- Он себе тоже таких мордастых набирал в личную гвардию.
- Кхе-кхе! - закашлялся Эдик и отвел глаза.
- Вот-вот! Я так и подумала. Лисипицин нынче не при делах. Но кое-что я знаю…
- Это вы о чем? - Эдик сделал наивные глаза.
- А о том, - бухнула старуха. - Что я, не в курсе , что ли, что Евстигнеев полную кубышку золота в бухгалтерию сдал?
- Тише, бабуля, ти-ше! - простонал Эдик.
- Ладно, - сказала бабка, - мое дело - сторона. Но с вас - процент!
- Заметано! - закивали бандиты, отводя в сторону лживые глаза.
«Нам лишь бы узнать, где здесь золотишко водится, - подумал Эдик, - а уж там… А пока ничего не сделаешь, действительно, надо терпеть. Правильно тот брателло говорил - сумасшедшее село».
Костя подошел к дому Шлоссера позже всех, и калитка оказалась закрыта. Проклиная чрезмерную изобретательность главного механика, Костя попытался договориться с механическим запором. Договориться в прямом смысле этого слова. Механический запор был наделен зачатками интеллекта и вдобавок имел тяжелый, склочный характер.
- Сим-сим, - сказал Костя, - открой дверь!
- Чего? - сварливым бабьим голосом осведомилось устройство. - Всяким открывать - засов стешется.
- Сим-сим! - рассердился Костя. - Ты же меня знаешь! Открой, иначе я сам…
- Только попробуй, - зловеще процедил механизм. - Как две фазы пущу на ручку, так ты у меня запляшешь. Пароль давай!
Костя почесал в затылке:
- А какой у тебя сегодня пароль?
- Ишь ты! Ему еще и скажи!
- Ну так подскажи. Может, я догадаюсь?
- Хорошо, - проскрипел механизм, - отгадаешь загадку, пущу. Два кольца, два конца и никакого огурца!
- Что-о?! - удивился Костя, но в это время калитка щелкнула и открылась. В проеме показалась нелепая фигура Гаврилы.
Бывший инопланетянин, а ныне разнорабочий, бодро вытянулся в струнку и отсалютовал Косте лопатой. На нем была почти новая косоворотка, синий рыбхозовский пиджак, а брюки галифе были заправлены в яловые сапоги.
- Я есть Гаврила! - весело отрапортовал он. - Я калитку открывай. Тебя приглашай, сахарок получай!
Костя вытащил из кармана три куска заранее припасенного сахара, и Гаврила захрустел им, словно малосольным огурцом.
- А где Полумраков? - спросил Евстигнеев, выходя навстречу.
Костя рассказал, что Полумракова уловила жена и заставила таскать воду для файф-о-клока.
- Файф-о-клок - это просто чай! - справедливо возмущался Полумраков. - Зачем на чай столько воды?
Однако Антонина резонно заметила, что она заодно и постирает. Возразить Савелию было нечего, и он обещал прийти позже.
Подбежал Шлоссер, схватил Евстигнеева за рукав, и они стали, переругиваясь, решать, где накрыть стол.
- На улице! - сразу закричал Евстигнеев. - Ты посмотри, какая благодать! Неужели в доме париться?
- Что ты мелешь?! - завопил в ответ Шлоссер. - Через час комарье налетит, заест на фиг!
- Ерунда, - возразил Евстигнеев. - Попросим Горыныча, он дохнет пару раз - и комаров поминай как звали.
- И закуску заодно!
- Ничего с твоей закуской не сделается. Пойми, Семеныч, ну не поместимся мы все вместе на кухне! К тому же ты небось опять облучающую установку не выключил? Во-во!
Евстигнеев покачал головой, а Шлоссер подпрыгнул на месте:
- Точно! Забыл, зараза! Она ведь бесшумно работает!
Главный механик бросился в дом и через минуту вернулся как ни в чем не бывало.
- Все в порядке! У меня там чугунок с картошкой стоял на ускорителе. Так ты не представляешь, во что она превратилась!
И он захохотал, согнувшись пополам.
- Во что? - хищно поинтересовался Евстигнеев.
- В малиновый сироп! Вот честно тебе говорю! И на цвет и на запах… Хочешь попробовать?
- Гавриле отдай, - посоветовал Евстигнеев, - он у тебя броневой.
- Кстати, о Гавриле, - озаботился Шлоссер, - он ведь нам мешать будет. Привык, понимаешь, в свободное время маршировать и отрабатывать приемы штыкового боя с лопатой. Зацепит кого-нибудь… И сахарок просит без конца.
- Дай ему сразу полкило, он и успокоится.
- И начнет работы требовать, - окрысился Шлоссер, - а где я ему работу найду? Он у меня в огороде все по два раза перекопал.
- Так дай его мне, - сказал Евстигнеев, - мне как раз пруд выкопать надо. Окуней хочу развести.
- Заметано! - встрепенулся Шлоссер. - Бери! Хоть сейчас.
- Гаврила! - крикнул Евстигнеев. - Поди сюда!
- Яволь! - радостно отозвался Гаврила, трепеща всем своим инопланетным существом. - Я есть приходить. Сахарок получить!
- Ты знаешь, где я живу? - спросил Евстигнеев, не обращая внимания на раскрытую клешню инопланетянина.
- Я есть везде бывать, все видать, узнавать.
- Ну вот и отлично. У меня в огороде пруд начатый. Надо его выкопать поглубже, воды напустить и это… окуней туда. Чтобы прижились. Сможешь? - Тут он наконец протянул Гавриле долгожданный сахарок.
Совершенно счастливый Гаврила тотчас захрустел рафинадом:
- Я есть бежать! Приказ выполнять! Много сахарку получать!
Развернувшись, он строевым шагом направился к калитке. Костя только покачал головой.
- Это уж совсем какая-то эксплуатация получается! - воскликнул он. - Натуральный галерный труд.
- Кто здесь говорил об эксплуатации? - послышался зычный голос, и на пороге дома возник Кощей. На нем был добротный сюртук, панталоны и лакированные башмаки с квадратными носами. В этом наряде он напоминал добропорядочного английского купца эпохиТюдоров. - Ах, это вы, мой юный друг! - Он протянул Косте руку и крепко пожал ее. - Так о чем разговор?
- Гаврилу эксплуатируют, - сказал Костя, - в хвост и в гриву!
- Глупости, - возразил Шлоссер, - Гаврила вообще межпланетный бомж. Так что для него у нас в некотором смысле - курорт. Он и не к такому привык!
Кощей нахмурился:
- Боюсь, что мой юный друг прав. Если говорить с точки зрения классического марксизма, здесь явно присутствует погоня за сверхприбылью.
- Товарищ Кощей, - закричал Евстигнеев, - кончайте демагогию! Помогите лучше вытащить на улицу столы.
- А где Горыныч? - озаботился Кощей. - Он у нас самый сильный.
- Чуть что, так сразу я! - высунулся из-за угла Горыныч. Трехметровый оболтус сжимал в лапе здоровенную грушу.
- Ах ты верзила зеленая! - напустилась на него невесть откуда появившаяся Яга. - Мне, что ли, старой, дубовые столы тягать? Так я смогу! Только ить стыдно тебе потом будет.
- Поверьте, ему не будет стыдно, - нехорошо улыбнулся Кощей. - При наличии отсутствия совести у данного субъекта…
- Все, я пошел, - окончательно смутился и еще больше позеленел Горыныч.
Наспех проглотив грушу, он бросился в дом, и через минуту оттуда донеслось:
- Эй, посторонись! Да вправо, вправо заходи! Ты зачем его над головой поднял? Он же в потолок упирается.