– Нас может захлестнуть волна новоявленных интуитивных археологов. Куда проще догадываться, а не копаться в грязи планеты с хлорной атмосферой. Пим, доказал, что можно достичь фантастических успехов, не выходя из кабинета. Он же открыл Гордость райзов, следовательно, предложил более эффективный метод. – Лицо Яблонски перекосило от ярости. – Мы должны тотчас же опорочить этого человека, иначе будет поздно.
– Я думаю, вы преувеличиваете его значимость, сэр, – покачал головой Флетчер.
– Не преувеличиваю! – вскричал Яблонски. Лицо его покраснело, дыхание участилось, Флетчер помог ему сесть в кресло.
– С вами все в порядке, сэр?
– Да. Видишь, Флетчер? – выдохнул Яблонски. – Он не только загубил мою репутацию. Он даже подорвал мое здоровье.
– Позвонить вашему доктору? Яблонски покачал головой.
– Мне надо успокоиться, ничего больше. – Он глубоко вдохнул, медленно выдохнул. – Я понимаю, тебе кажется, будто я вышел на тропу личной войны, но дело обстоит гораздо серьезнее. Если мы не опорочим Эфратеса Пима, он опорочит все то, чем мы занимаемся.
– Он будет опорочен, когда в музее райзов не найдут предметов материальной культуры землян, – предрек Флетчер.
– Нет. Он облек свое заявление в очень обтекаемую форму. Он надеется, что сможет доказать посещение Земли райзами. Он не говорил, что располагает доказательствами.
– Однако его догадка окажется неверной. Тем самым возникнут сомнения в том, что он всегда прав.
– Если он ошибется.
– Этим утром я прогнал все данные через компьютер, как вы и просили. Компьютер полагает, что вероятность его правоты равна двум и трем десятым процента.
– Компьютер дал ему еще меньше шансов, когда он объявил о местонахождении Гордости райзов.
– Надеюсь, ваше мнение осталось неизменным, сэр?
– Насчет того, что райзы не посещали Землю? Естественно.
– Значит, все узнают о его ошибке, – уверенно заявил Флетчер.
– Он выкрутится, – с не меньшей убежденностью возразил Яблонски. – Поулыбается, укажет, что далеко не все гипотезы подтверждаются, и тут же выдвинет новую, объясняющую, почему райзы не сподобились посетить Землю. И его вновь будут осыпать почестями, он получит грант Менеско, обещанный мне, и использует этот грант, чтобы переманить руководителя моей экспедиции. – Яблонски пренебрежительно фыркнул. – И тебе предложит перейти к нему.
– У вас нет причин сомневаться в моей верности, сэр, – вырвалось у Флетчера.
– Поэтому я назвал тебя своим преемником. Каждый должен готовить себе замену, а лучшего ассистента у меня не было. Ты достоин занять мое место.
– Благодарю вас, сэр. Если вы так думаете, я польщен.
– Я все‑таки надеюсь, что от этой чертовой кафедры не останутся одни ошметки, когда она перейдет к тебе. Средства, выделяемые на археологию, не увеличиваются, и чем больше заграбастает Пим, тем меньше достанется всем остальным. – Он помолчал. – Черт! Если бы я мог знать это наверняка!
– Знать что?
– Что он ошибается насчет Земли.
– Но вы только что сказали, что это и не важно. Он же не утверждал, что райзы посещали Землю, Он лишь предположил это.
– Но если бы я знал, знал наверняка… – Яблонски замолк, и Флетчеру осталось только смотреть на него, гадая, о чем думает босс.
Внезапно Яблонски выпрямился в кресле, словно ненависть к врагу добавила ему сил.
– Передай Моделлу, что я хочу поговорить с ним.
– Возможно, я не смогу с ним связаться.
– Передай Моделлу, что я хочу поговорить с ним.
– Возможно, я не смогу с ним связаться.
– Я плачу ему не для того, чтобы не иметь возможности поговорить с ним, когда у меня возникает такое желание, – отрезал Яблонски.
– Сообщение послать через скрамблер?
– Мне все равно, каким образом. Соедини меня с ним, и точка.
Флетчер включил один из компьютеров.
– Код «Синяя четверка». Моделл должен связаться с Базой.
– Шпионские игры! – хмыкнул Яблонски. – Просто скажи ему, что я хочу с ним поговорить.
– Шпионские игры необходимы именно потому, что он шпион, – терпеливо объяснил Флетчер. – Если наше послание перехватят, зачем экспедиции Пима знать, кто его отправил.
– Не узнают.
– Нет, если мы примем необходимые меры предосторожности.
Яблонски что‑то пробурчал себе под нос, но больше спорить не стал. А через двадцать минут на дисплее возникла суровая, небритая физиономия.
– Моделл на связи.
– Это… – Яблонски замолчал, увидев, как замахал руками Флетчер. – Вы знаете, кто это.
– Пожалуйста, увеличьте мощность передатчика. Я в модуле на глубине пятидесяти футов от поверхности. Очень сильные помехи.
– Как ваши дела? – спросил Яблонски после того, как по его команде компьютер усилил сигнал.
– Мы войдем в здание через неделю, максимум через десять дней.
– Сколько дверей?
– Шесть, и все заблокированы. Таких блокираторов видеть мне не доводилось. Наверное, потребуется еще неделя, чтобы проникнуть внутрь.
Яблонски нахмурился.
– А стены целы? Моделл покачал головой.
– Стен в обычном понимании этого слова нет, сэр.
– А что же есть? Моделл замялся:
– Не уверен, что смогу объяснить, сэр.
– А вы попытайтесь. За это я вам и плачу.
– Похоже, это тессеракт, сэр, если вы понимаете, что я имею в виду.
– Тессеракт? – переспросил Яблонски.
– Гипотетическая четырехмерная фигура*.
– Немедленно передайте сюда голограмму музея. Это возможно?
– Да.
– Хорошо. – Он отключил связь, повернулся к Флетчеру. – Можешь улететь завтра?
– Куда?
– На Гордость райзов, разумеется.
– Полагаю, что да. – В голосе Флетчера слышалось недоумение.
– Хорошо.