ЕмукаждыйденьприходитсяездитьнапоездедоМанхэттена. Онищеттамработу.
— Подождиминуту. Ясчитал, чтоунегоестьтамработа, поэтомувыиуехали.
— Да, унегобыларабота, ноонуволился.
— Уже? Выведьтолькочтоприехали. Когдажеонуспелуволиться?
— Этооказалосьнесовсемто, чтооножидал. Ондумал, чтоэтаработабудетлучше, ноэкономикавразвалеповсюду. Длятакихлюдей, какРичард, нетакужмноговозможностей. Иснятьжильетоженепросто. Тыбысогласилсятратитьнадорогудоработытричасакаждыйдень? Илижитьблизкоотработы, новкрошечнойкоробке? Вотивесьвыбор.
— Значит, всенетак, каквыожидали?
— Емуговорят, чтоонслишкомквалифицированныйработник. Ну, какможнобытьслишкомхорошимдляработы?
— Мненепонять. Нодумаю, чтоэторасплатазагениальность. НосПэтомвсевпорядке?
— Мнекажется, чтоонввосторге, Гарри. ВсевсемьеРичарданосятсясним. Относятсякнему— ну, незнаю! — какксобственномуребенку.
«Оченьпорядочносихстороны», — подумаля, ноничегонесказал.
— УсестрыРичардаестьсынишка, нагодмоложеПэта. Ониоченьсдружились. Многовременипроводятвместе. ОнитожеживутвКоннектикуте, какивсяостальнаясемья.
— Ноэтонето, чтотыожидала?
— Гденайдешьземлюобетованную? Сейчасяначинаюпонимать, чтоэтонетакпросто.
— Икогдавтакомслучаевывозвращаетесьдомой?
Онавздохнула:
— Нашдомтеперьздесь, Гарри. Ричардупредложилиещеоднуработу, вкомпании«Брайдл-Уортингтон»
— Чтоэто? Янепонимаю, очемтыговоришь.
— Этоброкерскаяфирма, Гарри. «Брайдл-Уоотингтон» — этоброкерысУолл-стрит.
— Тыжеговорила, чтоонслишкомквалифицированный.
— Этонесовсемто, чтоонискал. Зарплатагораздоменьше. НоонипредложилиРичардуработу. Конечно, денегнеоченьмного, несовсемто, чтоонхотелбы, нонапервоевремя…
— Японял, чтоэтозначит. Либоехатьоченьдолгонапоезде, либожитьвкаморке. Тыведьтакмнеобъяснила?
— Идеальныхместнет. ХотяКоннектикуточенькрасив. ДоНью-Йоркачаснапоезде, может, немногодольше. МыподыскиваемшколуврайонеХарфордаилиНью-Хейвена. Обучениездесьвтысячулучше, чемвЛондоне. СЛондономпокончено.
— Тольконедляменя, Джина. УменясЛондономнепокончено. Послушай, длячеготымневсеэтоговоришь?
— Длятого, чтобытызнал, чтовсеэтосделанонесцельюзабратьутебяПэта, адлятого, чтобыначатьлучшуюжизнь. Длянашейсемьи.
— Акакжея?
— Утебяестьсвоясемья,
— Несовсем, потомучтотыукраламоегосына.
Онанаминутузамолчала. Даженатакомогромномрасстоянииямогслышать, каконакипелаотнегодования.
— Какоежеоблегчениебытьдалекооттебя, Гарри. Какжехорошо, чтотынебудешьбольшевмешиватьсявмоюжизнь. Большевсегоямечтаюобэтом. Чтобытысталмнечужим.
Тутонаотсоединилась,
Аяосталсявкомнате. Стелефоннойтрубкойводнойрукеибесценнымималенькимизубами-жемчужинами— вдругой.
12
ИногдаповечераммыукладывалиПеггиспатьиодинизнасчиталейнаночь, покаонанезасыпала. Потоммысмотрелителевизор, занималисьнадиванелюбовыо, инашамаленькаясемья, казалось, процветала.
Вкакие-тодниПеггиоставаласьнаночьусвоегоотца, итогдавсебылоещелучше. ДжимМейсонзавелсебеновуюподружку, итаявностараласьпоказать, какаяоназамечательная, щедроодариваяПеггиподаркамиивниманием. Всемэтимонапоказывала, чтотакбудетвсегда. Почему-тоименновтевечера, когдаПеггиоставаласьусвоегоотца, Сидвсегдазадерживаласьнаработе.
Всепочему-тозатягивалось, когдаПеггинебылорядом. Банкеты, посвященныеоткрытиюновыхпроектоввВест-Энде, конференциивСити— может, этоявлялосьпростымсовпадением, ноСидвсегдаработаладопоздна, когданенадобылоспешитьдомойкПегги. Да, наверное, этовсеголишьсовпадение.
Такядумал. Поканеузналегомашину.
Ястоялуокна, когдаувиделподъезжающий«Порше-911».
Былапоздняяночь, или, скорее, раннееутро, когдазнакомый«911» въехална-нащуулицусхищнойграциейакулы, охотящейсянамелководье.
Машинаостановилась. Мнебыливидныихсилуэты. ЯнаблюдалзапрофилеммоейженыиЛюкаМура, которыесиделив«Порше» иразговаривали. Просторазговаривали.
Когдапослышалсязвукотпираемогозамка, яуженаходилсявпостели. Лежалнабокусзакрытымиглазамиировнодышал.
Мояженапрошланацыпочкахвспальнюиначалакакможнотишераздеваться, притворяясь, чтопоздновернуласьсработы, втовремякакеемужпритворялсяспящим.
***
Вкреслемоегоотцасиделкакой-тостарик.
Отэтогомнепоказалось, чтояошибсяадресом, ипришелнетуда. Никтоникогданесадилсявкресломоегоотца— нимоямама, ниПэт, ния. Староекреслоукаминаявлялосьнесамымлучшимместомвдоме. Оностоялонапротивтелевизораподнеудобнымуглом, ктомужеегомягкоесиденьепродавилосьотстарости. Ноэтовсегдабылокресломоегоотца, что-товродепровинциальноготронавсовременномкаменномдворце. Ихотяотцанебыловживыхужедвагода, оновсегдаоставалосьегокреслом. Ктожеэтотстарик?
— Здрассь, паря, — произнесон, обращаяськомне.
«Здрассь, паря?» Чтоэтоонимеетввиду?
Внешнестариквыгляделпрямойпротивоположностьюмоегоотца. Унегоимеласьроскошнаясеребристаяшевелюра, зачесаннаяназад, тогдакакмойотецобладалгладкойблестящейлысиной. Мойотецбылплотнымимускулистым, аэтоттипимелосинуюталиюпрестарелогожиголо.Отецвсегданосилдомаширокиеспортивныебрюки, матерчатыетапочки«подгобелен» отМарксаиСпенсераикардиганыкакогопопалонемаркогоцвета. Настоящийпровинциальныйпапаша, хотяязнал, чтоподскромнымсвитеромпрячутсявоенныеранения.
Этотжесамозванецвырядилсяковбоем. Рубашкасбахромой. Сапогисострыминосамиивысокимикаблуками. Тесные, обтягивающиеджинсы«Ливайс» согромнойпряжкойнаремне, подкоторымиясновиднелисьвыпуклыеочертанияегостарческогоотростка. Дедушкакантри-певцаГленаКемпбелла.
— Здрассь, паря, — повторилон, медленноподнимаясьизкресламоегоотца. Совсемнеторопясь. — ЗовусьяТексом. Ты, должнобыть, Гарри. Радпознакомиться, приятель. Элизабетмногопротебярассказывала.
НэнсиГриффинпела«Печальодинокойзвезды». Напевая, вкомнатувошламояматьсподносом, накоторомбылирасставленычашки, чайникитарелкаспеченьем.
— Явижу, тыужепознакомилсясГрэмом, дорогой, — сказалаона.
— Грэм? Ядумал…
— Текс— этомоесценическоеимя, — сказалон, неморгнувглазом. — Грэм… Незнаю, нокак-тонезвучит, когдавыделываешьвсеэтикренделя, верноведь?
— О-о, тыбывидел, какГрэм, яхотеласказатьТекс, танцует, — хихикнуламоямать, передаваяпокругуимбирноепеченье. — Иногданачинаетказаться, чтоещенемного— ионпростовзлетитввоздухнасвоихстарыхходулях.
Ну, теперьвсевсталонасвоиместа. Дружокпотанцам. Вотонокак. Совершеннобезобидноедело. Ничегопредосудительного. Двапенсионера-бодрячкаиногдаразвлекаютсятанцаминазакатесвоихдней. Оченьдажеестественно. Номнетруднобылоэтовоспринять. ЯвсеещенемогоправитьсяотприсутствияТекса.
Моямать, укоторойимелосьшестеробратьевинебылонисестер, нидочерей, котораяпровелавсюсвоюжизньвокружениимужчин, всегдабылаоченьизбирательнаввыборезнакомыхидружилаисключительносженщинами. Еслинесчитать, конечно, моегоотца: онвсегдабылсамымлучшимеедругом.
— Познакомилисьмыствоейматерью, когдатанцевали«Четырехзвездныйбуги». — Онбудтопрочиталмоимысли. — Подсказалейкое-что. Ейи… Элси?
— Этель, — поправилаегомоямама. — «Четырехзвездныйбуги», — напелаонасебеподнос. — Такойтрудныйтанец. Всеэтиповороты.
— Вращения, — мягкопоправилееТекс. — «Четырехзвездныйбуги» — этотанецвчетыреряда, — сообщилон, какбудтоясобиралсяпроявитьинтересктакогородаподробностям. — Вотличиеот«Дикого-дикогоЗапада» — танца, который, каквам, наверное, хорошоизвестно, исполняетсявдваряда.
— Выживетегде-топоблизости, Текс?
— ВСаут-Энде.