Нотеперь, когданашесовместноевремяограничено, всеужесталопо-другому. Внашейсегодняшнейвстречечувствуетсяоттенокотчаяния, потомучтоянемогувидетьегогрустнымиличем-торасстроенным. Малейшаянеприятность, — дажевременная, мучаетменястакойсилой, окоторойяинеподозревал, когдамыснимжиливодномдоме.
Этивоскресныедни— моисамыелюбимыеднинедели. Дажесейчас, когданаработеуменявсеидетхорошо, ниодинденьнеможетсравнитьсядляменясэтимивоскресеньями, сэтимипрекраснымиденьками, которыеяпровожусосвоиммальчиком.
Мынеделаемничегоособенного, все, какбывалораньше: простовеселимсяибесимся, играемвфутбол, угощаемсебячем-нибудьвкусненьким. Мыможемпогулятьвпаркеилиотправитьсявкино, зайтивзалигровыхавтоматовиливсвоеудовольствиепобродитьпоторговомуцентру. Однимсловом, счастливопроводимотведенныенамчасы.
Новсежемыпонимаем, чтоэтиднисущественноотличаютсяоттоговремени, когдамыжилипододнойкрышей. Теперь, проведявместеобычныйивтожевремянеобыкновенночудесныйдень, намприходитсяпрощаться.
Часыникогданезамедляютсвойбег.
Внашейжизнибылпериод, когдамыснимоставалисьвдвоем, покаегомамабылавЯпонии, пытаясьвосстановитьвсето, отчегоонавсвоевремяотказаласьрадименя. Именнотогдаяипонял, чтомысПэтомуникальныинеповторимы.
Ястоялуворотегоначальнойшколы, немноговсторонеотгруппыматерей, ожидающихсвоихдетей, ичувствовал, чтонетвэтоммирелюдей, похожихнанас. Ностехпорэтоощущениестерлось. Оказывается, мирнаполненлюдьми, похожиминанас. Дажев«Макдоналдсе» быломножествотакихже, какяиПэт.
Повоскресеньямзакусочнаязабитапапами«на-один-день», которыеведутникомуненужные, пустыеразговорысосвоиминастороженнымидетьмисамыхразныхвозрастов. Здесьвывиделииочаровательныхмалышей, иугрюмыхподростковспирсингом. Приэтомотцысовершенноискреннестаралисьобщаться, переводявзглядсосвоегоребенканачасы, дабынаверстатьупущенноевремя. Впрочем, этоимникогданеудавалось.
Мыизбегалисмотретьдругдругувглаза, тоестьяидругиепапы«на-один-день». Правда, междунамисуществовалонекоенегласноеробкоебратство. Особеннокогдавозникалинеприятныесцены— слышалисьвсхлипывания, повышалисьголоса, неожиданносфырканьемотодвигалсявсторонусладкийпирожокиликто-товдругначиналоченьгромкотребоватьсоединитьегосмамойпомобильномутелефону— мы, «воскресныепапы», понимающепосматривалидругнадругасчувствомсолидарности.
КогдамеждумнойиПэтомвочереднойразповисломолчание, яобратилвниманиенато, чтозасоседнимстоликомкакразтакогопапашуимучаетегодочурка, девочкалетдесяти, согромными, какблюдца, глазамиисяркойлентойвволосах.
— Явегетарианка, —сообщаетонапо-французски, отодвигаяотсебянетронутый«БигМак».
Уееотцатутжеотвисаетчелюсть:
— Когдаэтотыпревратиласьввегетарианку, Луиза? Ещенапрошлойнеделетыеюнебыла. Помнишь, тысъелаогромныйхот-дог, передтемкакмыпошливкиносмотреть«КороляЛьва»?
— Янеемтелятину, — продолжаетэтакрошкапо-французски. — Янеемговядину.
— Ятебеневерю, — отвечаетобескураженныйотец. — Почемужетынесказаламне, чтосталавегетарианкой? Итвоямамамненичегообэтомнеговорила.
«Вотведьнеповезлобедняге», — подумаля, ипередмоимиглазамиСловнопромелькнулавсяисторияеголюбви.
Возможно, этобылслужебныйроман. Женщина, излучающаясамоочарованиеиокутаннаяароматомдуховотШанель, работалавпарижскомфилиалеегокомпании. Онаскореевсегоговориласнеповторимымакцентом, которыйзаставлялтаятьсердцелюбоговзрослогомужчины. Затемихподхватилвихрьухаживанияслюбованиемкрасотамидвухвеликихстолиц, сгуляньемподлунойидорогимибукетамицветов. Затемпоследовалавнезапнаяи, возможно, незапланированнаябеременность, апотом, когдасекснаскучил, онакупилабилетиотправиласьксебенародину.
— Уменяаллергияна«ХэппиМил», — выдаетвэтуминутудевочкапо-французски.
Пэтпересталжевать. Унегоотлюбопытствадажеприоткрылсярот. Совершенноочевидно, чтодевочказасоседнимстоломпроизвелананегосильноевпечатление. Впрочем, нанегопроизводиловпечатлениевсето, чтоговорилиилиделалидетистаршеегосамого. Нонаэтотразонуслышалчто-тосовсемнеобычное. Видимо, длянегобыловновинку, чтодевочкастаршеегоговориланаиностранномязыке. И, самоеглавное, всеэтопроисходилоневкиноинепотелевизору.
— Этопо-японски? — прошепталонмне, наивнополагая, чтовсеиностранныеязыкисводятсякяпонскому. Кстати, егоматьпрекрасноговоритнанем.
— Этофранцузский, — такжетихопрошепталявответ.
Онулыбнулсядевочкеслентой, нотасмотреласловносквозьнего.
— Апочемуонаговоритпо-французски? — спросилПэт, неожиданнооживившись. Мнетутжевспомнилисьбылыедни, когдаонзадавалмнеодинизсвоихнелегкихвопросов. Япоспешилзацепитьсязапредложеннуюмнетему, одновременноиспытываявнутреннеечувствоблагодарности.
— Этадевочка— француженка, — началя, стараясьговоритьтихо. Потом, взглянувнабеднягу-отца, быстродобавил: — Наполовинуфранцуженка.
УПэтаотизумленияокруглилисьглаза.
— Онаприехалаиздалека, ведьФранцузияотнасоченьдалеко?
— Тыхотелсказать«Франция», — поправилегоя. — Нет, онанаходитсянетакуждалеко, кактебекажется, дорогой.
— Данетже. Французияоченьдалеко. Можетбыть, дажеещедальше, чемядумаю.
— Нет, этонетак. Франция, вернее, Париж, всеговтрехчасахездыотЛондонанапоезде.
— Накакомпоезде?
— Наспециальном. Наоченьскоромпоезде, которыйкурсируетмеждуЛондономиПарижем. Онназывается«Евростар» иедетвсеготричасапотуннелю, проложенномуподнуморя.
— Поднуморя? — ссомнениемвголосеспросилмойсын.
— Да, верно.
— Нет, неможетбыть. БерниКуперездиллетомвоФранцузию.
БерниКупер, которогомойсынвсегданазывалпоимениифамилии, быллучшимдругомПэта. Первымлучшимдругомвегожизни. Лучшимдругом, которогоонзапомнитнавсегда. ПэтвсегдацитировалБернистакойжестрастью, скакойхунвейбиныцитироваливеликогоПредседателяМаовразгарКультурнойреволюции.
— БерниКуперездилкморювоФранцузию. Ну, ладно, воФранцию. Онилетелинааэробусе, значит, воФранциюнельзяпоехатьнапоезде. ТаксказалБерниКупер.
— Должнобыть, БерниездилссемьейнаюгФранции. Парижженаходитсягораздоближе. Даютебеслово, дорогой, чтоотЛондонадоПарижаможнодоехатьзатричаса. Как-нибудьмыстобойотправимсятуда. Париж— оченькрасивыйгород.
— Акогдамытудапоедем?
— Когдатыстанешьбольшиммальчиком. Онсерьезнопосмотрелнаменя:
— Аяужебольшоймальчик.
Ияподумал: «Этоверно. Тыужетеперьбольшоймальчик. Тотмалыш, которогоядержалнаруках, исчезиникогдабольшеневернется».
Явзглянулначасы. Былорано. В«Макдоналдсе» ешепродавализавтраки.
— Пойдем, — предложиля. — Давайяпомогутебенадетьпальто. Тольконезабудьсвойфутбольныймячиперчатки.
ОнпосмотрелвокноназалитуюдождемулицуЛондона. Сейчасмынаходилисьвсевернойчастигорода.
— Мыпойдемвпарк?
— МыпоедемвПариж.
***
Унасэтополучится, Явсехорошенькопросчитал. Надеюсь, вынедумаете, чтоявоттак, необдуманнорешилсорватьсяснимвПариж? Конечно, унасвсевыйдет, может, нестакимиужудобствами, нотожевполнесносно. ТричасадоПарижанапоезде«Евростар», днемосматриваемдостопримечательностигорода, апотом— р-раз! — идомой, прямоктомувремени, когдапораотправлятьсяспать. Я, разумеется, имеюввиду, когданужнобудетложитьсяспатьПэту, анемне.
Никтоинеузнаетотом, чтомыпобываливПариже. Тоестьегоматьнеузнает, дотехпорпокамыневернемсяназад, вЛондон. Единственное, чтонамтребовалось, такэтоприхватитьссобойпаспорта.
Удачанамулыбалась. УменядоманеоказалосьниСид, ниПегги.