Даже в КПЗ кормили куда пристойнее.
- Главное - не шуметь, - зашептал он. - Дело такое, что надо все по тихой. Потерпим, братцы!
- Потерпим, - закивали в ответ пацаны. После бабкиного обеда вид у них был несколько обескураженный.
- Сейчас мы пройдем по селу, - сказал Эдик, - присмотримся, что тут к чему. Может, этого… Лисиницина найдем? И вообще, я скажу - здесь места непуганые, работать можно.
Осоловелые от бабкиных помоев братки вылезли из-за стола и направились к двери.
- Куда?!
На кухонном пороге возникла Маланья.
- Ты это, бабуля, не шуми, - набычился Эдик, - здесь твоего петуха нет. Я ведь и рассердиться могу! О!
Эдик изумленно сказал «О!» и вытянулся в струнку, потому что, бесцеремонно отпихнув бабку в сторону, вкоридор вышел проклятый четвероногий петух.
- Ко?! - спросил он, гневно наклонив голову.
- Ко-ко! - тихо сказал Эдик. - Ко! Куда коко? - Последнее он произнес совсем тихо.
- Кудах-тах-тах, - презрительно бросил петух и посмотрел на хозяйку.
- Тихо, Сема, - сказала бабка, - не балуй! А вы тоже, если задумали прогуляться, так не задерживайтесь, ясно?
- Ко-ко! - автоматически ответил Эдик, но тут же поправился: - Мы на часок. Осмотримся и придем.
- Только к заводу не ходите, - предупредила хозяйка, - там обезьян живет. Заест на фиг или башку снесёт!
«Какой еще обезьян?» - хотел было спросить Эдик, но вовремя прикусил язык и вежливо ответил:
- Гадом буду, не пойдем!
Вытирая на ходу пот, братаны вывалились на улицу.
- Надо же, - скривился Колян, - петуха дома держит!
- Он у нее заместо собаки, - пояснил Эдик, - я про такие вещи слышал. Злобный, сволочь! Ну ладно, всё равно я до него доберусь!
Они пошли по улице, ведущей к Дому культуры.
- Посмотрим, как здешнее чмо тусуется, - осклабился повеселевший Эдик, - может, тряхнем кого, тогда в магаз заглянем!
По дороге им попались двое мальчишек. Они остановились и с изумлением уставились на братков.
- Ну че, мелюзга, крутых пацанов не зырили? - не выдержал Серый.
- Не-а! - сказал Петя Васечкин.
- Дядя, а дядя, - скромно подал голос другой, - а чего это у вас на спине сопля висит?
- Что? Где?! - взвизгнул Серый и закрутился на месте. - Че врете, бакланы?! - завопил он через минуту, но ребят уже и след простыл.
- Погодь! - сказал Эдик, невольно отстраняясь от Серого. - У тебя и в самом деле что-то такое… Фу!
- Это птичка, птичка! - заржал Толян.
- Иди, замывайся, - строго сказал шеф. - Западло с обгаженным по улице гулять!
Серый побежал к колодцу. Набрав целую бадью воды, он запустил туда волосатую лапу, но был остановлен истошным криком:
- Ты что делаешь, свинья?
Серый вздрогнул и закрутил головой.
- Куды смотришь, идол? - снова услышал он. - Протри зенки, здеся я! - Голос доносился откуда-то сверху.
Бандит поднял голову и, к своему неописуемому ужасу, увидел Ягу, сидящую в ступе. Яга зависла аккурат над ним.
- Что творишь? - грозно повторила Степанидовна и взмахнула метлой, с концов которой посыпались золотые искры. Серый понял, что погиб. Ноги приросли к земле, руки налились свинцом, в голове загудело.
- Я по-по-мы-ы-ыться хотел! - проблеял он паскудным козлиным голосом.
- Здесь люди для питья воду берут, а он помыться хотел! - прищурилась страшная Яга. - Речки мало! Ужо тебе! - Она взмахнула помелом, бадья с водой грациозно поднялась в воздух, перевернулась и с грохотом наделась Серому на башку.
Парень рухнул на колени и замер. Однако время шло, а на помощь к нему не спешили.
- Шеф, - застонал Серый, пытаясь стащить бадью с головы, - помоги-и!
Однако ни шеф, ни Толян с Коляном не спешили на выручку своему другану. Все вышеименованные сидели в кустах и тряслись от страха.
Наконец Серый услышал тяжелые шаги. Кто-то подошел к колодцу и удивленно замер. Незнакомец постучал пальцем в дно бадьи и спросил:
- Эй, ты чего? Спятил, что ли?
- Попить хотел! - соврал Серый первое, что пришло ему в голову. - Я наклонился, а она наделась!
- Однако, - озадаченно пробормотал незнакомец. - Стало быть, жажда замучила?
- Ага, - сказал Серый, судорожно сглатывая слюну. - Совсем замучила!
- Ладно, сейчас помогу.
Незнакомец подвел Серого к колодцу и приказал:
- Ты держись за сруб, а я стану тянуть!
- Бу-бу-бу! - неразборчиво ответил Серый из бадьи и уперся руками в скользкие бревна.
Незнакомец потянул.
- Туго сидит! - сказал он озадаченно. - Что же делать-то? Попробую ещё раз рвануть.
И он рванул. С оглушительным чмоком лысая голова выскочила из бадьи. В позвоночнике у Серого что-то пискнуло, хрустнуло, он не выдержал и упал на четвереньки. А когда поднялся, ему показалось, что он стал словно бы выше. Покрутив головой, Серый посмотрел на незнакомца, а тот уставился на него.
- Что-то у тебя, брат, шея такая длинная? - удивился незнакомец. - Ну прямо как у гуся!
- Что? - Серый принялся испуганно ощупывать шею. - Кхе-кхе! - закашлялся он, глядя на незнакомца слезящимися глазами. - Разве длинная?
- Длинней не бывает, - твердо сказал незнакомец. - На твоем месте я бы обратился к врачу, может, это какая-нибудь болезнь?
В этот момент из кустов шумно вылезли братки и тоже как один уставились на кореша.
- Мать моя! - прошептал Эдик и даже присел. - Что с тобой, Серый?
- Вот это шея! - залился смехом Толян. - Вот это да! Ты теперь как жираф, ха-ха-ха! Ты ее узлом завязывать можешь!
- Чего ржешь? - рассердился Колян. - Дело хреновое, он же ласты сейчас завернет, с такой шеей.
Серый заметался по улице:
- К врачу бежать надо!
- Не суетись, братишка, - Эдик покровительственно приобнял его, - само пройдет! У меня тоже такое было, - соврал он, - ну вытянули немножко…
- Ни фига себе немножко! - фыркнул Толян и тут же получил от шефа увесистый подзатыльник.
- Захлопни пасть!
- Все-все! Уже захлопнул! - ответил Толян, испуганно вращая глазами. Один Колян молчал и кривил губы.
- Как же мне теперь жить, шеф? - захныкал Серый.
- Все путем, Серый. - Эдик похлопал его по спине. - Сказал же - пройдет. Значит, кранты!
Они пошли дальше. Теперь Серый был выше всех на целую голову. Постепенно он оживился, а когда друзья проходили мимо забора, за которым зрела вишня, Серый без помощи рук, одними губами сумел полакомиться спелыми ягодами. Толян ему немедленно позавидовал:
- Надо же! Везет жирафам!
Вскоре они свернули на смежную улицу. Эдик остановился у калитки, возле которой стоял мужичина, перепачканный в глине, и таращил на братков горящие глаза.