Новамнехватаетсмелостиосмотретьсяипоискатьчего-нибудьнастороне. Тыточнознаешь, чтотебенужно, носмелостиутебянехватает, чтобыэтополучить.
— Такбракнатомистоит, — несдавалсяя.
— Начем, наразочаровании? Набезысходности? Потереиллюзий? Натом, чтобыспатьскем-то, ктотебеужененравится? Звучитчертовскипривлекательно, Гарри. Здорово. Втакомслучаеялучшеостанусьхолостяком.
— МневсеещенравитсяСид, — увереннозаявиля.
ЯиногданаблюдалзалицомСид, когдаонаневидела, ибылпоражен, насколькоочаровательноонавыглядела, насколькоглубокиечувстваонавызывалавомне, даженичегодляэтогонеделая.
— Ктомужеядумаю, чтояейтожевсеещенравлюсь. Яхочусказать, когдаонавспоминаетобомне.
Эймонрассмеялсямоемузаявлению.
— Яхочусказать, чтобракнекончаетсясзавершениеммедовогомесяца, — проговориля.
— Номедовыймесяц— самаялучшаячастьбрака.
— Непридумывайничегопоповодунашихсексуальныхотношений. Тутвсевпорядке, когдаунаснаэтохватаетсил. Простоянезнаю. Похоже, чтоизнашихотношенийисчезлакакая-тоискра. Сидвсевремязанятанаработе. Илиприходитдомойужеуставшей. Илиотключилигорячуюводу. Раньшетакникогданебыло.
— Женщиныменяются, Гарри, — сказалЭймон, откидываясьнаспинкустула. — Тебенеобходимопонять, чтоженщинаменяетсявзависимостиотпериодаеежизни.
— Какэто?
— Ну, например, стринадцатидовосемнадцатилетженщинаподобнаАфрике— девственнойтерритории. Свосемнадцатидотридцати— Азии. Онатакжегорячаиэкзотична. ОттридцатидосорокапятионаподобнаАмерике: ужевсяисследована, ноещеполнабогатыхресурсов. СсорокапятидопятидесятипятиееможносравнитьсЕвропой; немногоустала, чутьвыдохлась, новсеещеобладаетмножествомдостопримечательностей. Нуаспятидесятипятиидальше— онакакАвстралия. Всезнают, чтоонагде-товнизу, номалоктозахочетотправитьсятуда. — Онподнялся.
— Когдатывернешься, тебепридетсяподыскатьпримерполучше.
— Да-а. — грустнопротянулЭймон. — Когдавернусь. Извинименя.
Онвышелвтуалетнуюкомнату. Настудиимырешили, чтоЭймонвозьметотпускнастольковремени, сколькоемупонадобится, чтобыпривестисебявпорядок. Язнал: онрасстроентем, чтонадопрерыватьшоу. Нотелестудиянастаивала, чтобыонполностьюизбавилсяотпривычкикнаркотикам,преждечемегосновавыпустятвэфир. Поэтомумыорганизовалиэтотобед, чтобыяпостаралсяуговоритьЭймонаобратитьсязапрофессиональнойпомощью.
Эймонвернулсязастол, егоглазаслезились, акожаприобрелапергаментныйцвет. «Неужелиопять?» — подумаля. Ядотронулсядокончикасвоегоноса, ионпромокнулсалфеткойостаткибелогопорошканакончикесвоего.
— Ой, — хихикнулон.
— Послушай, наХарли-стритестьодинврач. Оналечит… переутомление. Студияхочет, чтобытыпоказалсяей. Япойдустобой.
— Вотэтода! Чертпобери, яужедавнонеребенок. Мнененужнаничьяпомощь.
— Послушай, Эймон. Утебяогромныйталант. Авнастоящеевремятырискуешьегопотерять.
— Мнененужнапомощь, Гарри.
— Еслитынепокажешьсяэтомуврачу, товконцеконцовпотеряешьсвоешоу.
—Явпорядке.
— Тыопределенноразрушишьсвоездоровье.
— Этомоедело.
— Возможно, утебябудутпроблемысполицией.
— Дапошлионикудаподальше!
— Тысовершенноточнозапихаешьвносвсесвоикровнозаработанныеденьгииспустишьвунитаз.
— Чтохочу, тоснимиисделаю.
— Ипениствойуменьшится.
— Что?
— Тыслышал.
Минутуоннеподвижносмотрелнаменя:
— Кактамзовутэтоговрача?
Вэтотмоментсработалвиброзвонокегомобильноготелефона. Трубкасловнозабиласьвконвульсиях. Эймонначалговорить, хотятелефоныздесьбылизапрещены. Этозвонилаегобывшаяподружка, Мем. Онтутжечутьнепрослезился, запустивдрожащиепальцывсвоюрастрепаннуюшевелюру.
— Янепреследуютебя… Неужелидвадцатьсообщений? Неможетбыть.
Влюбомслучаеяпростохотелповидатьтебя, моймаленькийлимонныйпломбирчик! Зачем? Поговоритьстобой, объяснить… Мем, мыможемопятьначатьвсесначала… Яхочубытьединственныммужчиной, длякотороготытанцуешь… Пожалуйста, малышка…
Двабизнесменазасоседнимстоликомспрезрениемсмотрелинанего.
— Чтоэтозакомедиантсмобильным? — спросилодинизних. — Здесьнеразрешенопользоватьсямобильнымителефонами.
— Ту-ту, —сказалдругой, изображаяпридуркасмобильным. — Яедувпоезде…
Эймоннабросилсянанихобоих.
— Телефонведьнезвонил, так?! — бушевалон. — Онвключенуменянавибрирующийсигнал. Поняли? Такчтонетникакойчертовойразницымеждумной, говорящимпотелефону, ивами— гребанымибизнесменами, обсуждающимифинансовыерынки, ТайгераВудсаиличто-тотамеще, чтозанимаетвашикуриныемозги!
«Аонправ, — подумаля, делаязнакофицианту, чтобынампринеслисчет. — Емуследуетвключитьэтовсвоевыступление».
Но, Божемой, онтакраскипятился, чтоготовбылвзорваться. Ипокадвабизнесменагрозилинабитьнамфизиономии, яразмышлялнадсловамиЭймонапоповодуженщиниихсхожестисразличнымичастямисвета. Еслиследоватьеготеории, томоюженуможносравнитьсАмерикой. Хотяпослегодаснебольшимбракаонаещенедоконцаисследована.
Иногдамнекажется, чтоясовсемнезнаюее.
***
Самнезнаюпочему, ясталтоиделопроезжатьмимодомаДжины. Зналведь, чтотамникогонет. Новыежильцыещекакое-товремянедолжныбыливъезжать. ИдажемечтательнаянянявернуласьвсвоюБаварию. Нодляменяэтипоездкиказалисьуспокаивающими, чтоли…
Дажееслиучитывать, чтоэтонемойдомиуженедомПэта. Никакихтеплыхвоспоминанийнесвязываломенясэтимместом. Япроезжалмимо, представляясебе, чтовсеголишьнеделютомуназадвкомнатемоегосыналежалиеговещи. Вшкафу— одежда (изчего-тоонужевырос), накровати— одеялосизображениемеголюбимыхгероев«Звездныхвойн». Когдаядумалобовсемэтом, тонечувствовалсебятакодиноко.
Яобъезжалвокругдома, тоскуякакстарыйлюбовник. ИтутвдругяувиделвелосипедПэта.
Егобросилипереддомом. Возвращаясьспрогулкивпарке, онвсегдаставилвелосипеднамаленькойлужайкепередвходом, апотомлибопростозабывалонем, либосчиталвсехтакимижечестными, каконсам.
Велосипеддосихпорнестащилитолькопооднойпричине: огромныйкустнадежноскрывалегоотпостороннихглаз. Яприпарковалмашину, перелезчерезсимволическуюоградувсадиподнялвелосипед. Позабочусьонемдоприездамоегосына. Или, может, онизахотят, чтобыяпереслалеговАмерику.
— Еенетдома? — спросилкто-то.
Яподнялголову. Передомнойстоялоченьхудоймолодойчеловекскрашенымисветлымиволосами. Повидуазиат. Одинизтехстильныхмолодыхяпонцев, которыхиногдавстречаешьвартистическихкварталахЛондона. Оничастопосещаюткартинныегалереиимагазиныгрампластинокдляспециалистов. Этотпареньвыгляделтак, какбудтотолькочтоплакал. Ясмотрелнанегочерезнизкийзабор.
— Выкогоимеетеввиду? Джину? Онвзглянулнадом:
— Казуми.
Этоимямнениочемнеговорило.
— Здесьтаких-нет, приятель. Попробуйтеузнатьусоседей.
— Нет. Онаживетздесь. — Онхорошоговорилпо-английски. — Яуверен. — Оногляделулицу, киваяголовой. — Язнаю, чтоэтоздесь. Авотиона!
Молодаяазиаткамедленноехаланавелосипедепоулице. Унеебылиблестящиеразвевающиесяволосы, какубольшинстваяпонок, нонатонсветлее, чемобычно. ОнаостановиласьудомаДжиныиотбросиласолбаволосы, открывбледное, серьезноелицо. Выгляделаонанемногостарше, чеммнепоказалосьсначала. Недевушка— женщина. Может, приблизительномоеговозраста. Давноужеяневстречалтакихпривлекательныхженщин. Стехсамыхпор, какувиделсвоюжену. Онавзглянуланамолодогочеловека, исталопонятно, чтоонасовсемнерадаеговидеть. Волосыупалинаееудивительноелицоионанеубиралаих, какбыотгородившисьотостальногомира.
— Казу-сан, — обратилсякнеймолодойчеловек.