Потом уселся, подтянув колени к подбородку и продолжая смотреть в пустоту.
— Что вы с ним сделали, придурки? — произнес Тим, взглянув на Ростика.
— Что Бог с черепахой… — хохотнул Квашеный.
— Да ничего особенного, — пожал плечами Ростик. — Твой дружок закончил игру. Ему, конечно, хотелось бы поиграть еще, но он устал. И немножко нервничает.
— И ты можешь доиграть за него, — сказал Квашеный, — раз на ногах еще стоишь.
Парень с перешибленным носом тут же поднялся с места и сделал несколько шагов навстречу Тиму. Потом неожиданно подпрыгнул, перевернувшись в воздухе и прочертив ногой над головой Тимофея широкую дугу.
— Стукнемся, боец? — произнес он, скаля мелкие зубы.
Тим без рассуждений влепил ему размашистый рабоче-крестьянский хук, но парень легко перехватил запястье, секунду полюбовался на озадаченное лицо Тимофея — и резким движением вывернул ему руку.
От дикой боли лицо залил холодный пот.
— Отпусти, гадина…
— Тогда ты проиграл, боец.
— Ну и черт с ним. Отпусти, говорю…
— Хорошенько подумай. Когда еще придется сыграть?
— Отпусти!!!
Ростик и Квашеный заржали.
— Ладно, Стиморол, — сказал Ростик, — боец готов. Отпускай…
— Мелкота. Корюшка. — Парень с перешибленным носом сделал брезгливое лицо и отпустил руку. — Эти засранцы и двух часов продержаться не могут. Только потеешь зря.
— А ты не потей. — Ростик привстал с дивана и включил телевизор. Там начинался сериал «Зорро». — И не привередничай.
Спустя минуту он рассеянно и немного удивленно оглянулся на Тима.
— Чего стоишь? Сваливайте домой, — сказал он. — И не забывай: с тебя червонец за аттракцион.
Тим попытался приподнять Серегу, но тот оттолкнул его и встал сам. Потом медленно направился к двери, расположенной по правую руку от диванчика.
— Только без глупостей, ладно? — не оборачиваясь, бросил им вслед Ростик. — Мамы там всякие, папы, милиционеры… Не суетитесь. Себе дороже обойдется.
— А фугасную бомбу — можно? — мрачно поинтересовался Тим.
— Рискни, — кивнул Ростик.
Стиморол и Квашеный проводили их к винтовой лестнице. Лестница упиралась в глухой коридор с зеркальным потолком. Они снова прошли круглую залу, потом — еще один коридор и, миновав прихожую, смахивающую на рубку космического корабля, оказались у выхода.
Квашеный легонько ткнул Тима по почкам.
— Еще не поотваливались?
Резко обернувшись, Тим встретился с пустыми рыбьими глазами и… промолчал. Дверь бесшумно отъехала в сторону.
— Заходите к нам еще, — сказал Квашеный.
— И не стесняйтесь, — добавил Стиморол. — Помните: главное — не результат. Главное — участие.
Глава 13
Вместо того чтобы отправиться к Кольцевой, Серега свернул в противоположную сторону.
— Ты куда? — спросил Тим.
— Не твое дело.
Он прошуровал через высокую траву, прихрамывая на одну ногу и бормоча под нос ругательства. Тенниска на спине была насквозь мокрой от пота, к ней прилип какой-то мусор, ржавая труха.
Тим стоял на месте, не решаясь последовать за ним. Он не думал сейчас о том, липовые они с Серегой друзья или нелиповые… Больше всего на свете ему не хотелось, чтобы Квашеный, который наверняка сидит в эту минуту у окна с армейским биноклем, имел случай полюбоваться на потасовку между ними. А чутье подсказывало Тиму, что Серега находится в том состоянии, когда способен броситься на него с кулаками.
И вдруг фигура, постепенно сливающаяся с горизонтом, остановилась.
— Пошли, — обернулся Серега и сморкнулся в траву чем-то красным. — Там речка. Умоемся.
Тим выдержал паузу (он помнил, что всегда надо держать паузу, если хочешь, чтобы тебя уважали) и не спеша поковылял к Сереге.
Он заметил во рту у него жалкий окурок сигареты, который Серега пытался прикурить, не опалив себе брови и ресницы.
— Елки, — прохрипел Серега и закашлялся, — какая отрава!..
Он затянулся еще раз, но кашель опять скрутил его. Окурок полетел в траву.
— Никогда не научусь курить, — сказал Серега обреченно.
— Невелика потеря, — сказал Тим.
— Может, эти гады легкие мне отбили?
Тим резонно подумал, что когда-нибудь Серега, возможно, будет благодарен им за это, но вслух ничего не сказал — держал паузу.
Серега тоже умолк. Молча они подошли к речке и молча умылись.
— Смотри, — сказал Тим, — у тебя тенниска похожа на половую тряпку.
— Гады, — коротко сказал Серега, осмотрев свою одежду.
Он постирал майку, а заодно и брюки и разложил их на солнце сушиться. Тим тоже решил за компанию постираться. Потом они искупались в речке, позагорали и снова искупались.
Солнце перестало быть нестерпимо жарким.
Боль в ссадинах стала понемногу утихать.
И жизнь каким-то непостижимым образом перестала казаться безнадежной, будто игра в дурака без единого козыря.
А ещё Тиму показалось, что его бывший друг опять становится настоящим. Настоящим другом.
— Тебя неплохо разукрасили, — сказал Серега, когда они лежали на траве, подставив солнцу спины.
Тим осторожно потрогал свое лицо и подумал, что как минимум три синяка он за сегодняшний день заработал.
— Это в круглом зале, — сказал он. — Один из твоих спарринг-партнеров на кулак меня поймал.
— Зря ты лез, — лениво проговорил Серега. — Толку все равно никакого.
— А какой должен быть толк? — Тим приподнялся за локте.
—Успокойся… Думаешь, что я и в самом деле хожу к этим придуркам, чтобы здоровья набраться? «Главное — не результат, а участие…»
— Не знаю, — сказал Тим.
Он снова опустился на траву. Некоторое время они продолжали лежать молча, прислушиваясь к нарастающему ропоту своих желудков.
— Мне деньги нужны, — вдруг сказал Серега.
Тим кивнул и ничего не ответил. А кому они не нужны? К тому же если человек решил выговориться — ему лучше не мешать.
— Этот «харли» на авторынке можно за двадцать тысяч спихнуть, — продолжал Серега. — С руками оторвут.
— Двадцать тысяч — хорошие деньги, — философски заметил Тим.
— Ты что думаешь: я конфеты на эти двадцать тысяч кинусь покупать?.. Или ларек открою? — ни с того ни с сего заорал на него Сергей.
Он долго смотрел на Тима желтыми, злыми глазами, потом обессилено опустился на траву.
— У меня с матерью нелады, — тихо сказал он.
— Я знаю, — ответил Тим.
— Да что ты можешь знать?.. — Серега поморщился, словно от зубной боли.
— Все… Восемнадцать тысяч. Срочное лечение. Операция, — отрывисто произнес Тим, в упор глядя на друга.
Серега бросил на него удивленный, недоверчивый взгляд и уселся на траве.
— Откуда ты знаешь? — спросил он осипшим голосом.
— Знаю.
— Кто сказал?..
— Это мое дело, — сурово ответил Тим. — Догадался.
Серега громко запыхтел. Потом поднялся, достал из кармана измятую, порванную сигарету, оторвал фильтр и прикурил. Не докурив и до половины, с отвращением швырнул окурок в речку.
— Отец ни копейки не прислал за последние два года. Даже открытку не потрудился подписать… Я когда-то думал, что смогу заработать эти деньги па мойке. Черта с два! Глухой номер. Как в танке. Мать десять раз успеет помереть, прежде чем я наскребу хотя бы две сотни.
— А что врачи говорят?
Врачам до лампы. Предлагают ложиться в обычную клинику, обещают обезболивающее колоть. Чтобы умирать было не больно… Мать по нескольку суток не спит, у нее ноги крутит. И то она радуется — потому что через месяц этих ног вообще чувствовать не будет.
Сорвав стебелек дикого овса, Серега сунул его в рот. И, прищурившись, уставился на причудливый силуэт «Дома Ашеров». На его переносице четко обозначилась горизонтальная морщинка.