что, по-своему, забавно, потомучтоЭймонбылсамымодинокимчеловеком, которогоязнал. Внемвсеещебродилижизненныесоки, нодосихпорпочему-тонеударилиемувголову.
Несмотрянасветскость, Эймонболезненнозастенчиввовсем, чтокасалосьженитьбыилюбви. Вэтом, какмнекажется, виноватоегоирландско-католическоепроисхождение. Ксемейнойжизнионотносилсяодновременносопаскойинекоторойдолейромантики. НоявынужденотдатьЭймонудолжное: ведьименноонпредупредилменяотом, чтождетменявпереди.
— ДружищеГарри! — выкрикнулон, обращаяськомневовремясвадьбы. — Хочуперекинутьсястобойпаройслов.
Ясмотрел, каконпробиралсясквозьтолпу, сулыбкойкиваяпосторонам, дружелюбныйивежливыйстеми, ктоегоузнавал, иприветливыйиблагодарныйстеми, ктоничегоонемнезнал. Осторожнодержаврукебокалсшампанским, чтобынеразлить, онвыгляделещеболеерастрепанным, чемобычно, свыбившейсяизбрюкрубашкой, лохматойчелкойиприпухшимивеками. Ностипичноирландскойвнешностью, похожийнамолодогоДжекаКеннеди, дажебудучинавеселе, онскореепоходилнабеззаботногоповесу, чемнанеряху. Онобнялменязаплечиичокнулсясомнойбокалами.
— Затебя. Изатвоюпрекраснуюневесту. Изатвою, кактамэтоназывают, смешаннуюсемью.
— Замою— что? — Явсеещесмеялся.
— Затвоюсмешаннуюсемью. Ну, тысамзнаешь. Засмешаннуюсемью.
— Чтотакоесмешаннаясемья?
— Самзнаешь. Что-товроде«БрэдиБанч». Когдамужчинаиженщинасоединяютсвоипрежниесемьи, чтобысоздатьновуюсемью. Тыведьменяпонимаешь, Гарри? Когдамужчинаживетнесосвоимидетьми. Аженщинастановитсяматерьюдетям, которыхнерожала. Смешаннаясемья. Вроде«БрэдиБанч». Иты, Гарри. Тыи«БрэдиБанч». Чтобывсеутебябылохорошо! — Онпритянулменяпоближексебе. — Молодец, приятель. Давайприсядемнаминуту.
Мынашлипустойстоликвтихомуголке, иЭймонтутжевытащилизкарманапиджака, накоторомвсеещекрасоваласьпомятаягвоздика, маленькийполиэтиленовыйпакетик. Этобылочто-тоновенькое. Когдаяснимпознакомился, оннеупотреблялничего, крепчебанки«Гиннсса» ичипсовсовкусомбекона.
Яосторожнооглядывался, покаЭймонотсыпалбелыйпорошокнакраешекоткрыткисосвадебнымприглашениемиразделялбелуюполоскунаотрезкиприпомощикредитки«АмерикэнЭкспресс».
— Господи, Эймон, тольконездесь. Нельзяжеприниматьэтудряньнаглазахудетей. Пройди, покрайнеймере, втуалет. Здесьневремяинеместо. — Итутявыдалоднуизкоронныхфразмоегоотца, будтоэтоонсейчасзаговорилмоимиустами: — Вовсемнужнособлюдатьмеру, Эймон.
Онусмехнулсяипринялсяскручиватьдесятифунтовуюкупюру:
— Меру? Сколькотебесейчас? Тридцатьтри? Тридцатьдва? Тыужеженишьсявовторойраз. Утебяужеестьсын, которыйстобойнеживет, ипадчерица, котораяживет. Такчтонеучименясоблюдатьмеру, Гарри. Тысаммерынезнаешь.
— Новокругдети, имоямать, имоятетушкаЭтель.
— ВоткакразтвоятетушкаЭтельменьшевсегобудетвозражать, Гарри, — проговорилон, умеловтягиваяносом, какпылесосом, полоскибелогопорошка. — Именноонапродаламнеэто. — Онпротянулмнесвернутую, слегкавлажнуюдесятку, нояотрицательнопокачалголовой, ионспряталнаркотик. — Влюбомслучаепоздравляютебя, приятель.
— Спасибо.
— Тольконаэтотразнеиспортивсего.
— Чтотыхочешьсказать?
— Невитайвоблакахидержисвоегопетушкавштанах.
— Нуконечно, этооднаизтрадиционныхвенчальныхклятв, да? Еслинеошибаюсь, принятыхвангликанскойцеркви.
— Ясерьезно. Недергайся, когдапройдетпервыйпыл. Неверь, чтохорошотам, гденаснет. Потомучтоэтонетак. Помниотом, чтоэтототростокпристегнутктебе, авовсененаоборот.
Мыувидели, чтоСиднаправляетсякнамчереззаполненныйлюдьмизал. Онаулыбалась, имнеказалось, чтоникогдаещеонаневыгляделатакойкрасивой, каквтотмомент.
— Инезабывайто, чтотычувствуешьсегодня, — сказалмнеЭймон. — Низачто. Ятебязнаю, потомучтовсемужчиныодинаковы. Мысклоннызабыватьотом, чтоунасвсердце.
Нояужебольшенеслушалего. Яподумал, чтототдень, когдамнепонадобитсясоветнанюхавшегосякокаинакомедианта, станетсамымчернымднемвмоейжизни. Яподнялсяиподошелксвоейжене.
— Тывыглядишьсчастливым, — сказалаона.
— Ябольше, чемсчастлив.
— Ух, ты! Больше, чемсчастлив. Втакомслучаенадеюсь, чтонеразочаруютебя.
— Тыникогданесможешьразочароватьменя, особенноеслисделаешьоднувещь.
— Чтоже?
— Потанцуйсомной.
— Тебелегкоугодить.
Яобнялее, чувствуяблизостьеестройного, гибкоготела, облаченноговсвадебноеплатье. ИподзвукипесниЭллыФицджсральд«Каждыйраз, когдамыговорим "прощай"» мысталидвигаться, наслаждаясьполнойгармонией. Идаженесмотрянаточтовокругбыломногодрузейиродственников, напротяжениивсеготанцаявиделтольколицомоейжены.
***
Вконцеконцов, полицияменяотпустила.
Ричардиадминистрацияресторанарешилинепредъявлятьмнеобвинений. Ияехалдомой, раздумываянадвсем, очеммысСидговорилипередсвадьбой. Часамимыобсуждалисамыеважныепроблемы. Собственно, наэтомидержалисьнашиотношения. Иеще, конечноже, наобоюдномжеланиитрахатьсядопотерипамяти.
Мыговорилионашихродителях, остаромодныхотношенияхмеждуними, когдаониженилисьсовсеммолодыми, жиливместевсюжизньиразлучалаихтолькосмерть, причемдостаточнобыстрая. Мыпосвящалиобсуждениюнашихродителейстольковременинетолькопотому, чтолюбилиих, ноипотому, чтосамихотелибыпрожитьтакуюжесемейнуюжизнь.
Ещемы. говорилионашихпрежних, несложившихсясемьях. Ее— развалиласьиз-забесконечныхизменДжима, моярухнулаиз-заодной-единственнойночи, окоторойсталоизвестножене.
Ещемыговорилионашихдетях, отом, какуюжизньмыхотелибыдляних, иобопасениях, чтонаширазводымогутоставитьнеизгладимыешрамывихдушах.
Мыобсуждалиито, какмойсынвпишетсявнашуновуюсемью, какмыдружнопостараемсясделатьтак, чтобыонпочувствовалсебяполноправнымеечленом, дажееслиемупридетсяжитьотдельно, сосвоейматерьюионбудеттольконавещатьнас. МыговорилиомоихвзаимоотношенияхсПегги, отом, чтоястанусвоегородаотцомдлянее, хотяунееужебыл, разумеется, роднойотец.
Когдамыпринималисьрассуждатьонашихжизнях, онизачастуюказалисьнамзапутаннымилабиринтами, номыверили, чтовсесможемпреодолеть, потомучтомыобабылибезумадруготдруга. Итакпродолжалосьещекакое-товремя. Потомучтомыдействительнолюбилидругдругаимоглиоткрытоговоритьобовсем. Ну, почтиобовсем.