– Он считает, что новости, которые я вам принес, должны подстегнуть вас к более решительным действиям, – без тени смущения продолжил Беппо.
– Черт бы побрал его наглость, и вашу тоже! Зачем меня подстегивать? Передайте ему, что я веду войну так, как считаю нужным. Если я не проявляю
активности, значит, я просто жду своего часа.
– Угроза голода скоро выгонит вас отсюда, и вам придется приложить некоторые усилия, чтобы приблизить этот час.
Виньяте нахмурился, и в его глазах вспыхнул мрачный огонь. Наглость этого петушка совсем не нравилась ему.
Кондотьеры не часто позволяли себе вести с ним подобным образом.
– И какие же, позвольте спросить, усилия я должен приложить?
– Синьор кардинал считает, что вам следует атаковать штаб квартиру Фачино в Павоне.
– Ну конечно; с таким же успехом я могу атаковать сидящего в аду сатану. Мы сделали уже четыре вылазки – и все они закончились провалом. Видит
Бог, в этом не было моей вины.
– Вы уверены, ваша светлость? – тихо спросил мессер Беппо, слегка улыбнувшись.
– А вы что, сомневаетесь? – взорвался тиран Лоди, и его лицо стало фиолетово бордовым. – Хотел бы я знать, кто осмелится усомниться в этом.
– Синьор кардинал. И он не просто позволил себе усомниться, а высказал твердое убеждение.
– И ваша дерзость, конечно же, согласны с ним?
– Что может сделать моя дерзость против фактов? – насмешливо проговорил Беппо, и все присутствующие с откровенным изумлением уставились на него.
– Все эти вылазки совершались днем, на виду у противника, который всякий раз успевал стянуть свои войска туда, где его атаковали, поскольку
кавалерия – ваша ударная сила – не может быть эффективно использована на такой местности. Синьор кардинал считает, что вам необходимо произвести
вылазку под покровом ночи; это позволит вам достичь неприятельских линий прежде, чем ваше передвижение будет замечено.
Виньяте с откровенным презрением посмотрел на него и пожал плечами.
– Чисто поповский взгляд на войну, – только и сказал он.
Долговязый офицер взял на себя роль толкователя слов своего синьора:
– Подобная акция была бы возможна, если бы мы хотели вырваться из Алессандрии, оставив ее в руках Фачино. Но такие действия недостойны синьора
Виньяте. – Он облокотился на высокую спинку кресла и примирительно добавил: – Только в случае крайней необходимости…
Но мессер Беппо, рассмеявшись, не дал ему закончить:
– А разве раньше такой необходимости не существовало? Все последние недели Фачино Кане фактически находился в вашей власти, но вы так ничего и
не предприняли, чтобы воспользоваться этим.
Все трое изумленно уставились на него.
– Что вы сказали? – тихо произнес Виньяте. – Фачино Кане был в нашей власти?
– Именно так. Один смелый удар – и с ним покончено. Судите сами: его войска стоят на протяжении восемнадцати миль, и их отдельные группы
разрежены. В Маренго, Ауларе, Касальбальяно и Сан Микеле созданы опорные пункты…
– Это мы знаем.
– …Но Маренго и Сан Микеле со вчерашнего дня ослаблены ради усиления участка между Ауларой и Касальбальяно, поскольку стало известно, что
Алессандрия снабжается продовольствием именно с того направления. Однако Аулара и Касальбальяно расположены дальше всего от Павоне, штаб
квартиры Фачино и самого укрепленного опорного пункта.
В глазах Виньяте появился блеск. В конце концов, он ведь недаром был солдатом и начинал понимать, к чему клонит мессер Беппо.
– Да, верно, – пробормотал он.
– Если сильный отряд, действуя под покровом темноты, выйдет из северных ворот города, незаметно переправится через Танаро и затем, двигаясь
вдоль реки, обойдет Павоне и нападет на нее, то расквартированные там войска Фачино будут разбиты, прежде чем к ним успеет подойти подкрепление.
В конце концов, он ведь недаром был солдатом и начинал понимать, к чему клонит мессер Беппо.
– Да, верно, – пробормотал он.
– Если сильный отряд, действуя под покровом темноты, выйдет из северных ворот города, незаметно переправится через Танаро и затем, двигаясь
вдоль реки, обойдет Павоне и нападет на нее, то расквартированные там войска Фачино будут разбиты, прежде чем к ним успеет подойти подкрепление.
Можно не сомневаться, что Фачино и его главные помощники попадут в плен и, таким образом, осаждающая Алессандрию армия будет обезглавлена.
В комнате наступило молчание. Виньяте сгорбился в кресле, кусая свои толстые губы и осмысливая предложение.
– Черт возьми! – воскликнул он и вновь задумался. – Черт возьми! – еще раз воскликнул он и взглянул на своего долговязого капитана. Тот сжал рот
и одобрительно кивнул.
– Неплохой план, – сказал он.
– Неплохой! – смеясь, отозвался Беппо. – Что можно придумать лучше в такой ситуации? Только так можно превратить поражение в победу.
– Вам известно, сколько людей у Фачино в Павоне? – спросил Виньяте, заметно воодушевленный уверенностью Беппо.
– Четыре или пять сотен, не больше; и если удастся застать их врасплох, то хватит и половины этого количества солдат, чтобы одолеть осаждающих.
– Зачем рисковать? Я возьму с собой шесть сотен.
– Значит, ваша светлость решились? – спросил долговязый офицер.
– Почему бы и нет, Рокко?
Рокко нерешительно потеребил свою бородку.
– Я чувствовал бы себя спокойнее, будь я уверен, что нам удастся скрытно совершить обходной маневр.
– Вас надо подстраховать, – подал непрошеный совет мессер Беппо. – Днем мои триста всадников переместятся в Пьетрамарацци, станут позади Павоне
и в назначенный час атакуют Фачино с тыла, в то время как вы будете действовать с фронта.
– Но как мы разберем в темноте, кто есть кто? – спросил Рокко. – Наши и ваши люди могут принять друг друга за солдат Фачино.
– Этого не случится, если они наденут рубашки поверх своих доспехов.
– О Боже! – вздохнул Виньяте. – Вы, похоже, все предусмотрели.
– Я считаю, что только так можно добиться успеха.
Виньяте тяжело поднялся из за стола.
– Хорошо, – решительно сказал он, – тянуть с этим делом нам не позволят наши желудки. Мы можем рассчитывать на вашу помощь сегодня ночью,
капитан Фарфалла?
– При условии, что мы договоримся, – непринужденно ответил Беппо.
– Отнюдь не любовь к приключениям толкает меня на подвиги.
Эти слова сразу отрезвили Виньяте. Его глаза сузились, и от былого воодушевления не осталось и следа.
– Чего вы хотите за это? – спросил он деловито.
– Год службы для меня и моей кондотты с ежемесячным жалованьем в пятнадцать тысяч золотых флоринов.
– Боже Всемогущий! – воскликнул Виньяте и презрительно рассмеялся.
– И это все?
– Вашей светлости решать.
– Фантастика! Пятнадцать тысяч… И зачем мне ваша кондотта на целый год?
– Это условие послужит для обеих сторон гарантией договоренности.
– Десять тысяч флоринов за вашу помощь, – твердо проговорил Виньяте.
– Тогда я пожелаю вам доброго утра и откланяюсь, – так же твердо ответил мессер Беппо. – Я знаю цену себе и своим людям.
– Вы хотите воспользоваться моим затруднительным положением, – недовольно сказал Виньяте.
– Не забывайте, вы уже должны мне за одно то, что я, рискуя своей шеей, пробрался сюда.
Они торговались еще не меньше получаса, и само упрямство, с которым мессер Беппо отстаивал свои требования, свидетельствовало, казалось, о его
благонадежности и добрых намерениях.