Итак, раз я честный гражданин, адолг всех честных граждан доносить на
гражданплохих,то я,Исаак Бокстель,обязандонести наКорнелиуса ван
Берле".
Но,может быть,эти рассуждения, как бы благовидны онинибыли,не
овладели бытак сильно Бокстелем и, можетбыть, завистникнеподдался бы
простойжаждемести,терзавшейего сердце,еслибыдемонзавистине
объединился с демоном жадности.
Бокстель знал, каких результатов добился уже ванБерле всвоих опытах
по выращиванию черного тюльпана.
Какни был скромендоктор Корнелиус ванБерле,онне мог скрыть от
близких свою почти что уверенность в том, что в 1673году он получит премию
в сто тысяч флоринов, объявленную обществом садоводов города Гаарлема.
Вот эта почтичто уверенность Корнелиуса ван Берле и былалихорадкой,
терзавшей Исаака Бокстеля.
АрестКорнелиусапроизвел бы большое смятениев егодоме. И вночь
после ареста никому не пришло бы в голову оберегать в саду его тюльпаны.
Ив эту ночь Бокстельмог быперебраться через забор,и таккак он
знал, где находится луковица знаменитого черного тюльпана, то он и забрал бы
ее. И вместо того, чтобы расцвести у Корнелиуса, черный тюльпан расцвел бы у
него, и премиюв стотысяч флориноввместо Корнелиуса получил быон,не
считая уже великой чести назвать новый цветок tulipa nigra Boxtellensis.
Результат, которыйудовлетворял не только егожаждумщения, но и его
алчность.
Когдаон бодрствовал, все его мыслибыли заняты только большим черным
тюльпаном, во сне он грезил только им.
Наконец,19августа,околодвухчасовпополудниискушениестало
настолько сильным,чтомингер Исаак не могемубольше противиться. Ион
написаланонимный донос,который былнастолько точен, что не могвызвать
сомнений в достоверности, и послал его по почте.
Втот же вечер главный судья получил этот донос. Он тотчас же назначил
своим коллегам заседание на следующее утро. Утром они собрались, постановили
арестовать ван Берле и приказ об аресте вручили господину ван Спеннену.
Последний-- мыэтовидели -- выполнил его, как честный голландец, и
арестовал Корнелиуса ван Берлеименновто время, когдаоранжисты города
Гааги терзали трупы Корнеля и Яна де Виттов.
Со стыда ли, послабости ли воли,нов этотдень ИсаакБокстель не
решился направить свою подзорную трубу ни насад, ни на лабораторию, нина
сушильню.Онибезтого слишкомхорошознал,чтопроизойдетвдоме
несчастногодоктораКорнелиуса.Ондаженевсталитогда, когдаего
единственный слуга,завидовавший слугам ванБерле не менее,чемБокстель
завидовал их господину, вошел в комнату.
Бокстель сказал ему:
-- Я сегодня не встану, я болен.
Около девяти часовон услышал шум на улице и вздрогнул.
Около девяти часовон услышал шум на улице и вздрогнул.В этот момент
он был бледнее настоящего больногоидрожалсильнее, чем дрожитчеловек,
одержимый лихорадкой.
Вошел слуга. Бокстель укрылся под одеяло.
-- Осударь, -- воскликнул слуга, который догадывался, что, сокрушаясь
онесчастье,постигшемих соседа,он сообщитсвоемугосподину приятную
новость: -- о сударь, вы не знаете, что сейчас происходит?
-- Откуда же мне знать? -- ответил Бокстель еле слышным голосом.
--Сударь, сейчасарестовываютвашего соседа Корнелиуса ван Берле по
обвинению в государственной измене.
--Чтоты! -- пробормоталслабеющимголосом Бокстель. --Разве это
возможно?
-- По крайней мере, так говорят; к томужеясамвидел,как к нему
вошли судья ван Спеннен и стрелки.
-- Ну, если ты сам видел, -- другое дело, -- ответил Бокетель.
-- Во всяком случае я еще раз схожу на разведку, -- сказал слуга. -- И,
не беспокойтесь, сударь, я буду вас держать в курсе дела.
Бокстель легким кивком головы поощрил усердие своего слуги.
Слуга вышел и через четверть часа вернулся обратно.
--Осударь, -- сказал он,--все, чтоявам рассказал,истинная
правда.
-- Как так?
--Господин ванБерле арестован;его посадили вкарету иувезлив
Гаагу.
-- В Гаагу?
-- Да, и там, если верить разговорам, ему не сдобровать.
-- А что говорят?
-- Представьте, сударь,говорят, --но это еще только слухи, говорят,
что горожане убивают сейчас Корнеля и Яна де Виттов.
-- О!.. --простонал или,вернее, прохрипелБокстель, закрывглаза,
чтобы не видеть ужасной картины" которая ему представилась.
-- Черт возьми, -- заметил, выходя, слуга, -- мингер Исаак Бокстель, по
всейвероятности,оченьболен,раз при такойновости он несоскочилс
кровати.
Действительно,ИсаакБокстельбылочень болен,он былболен,как
человек, убивший другогочеловека.Но онубилчеловекас двойной целью.
Первая была достигнута, теперь оставалось достигнуть второй.
Приближалась ночь.
Бокстель ждал ночи.
Наступила ночь, он встал.
Затем он взлезнасвой клен. Он правильнорассчитал,-- никто ине
думал охранять сад; в доме все было перевернуто вверх дном.
Бокстельслышал,какпробилодесятьчасов,потомодиннадцать,
двенадцать.
В полночь, сбьющимся сердцем, с дрожащими руками, с мертвенно бледным
лицом, он слез сдерева, взял лестницу, приставил ее к забору и, поднявшись
до предпоследней ступени, прислушался.
Кругом было спокойно. Ни один звук не нарушал ночной тишины.
ЕдинственныйогонекбрезжилвовсемдомеОнтеплилсявкомнате
кормилицы.