Он не может дать ей точных ответов, потому что всего лишь замещает администратора на время его отпуска, с ходу заявил он.
— А где он проводит отпуск?
— В Вене. Он гастролирует вместе с Государственным железнодорожным хором. У них тур по всей Австрии. Между прочим, исполняют «Реквием» Верди. И кое-что из «Палестрины». Синьор Ландини у них тенором.
— Рада за него. Как могло получиться, что ключи от ячейки выдали двум пассажирам? Один у меня, второй у этого американца?
Он пожал плечами. Наверное, было заявление об утере, и сделали еще один ключ.
— Когда?
Опять пожимание плечами. Обычно такие вещи отмечают в журнале.
— Покажите журнал.
Скрепя сердце он предъявил ей журнал. Флавия внимательно просмотрела записи последних дней. Ничего.
— Вы, наверное, время от времени заказываете новые ключи. Это как-то регистрируется?
— У нас всегда есть дубликаты. Люди постоянно теряют ключи.
— Значит, вы не знаете, когда был введен в обращение второй ключ? И когда был утерян оригинал?
— Нет.
— А вы можете отличить оригинал от дубликата?
Она показала ему ключ из кармана Буркхардта. Администратор осмотрел его и кивнул. Это оригинал. Они отличаются по номерам. Флавия забрала ключ с таким расстроенным лицом, что администратор наконец сжалился над ней и снял телефонную трубку.
— Металлоремонт? Синьор Ландини не заказывал у вас в последние дни новый ключ? — Последовала пауза. — Вчера? От какой ячейки? Хорошо. Нет, все в порядке. Он забыл сделать запись в журнале, только и всего. Чемоданное настроение, он же ушел в отпуск… Он не говорил, кто потерял ключ? Я так и думал. — Он положил трубку. — Вчера. Ключ потерялся вчера.
— Я слышала. А вы не можете уточнить время?
— Нет. Синьор Ландини сделал заявку перед самым уходом в отпуск.
Процедура получения ордера на обыск гостиничного номера Буркхардта заняла, как обычно, несколько часов. Поскольку родственников он не имел и спрашивать разрешения было не у кого, пришлось искать законные лазейки. Если бы Флавия действовала в одиночку, она воспользовалась бы отмычкой, но вдело вмешались карабинеры, которые в последнее время стали ужасными формалистами. Они отнюдь не всегда придерживались закона, но в том, что касалось допросов, оценки имущества и тому подобных вещей, они были ужасно щепетильны и тщательно соблюдали все правила. Отчасти чтобы избежать неприятностей, отчасти чтобы продемонстрировать высокому начальству, как много времени и средств эти правила отнимают.
Пока они, следуя правилам, получали в магистратуре разрешение на обыск, патологоанатом занимался телом Буркхардта, Паоло вел наблюдение за Мэри Верней, Флавия осталась не у дел. Она решила сходить в Сан-Джованни — справиться, не встречался ли еще Альберто с Менцисом. Первым, кого она встретила в монастыре, был отец Жан.
— Кому предназначены эти цветы? На ступеньках церкви?
Старик нахмурился:
— Их принесли местные жители. Так они пытаются уговорить свою госпожу вернуться и простить их.
— За что?
— За то, что забыли о ней.
Вспомнив школьные дни, Флавия взъерошила затылок.
— Как это согласуется с теорией богословия?
Он улыбнулся и медленно покачал головой:
— Никак не согласуется. Но что с ними поделаешь? Они думают, что она рассердилась на них и лишила своего покровительства. Откровенно говоря, такое отношение сильно смахивает на язычество. И разумеется, они обвиняют нас. Если бы мы не спрятали ее от них, закрыв двери… Вы знаете, вчера в табачной лавке они ужасно кричали на отца Люка. Говорили, что мы навлекли на их квартал несчастье. Вы можете поверить, чтобы подобное творилось в наш век?
— С трудом.
— Уму непостижимо. Это была идея отца Ксавье. Закрыть церковь.
Но мы и представить себе не могли, что маленькая «Мадонна» пользуется такой популярностью.
Все эти цветы и корзины с фруктами они принесли в надежде умолить ее вернуться. Если так пойдет дальше, к нам могут явиться с визитом.
— Кто?
— Приходский попечитель и помощник кардинала. Это грозит нам большими неприятностями. Нас станут критиковать зато, что мы закрыли церковь и способствуем распространению суеверий. Знаете, синьорина, я уже слишком стар для таких вещей.
Флавия взглянула на его усталое морщинистое лицо, на поникшие плечи и не смогла не согласиться. К счастью, подобные вопросы находились вне ее компетенции, хотя Боттандо на ее месте, вероятно, дал бы ему какой-нибудь простой житейский совет. Но в свои шестьдесят он мог себе это позволить. А ей бы со своей работой справиться, не то что учить других.
— Я хотела спросить насчет ключей, — сказала она, переводя разговор в более понятную ей плоскость. Она выдержала паузу, и отец Жан терпеливо подождал. — Свидетели видели, как в шесть тридцать какой-то человек зашел в церковь и спустя несколько минут вышел оттуда. Это означает, что кто-то из ваших открыл ему дверь. Сколько у вас здесь ключей? И кто имеет к ним доступ?
— От большой двери? Той, что выходит на улицу? Она кивнула.
— От нее есть только один ключ, — сказал отец Жан.
— Могу я взглянуть на него?
— Конечно. Он висит на гвозде рядом с дверью.
— Мне бы хотелось проверить это лично.
Он улыбнулся:
— В этом нет никакой нужды, но если вы хотите, пожалуйста. Я сам видел его сегодня утром. Кстати, вы уже арестовали этого человека? Может, я скажу сейчас не по-христиански, но мне трудно простить человека, который покушался на отца Ксавье.
Флавия состроила гримаску. Очевидно, ему еще не сообщили.
— Видите ли, дело значительно осложнилось, — сказала она. — Тело мистера Буркхардта выловили сегодня утром из Тибра. Его застрелили.
— О Боже! Бедная душа.
— Да уж.
— Только я не очень понимаю, что это значит.
Она печально посмотрела на него:
— Вы не единственный, отче, поверьте мне. Из банальной кражи незначительной картины дело перерастает в нечто более серьезное. Это какой-то кошмар. Надеюсь, отец Ксавье сумеет прояснить ситуацию, если врач разрешит нам поговорить с ним.
— А как вы думаете: ему больше не угрожает опасность?
Она пожала плечами:
— Я и раньше считала, что она никому здесь не угрожает, и, как видите, ошиблась. Мы приставили к нему охранника.
— Почему-то меня это не слишком успокаивает.
— Меня тоже, — без обиняков призналась она.
— Я бы предпочел приставить к нему одного из наших братьев — кого-нибудь покрепче.
— Отличная мысль. Вы хотите сказать что-то еще?
Отец Жан мялся, не решаясь заговорить, — видимо, тема была очень деликатной.
— Говорите, вряд ли вы меня смутите. Сегодня меня уже ничем не удивишь.
— Я просто подумал, когда же мы увидим генерала? Вы только не подумайте: я нисколько не сомневаюсь в вашей компетентности. Но в прошлый раз мы имели дело с генералом Боттандо… и мне казалось, у нас с ним установились теплые отношения, и… я был бы очень рад снова увидеться с ним.
— Боюсь, ваше желание невыполнимо, — ответила уязвленная Флавия. — Расследование поручено мне. А генерал Боттандо в настоящий момент очень… занят.
Она попыталась скрыть обиду, и ей это почти удалось. Придется привыкнуть к тому, что ее все время будут сравнивать с Боттандо.
— Простите. Вы только не подумайте, я ни на секунду не усомнился…
— Понятно. Примите это как данность: если вам есть что сообщить, придется говорить это мне.
— О Господи! Вы все-таки обиделись. Дело не в вас, а в том, что с генералом мне было бы проще — ведь с ним мы уже имели дело, а вас я совсем не знаю.
Флавия наградила его испепеляющим взглядом.