Таким подлецом,в данных обстоятельствах оказавшимся весьма подходящей
для черталичностью,явился, как мы уже,кажется,говорили,Тикелар, по
профессии врач.
Онзаявил,чтоКорнельдеВитт,возмущенныйотменойэдиктао
штатгальтерстве, чтоон,впрочем,доказалприпискойксвоей подписи, и
воспламененныйненавистьюкВильгельмуОранскому,подговорилубийцу
освободить республику от нового штатгальтера и что этим убийцей является он,
Тикелар. Однако при одной лишь мысли о данном емупоручении он почувствовал
такоеугрызениесовести, что предпочел лучше разоблачить преступление, чем
его совершить.
Можносебепредставить,какоевозмущениеохватилооранжистовпри
известииозаговоре. 16августа 1672 года Корнельбыл арестованв своем
доме, и егоподвергли в Бюйтенгофскойтюрьме пытке, чтобы вырватьунего
признание в заговоре против Вильгельма.
НоКорнельбылне только выдающимся умом,-- он был также человеком
великого мужества. Он принадлежал к той породе людей, которые преданысвоим
политическимубеждениямтак,какихдедыпреданыбыливере,которые
улыбаются под пыткой; и в то время, как его терзали, он декламировал твердым
голосом, скандируяразмер, первую строфу одыГорация Yustum et tenacem, --
ни вчем непризналсяинетолько измоталпалачей, нои поколебалих
фанатическую уверенность в своей правоте.
Тем не менее судьи не предъявили Тикелару никакого обвинения, а Корнеля
де Витта лишили всех должностей и званий и приговорили к вечному изгнанию из
пределов республики.
При первыхже слухахо возведенныхна братаобвиненияхЯнде Витт
отказалсяот своейдолжности великогопенсионария. А ВильгельмОранский,
стараясь, впрочем, несколько ускорить события, поджидал, чтобы народ, идолом
которогоон являлсяв то время,сложил емуиз трупов обоихбратьевдве
ступеньки, необходимые ему для того, чтобы взойти к месту штатгальтера.
Итак, 20 августа 1672 года, как мы уже сказали в начале этой главы, все
население города стекалось к Бюйтенгофу,чтобы присутствовать при выходе из
тюрьмы Корнеля де Витта,отправлявшегося в изгнание. Всем хотелось увидеть,
какие следы оставила пытка наблагородномтеле этого человека, который так
хорошо знал Горация.
Поспешимдобавить,чтоневсямасса,стекавшаясякБюйтенгофу,
стремиласьтудасбезобидной цельюприсутствовать нанеобычном зрелище;
многие из толпы хотели сыграть при этом активную роль или, вернее, выступить
в роли, которая, по их мнению, была раньше плохо сыграна.
Мы имеем в виду роль палача.
Правда, в толпебыли такжелюди, спешившиекзданию тюрьмыс менее
враждебныминамерениями.Их главнымобразом интересовалозрелище,столь
привлекательное для толпыи льстящее ее самолюбию,зрелище повергнутогов
прах человека, который долго и гордо стоял во весь свой рост.
Ведь Корнель де Витт-- этот бесстрашный человек -- сидел в заключении
ибылизмученпыткой.Неувидятлиониегобледным,окровавленным,
униженным?Развеэтонеблестящийтриумфдлябуржуазии,ещеболее
завистливой,чемпростойнарод,триумф,вкоторомкаждыйпорядочный
горожанин Гааги должен был принять участие?
--Иктомуже,--говорилиоранжистскиеподстрекатели,ловко
рассеявшиеся в толпе, с расчетом превратить ее одновременно в острое и тупое
орудие, -- неподвернетсялислучайпопутиотБюйтенгофа дозаставы
швырнутьгрязью, аможетбыть, даже и камнем вэтогогордеца,главного
инспектора плотин, который не только дал принцу Оранскому штатгальтерство vi
coactus, но еще хотел его убить?
А более ярые врагиФранции говорили, что надо бы действовать с толком,
и если б нашлись в Гааге смелые люди, -- они никогда бы не допустили Корнеля
де Виттаотправиться в изгнание. Ведь он,как только очутится за пределами
Голландии, сейчас жеснованачнет вместе сФранцией плести свои интриги и
будет жить со своим негодяем-братом Яном на золото маркиза Лувуа.
Понятно,что притакомнастроении люди, жаждущие зрелища, обычноне
идутшагом,абегут.ВотпочемужителиГаагистремительнобежали по
направлению к Бюйтенгофу.
Среди наиболее торопившихся бежал иТикелар,полный озлобленияине
знающий,чтожеемутеперьпредпринять.Уоранжистовонсчитался
олицетворением честности, национальной гордости и христианского милосердия.
Этот благородный негодяй изощрял все свое остроумие и пускалв ход всю
силу своего воображения, рассказывая, как Корнель де Витт пытался купить его
совесть, какие суммы денег он сулилемуикакиеадскиемахинации строил
заблаговременно,чтобыустранить для него,Тикелара, всезатруднения при
покушении на убийство.
Икаждаяегофразажадновоспринималасьтолпой,вызывалабурные
возгласывосторженной любвикВильгельму Оранскомуи слепой ненавистик
братьям де Виттам.
Толпаготовабылапроклинатьнеправедныхсудей,которыесвоим
приговором давали возможность скрыться живыминевредимымтакому ужасному
преступнику, каким был этот негодяй Корнель де Витт.
А подстрекатели тем временем шептали исподтишка:
-- Он ускользнет от нас. Он уедет.
Другие добавляли:
-- ВСхвенингене егоподжидаеткорабль, французский корабль. Тикелар
видел его.
-- Доблестный Тикелар! Честный Тикелар! -- хором кричала толпа.
-- А вы не думаете о том, -- произнес кто-то, -- что вместе сКорнелем
сбежит и Ян, такой же предатель, как и его брат?
-- И эти два мерзавца будут проедать во Франции наши деньги, деньгиза
наши корабли, наши арсеналы, наши верфи, проданные Людовику XIV!
--Недадим им уехать! -- воскликнул некий патриот,болееярый, чем
прочие.