Кудажеонподевалего? Когдаяпоследнийразсмотрелнанего, пиджакбылнаместе. Ноделодаженевэтом. Простомальчикунехватаетсерьезности, тойуместнойформальности, котораясейчаспереполняетдевочку. Вотличиеотнеемальчикзастенчивоулыбается, переминаясьсногинаногувновенькихтуфлях, исостороныможетпоказаться, чтоонвпервыйразсменилкроссовкинаприличнуюобувь.
ПеггииПэт. Еедочьимойсын. Мойкрасивыймальчик.
Пэтдержитзарукумоюмать, акогдарегистраторспрашиваетокольцах, язамечаю, чтолицомоегосынишкиначинаетизменяться.
Мягкаядетскаяокруглостьсловнорастворяется, уступаяместоболеерезкимиугловатымчертам. Времяидетвперед, проскальзываямимоменя, когдаянеобращаюнанеговнимания, имойсынначинаетвыглядетьскореепо-мужскикрасивым, чемпростомиловидным. Онрастет, иэтопроисходиткаждыйдень.
Сидулыбаетсямнетак, какбудтомы— последниеоставшиесявживыхнаЗемлелюбовники. Иятеперьдумаю, чтоникаких«но» неосталось. Уменянетнималейшихсомненийвэтойженщине. Она— тасамая, единственная.Впечалииврадости, ссегодняшнегодняинавсегда. Она— единственная.
Иуменясразужеподнимаетсянастроение, потомучтосегодняячувствуюсебякакбыобновленным. Какбудтоопятьнаступаютсамыесчастливыевремена. Ихотяпозадинасосталосьмноговсего, втомчислепечальногоитягостного, вперединасожидаетещестолькоинтересного. Ещемногоепроизойдетвнашейжизни, ещекомногомумыбудемстремитьсяидостигатьжелаемого. Насждетвпередивсетольконовоеинеизведанное.
Яуверенвэтойженщине. Яхочупровестиснейвсюоставшуюсяжизнь.Вболезнииздравии. Вбедностиибогатстве. Отвергаявсехостальных. Мнеэтоподходит. Яхочу, чтобыеелицоявиделпоследним, засыпаяпоночам, ипервым, чтояувижу, просыпаясьутром. Яхочунаблюдатьзатем, каксгодамиэтолицостанетизменяться. Яхочуизучитьвсемельчайшиеродинкиунеенателе, запомнитькаждуювеснушкунаеелице.Обладатьиоберегать, покасмертьнеразлучитнас. Яцеликомиполностью«за». Всеотлично. Всепростовеликолепно. Гдеядолженрасписаться?
Осталосьлишьодномалюсенькое, крошечноесомнение…
Ияумышленновыбрасываюегоизголовы, попростуотказываясьпризнаватьегосуществование. Ноононеуходит. Небольшоеитакоедалекоеопасение, притаившеесявтайномуголкемоегосердца, ноянемогуотрицать, чтоонотаместь. Егодажененазовешьтучкойнаясномнебеидеальногодня. Так, скорееотдаленныйраскатгрома.
Видители, ясамзнаю, чтонахожусьвэтойкомнатеподвумпричинам. Разумеется, потомучтоялюблюее. Ялюблюсвоюневесту. ЛюблюсвоюСид. Ноещеипотому, что— какбылучшевыразиться? — яхочузановопостроитьсвоюсемью.
Делодаженетольковтом, чтонаэтот— второйраз— яхочустатьправильныммужем…
Ещеяхочустатьправильнымотцом.
Дляеедочери. Длявсехдетей, которыеунасмогутбыть. Иещедлямоегомальчика. Яхочу, чтобыунего, какиуменя, быласемья.
Ещеоднапопыткасозданиясемьи..Яздесьиз-заэтойнеобыкновеннойженщины. Ноещеяздесьиз-засвоегосына.
Этоничего, нормально? Этопростительно— находитьсяздесьсразуподвумпричинам? Из-задвухлюдей? Этоничего, чтоисториянашейлюбвиявляетсялишьчастьювсейистории?
Кто-тообращаетсякнам, ияпытаюсьотогнатьотсебяэтототзвукотдаленногораскатагрома. Регистраторспрашиваетневесту, обещаетлионалюбитьиберечьсвоегомужа.
— Да, — отвечаетмояжена.
Яделаюоченьглубокийвдох.
Ивследзанейтожеотвечаю: «Да».
1
Умоегосынановыйотец.
Онвообше-тонесталназыватьэтогопарняпапой. Конечно, нет, мойсынтаксомнойнепоступит. Ноявсеравнонедолженобманыватьсебя. Этотпарень— Ричард,чертовРичард— заменилменявовсехважныхделах.
Ричарднаходитсясмоимсыном, когдатотзавтракает. (Шоколадныекукурузныехлопья, да? Вотвидишь, Пэт, явсеещепомнютвоелюбимоелакомство.
) Ричарднаходитсятам, когдамоймальчиктихоньковозитсясосвоимиигрушками— героямииз«Звездныхвойн» (онстараетсянешуметь, потомучтоРичардубольшенравитсяГарриПоттср, ионсовсемнеразбираетсявЗвездахСмерти, световыхмечахирыцарях-джедаях).
Ричарднаходитсятаминочью, впостелиматеримоегосына.
Этотожеприходитсяучитывать.
***
— Ну, икактыпоживаешь?
Язадаюсынуодинитотжевопроскаждоевоскресенье, когдамыустраиваемсязастоликомскоробками«ХэппиМил» вместнойзакусочной«БургерКинг». Состоронымысмотримсяточнотакже, какимножестводругих«воскресных» папсмаленькимимальчикамиидевочками. Надеюсь, выпонимаете, чтояимеюввиду.
— Хорошо, — отвечаетон.
Толькоивсего. Хорошо? Простохорошо? Смешноинемногогрустно, потомучто, когдаонбылмаленьким, оннисекундынемолчал, такизасыпалменявопросами.
«Откудатебеизвестно, когданадопросыпатьсяутром? Кудаяотправляюсь, когдазасыпаю? Какярасту? ПочемунебонепадаетнаЗемлю? Тыведьникогданеумрешь, правда? Конечноже, мыстобойникогданеумрем, да? АЗвездаСмертибольшеЛуны?»
Таквот, раньшеегобылосовершенноневозможноостановить.
— Вшколевсевпорядке? Тысовсемивкласседружишь? Утебявсехорошо, дорогой?
ЯникогданеспрашиваюегооРичарде.
— Всенормально, — повторяетон, вытягиваялицо, однимэтимсловомкакбынакидываяневидимуювуальнасвоюжизнь. Онхватаетгамбургеробеимируками, какмаленькийбельчонок. Онпростообожаетэтудешевуюеду. Аянаблюдаю, каконест, инеожиданнодлясебязамечаю, чтонанемодежда, которуюяещеневидел. Скореевсегоееприобрели, когдаввыходнойвсейсемьейотправилисьзапокупками. Ипочемуяраньшенезаметилегоновойодежды? Уменястолькокнемувопросов, ноянемогузаставитьсебязадатьих. — Тебенравитсявашаучительница? Онкиваетиприэтомнабиваетсеберотугощениемтак, чтоясразупонимаю, говоритьонтеперьуженевсостоянии. Всеэтоповторяетсякаждыевыходныевтечениедвухлет, стехсамыхпор, когдаонсталжитьсосвоеймамой.
Ярасспрашиваюегоошколе, одрузьях, одоме. Онотвечаетмнестакойжечеткостью, скакойвоеннопленныйсообщилбысвоиимяифамилию, званиеиличныйномер. Нонеболеетого.
Втовремяонбылвсетемжемилыммальчуганом, какимяегопомнил, сосветлымиспутаннымиволосами, которыйездилнавелосипеде, называвшемся«Колокольчик». Мальчик, которыйвсвоидвагодабылтакимочаровашкой, чтопрохожиезаглядывалисьнанего, акогдаемуисполнилосьтри, онуверялнасвтом, чтонасамомделеегозовутЛюкСкайуокер. Авчетырегодаонужепыталсяпроявитьмужество, когдаегоматьушлаотменяивесьнашмирначалрушиться.
НоонвсеещеоставалсямоимПэтом. Хотяонбольшенеоткрывалмнесвоегосердца, каквсегдаделалэтораньше, нерассказывалотом, чтопугаетего, ачторадует, чтоемуснитсяпоночам, ачтодосихпоростаетсянепонятным, например, почемунебонепадаетнаЗемлю.
Когдадетиидутвшколу, многоеменяется. Вернее, меняетсябуквальновсе. Воттогда-томыихитеряем, иназадониуженевозвращаются. Ноунасэтобылинетолькоперемены, связанныесошколой.
Междунамиобразоваласьнекаядистанция, черезкоторую, несмотрянавсемоипопытки, яникакнемог«переброситьмостик». Междунамивырослистены, причемэтобылистеныегоновогодома. Теперь, кстати, ужеинетакогонового. Пройдетещенескольколетиполучится, чтоонпроведетбольшуючастьсвоейжизнивдалиотменя.
***
— Кактебетвой«ХэппиМил», Пэт? Вкусно? Начтохотябыэтопохоже?
Онзакатываетглазакпотолку:
— Тычто, самникогданеел«ХэппиМил»?
— Вотон, передомнойлежит.
— Ну, тогдавотнаэтоонипохож.
Моемусынусемьлет. Иногдаяегораздражаю, иясампрекраснопонимаюэто.
Новсеравномызамечательнопроводимвремявместе. Когдаяперестаюприставатькнемусосвоимиглупымиинеуместнымирасспросами, мыначинаемвеселиться. Точнотакже, какэтобывалоираньше. СПэтомприятнообщаться. Унеголегкий, «солнечный» характер, ионвсегдаготовсмеяться.