К тому же, если бы пакет содержал луковички, --а Бокстель хорошо знал
своегососеда, -- Корнелиусневыдержал бы и тотчас стал бы рассматривать
их, как знаток, чтобы по достоинству оценить сделанный ему подарок.
Корнелиус же, наоборот, почтительно взял пакет из рук инспектора плотин
и так жепочтительно положилего в ящик, засунуввсамую глубь, содной
стороны, вероятно, для того, чтобы его не было видно, а с другой -- чтобы он
не занимал слишком много места, предназначенного для луковиц.
Когда пакет былположен вящик,Корнель де Витт поднялся, пожал руку
крестнику и направился к двери.
Корнелиус поспешно схватил светильник и бросился вперед,чтобы получше
осветить ему путь.
Свет постепенно удалялся из застекленной комнаты, потом он замерцална
лестнице, затем в вестибюле и, наконец,на улице, еще переполненной людьми,
желавшими взглянуть, как инспектор плотин снова сядет в карету.
Завистникне ошибся всвоихподозрениях. Пакет, переданныйКорнелем
своему крестнику и заботливо спрятанный последним, содержал в себе переписку
Яна с господином де Лувуа.
Однако,какобэтомрассказывалбратуКорнель,пакет былвручен
крестникутакимобразом, чтоневызвал в немнималейших подозренийо
политической важности бумаг.
Приэтом он дал единственное указание неотдавать пакет никому, кроме
неголично,илипо еголичнойзаписке,--никому,ктобыэтогони
потребовал.
И Корнелиус, как мы видели, запер пакет в шкаф с редкими луковицами.
Когда главныйинспектор плотинуехал,затихшум и погасли огни, наш
ученыйивовсепересталдуматьопакете.Но онем, наоборот,весьма
задумалсяБокстель;он,подобноопытномулоцману,видел в этомпакете
отдаленнуюнезаметнуютучку, которая, приближаясь, растет итаитвсебе
бурю.
Вот все вехи нашей повести, расславленные на этой тучной почве, которая
тянется отДордрехтадо Гааги. Тот,кто хочет, пустьследует занимив
будущее, которое раскрывается вследующихглавах; что касаетсянас, то мы
сдержали данное нами слово, доказав, что никогда ни Корнель ни Ян де Витт не
имели во всейГолландии таких яростных врагов, какого имел ван Берле в лице
своего соседа мингера Исаака Бокстеля.
Но все же,благоденствуя в неведении, наш цветовод подвинулся на своем
путикцели,намеченнойобществомцветоводовгородаГаарлема:из
темнокоричневого тюльпана он вывел тюльпан цвета жженого кофе.
Возвращаяськнемувтотсамыйдень,когдавГаагепроизошли
знаменательные события, о которых мы уже рассказывали, мы застаем егооколо
часу пополудни у одной из грядок. Он снимал с нее еще бесплодные луковицы от
посаженных тюльпанов цветажженого кофе;их цветение ожидалось весной 1673
года,и онодолжнобылодатьтотзнаменитый черныйтюльпан,которого
добивалось общество цветоводов города Гаарлема.
Итак, 20августа1672 годав час дняКорнелиус находился усебяв
сушильне. Упершись ногами в перекладину стола, а локтями-- на скатерть, он
снаслаждением рассматривал трималенькихлуковички,которые получилот
толькочтоснятойлуковицы:луковичкибезупречные,неповрежденные,
совершенные, -- неоценимые зародыши одного из чудеснейших произведений науки
и природы, которое в случае удачи опыта должно было навсегдапрославить имя
Корнелиуса ван Берле.
--Явыведубольшой черныйтюльпан, --говорил про себя Корнелиус,
отделяялуковички. --Я получу обещаннуюпремию всто тысячфлоринов. Я
раздам ихбедным города Дордрехта, и,такимобразом,ненависть,которую
вызывает каждый богатыйво время гражданской войны, утратит свою остроту, и
я, не опасаясь ни республиканцев, ни оранжистов, смогу по-прежнему содержать
свои гряды в отличном состоянии. Тогда мне не придется больше опасаться, что
во время бунта лавочники из Дордрехта и морякииз порта придут вырывать мои
луковицы,чтобынакормитьимисвоисемьи, каконимнеиногдагрозят
втихомолку, когда до них доходитслух, чтоя купил луковицу за двестиили
тристафлоринов.Эторешено, я раздам беднымстотысяч флоринов, премию
города Гаарлема. Хотя...
На этом слове хотя Корнелиус сделал паузу и вздохнул.
-- Хотя, --продолжал он,-- было бы оченьприятно потратить эти сто
тысячфлоринов на расширение моегоцветникаили даженапутешествиена
восток -- на родину прекраснейших цветов.
Но, увы, неследует больше мечтать об этом: мушкеты, знамена, барабаны
и прокламации -- вот кто господствует в данный момент.
Ван Берле поднял глаза к небу и вздохнул.
Затем, вновь устремив свойвзгляд на луковицы, занимавшие в его мыслях
гораздобольшеместа, чем мушкеты,барабаны,знаменаи прокламации,он
заметил:
--Вот,однакоже, прекрасныелуковички;какиеонигладкие,какой
прекрасной формы,какойу них грустныйвид,сулящиймоему тюльпану цвет
черногодерева! Жилки наихкожицетактонки, чтоонидаженезаметны
невооруженному глазу. О, уж наверняка ни одно пятнонеиспортиттраурного
одеяния цветка, который своим рождением будет обязан мне.
Как назвать это детище моих бдений, моеготруда,моих мыслей? "Tulipa
nigra Barlaensis"... Да, Barlaensis.Прекрасноеназвание. Всеевропейские
тюльпановоды, тоесть,можно сказать, всяпросвещенная Европавздрогнут,
когда ветер разнесет на все четыре стороны это известие.
-- Большой черный тюльпан найден.
-- Его название? -- спросят любители.
-- Tulipa nigra Barlaensis.
-- Почему Barlaensis?
-- В честь имени творца его, ван Берле, -- будет ответ.
-- А кто такой ван Берле?
-- Это тот, ктоуже создал пять новых разновидностей: "Жанну", "Яна де
Витта", "Корнеля" и т.