– Или гладкостволку с активно-проникающими пулями – хоть бы это достать!.. С близкой дистанции – верняк, я серого свалю. В живот, чтоб кабели порвать, потом в башку…
Фанка, казалось, мутило от речей Косички.
– Нет, нет, ничего не могу!
– Мама, позволь, я скажу, – Гильза накрыла нервно постукивающую по столу ладонь Чары своей.
– Говори, милая; я уже устала.
– Дядя Фанки, – Гильза глядела мягко, но исподлобья, как бы с укоризной, – я произвела расчет. Между звонком Дымки домой и первым звонком Габара на узел очень мало времени, всего четырнадцать минут с секундами. Ее встреча с Хиллари была случайной, а угон флаера – импровизация. Хиллари с трэка вызвал своих, и «флайштурмы» вынудили Дымку приземлиться ОЧЕНЬ скоро. Скорость «флайштурмов» известна. Значит, они вылетели с какой-то новой точки базирования, находящейся где-нибудь в Синем Городе или Басстауне, потому что из Баканара им добираться как минимум всемеро дольше. Это может означать только одно – Хиллари разместил дежурный отряд прямо тут, где-то рядом. Мы их не провоцировали, а действиями кибер-маньяка объяснить их появление здесь нельзя – не для охоты же за одиночкой они выдвинули в Город летучие танки… Новый отряд выдвинут ПРОТИВ НАС. Задолго до того, как мама Чара решила воевать. Значит, они готовятся ударить по нас. Верней – уже ударили. Какие места для укрытия ты нам посоветуешь выбрать в Манхлэнде или Гриннине? или сразу в Старый Парк? мы можем и тебе там вырыть уютную норку, где-нибудь в долине между гор токсичных отходов.
Гильза, читавшая в основном ежедневную периодику и фантастические романы карманного формата, умела выражаться деликатно и одновременно ядовито. Нарастающий словарный запас так сочетался в ней с интеллектом, что иногда и Чара жалела, что детей нельзя наказывать.
– Делайте, что хотите, – устало промолвил Фанк, опуская глаза. – Но я не могу не сообщить об этом Фердинанду.
– Хоть самому Хиллари, – твердо ответила Чара.
– Постойте… – Косичка предупредительно подняла ладонь. – По телику идут новости…
Она даже не оборачивалась к телевизору, но подействовала на него, как пульт дистанционного управления – тот засветился, и сразу на нужном канале.
– Стали известны новые подробности вооруженной акции у автомобильного тоннеля на северо-восточной окраине Старых Руин. Пресс-секретарь штаба военной полиции Джун Фаберлунд заявила, что кибер-группой усиления обезврежен киборг, пытавшийся скрыться на флаере. Джун Фаберлунд также озвучила мнение генерала Лоуренса Горта, шефа проекта «Антикибер» – «Опасность, исходящая от преступной организации Банш, более чем очевидна. Обстановка и интересы граждан требуют более мощного обеспечения проекта специалистами, оружием и снаряжением»…
– А, импульсных ружей им мало!!. – крикнула Косичка, сжимая кулаки. – Ну, давайте! Мы террористы, да! У нас на пятерых один «уран», а они в «харикэн» вкрутят орбитальное орудие – нет, два! – и на бреющем полете да беглым огнем по Городу!..
А Чара с мрачной печалью поглядела в глаза Фанку:
– Вот видишь – война началась.
– …пока проект имеет всего одну базу в Городе; по соглашению с полицией Басстауна два «флайштурма» с экипажами киборгов размещены на устаревшей башне в переулке Бэкъярд, но ангар и подъемник там не рассчитаны на большее число машин или тяжелые модели типа «харикэн»…
– Бэкъярд, – повторила Косичка и собиралась еще что-то добавить, но в этот момент зазвучал телефон Фанка.
– Ашшш, – биндским «тссс» и жестом он попросил тишины, снимая трубку. – Театр «Фанк Амара», директор.
– Фанки, – голос, до неузнаваемости модулированный цифровой кодировкой, плыл и переливался от альта до баритона, а на голос наслаивался судорожный дублирующий писк встречного и ответного контроля линии, – это Фердинанд. Я снял с дежурства узел ключа RDF-237325, но сейчас он совсем перестал отзываться. Это очень опасно, Фанки, – его могли отследить. Вам всем надо быстро покинуть театр и раствориться. Конец связи.
ГЛАВА 4
Выспался тогда Габар или не выспался – спросите у него, но будьте готовы к нецензурному ответу сквозь зубы. Когда его растолкала Косичка, он только-только начал смаковать свой первый сон.
– А? что? – встрепанный и кудлатый после мытья, он вскинулся, сел, протирая глаза кулаками.
– Уходим, – она не тратила слов впустую, потому что остальные уже были готовы, и только Фанк рылся в своем тайничке, доставая деньги. – Нам надо сматываться. Собирайся, живо.
«Здравствуй, новая жизнь! Здравствуй, солнце над полями! Мы молоды, бодры и счастливы, мы готовы трудиться, творить и дерзать! С нами Бог, его святые праведники и воители! – почему-то звучал в мохнатых ушах припев гимна Тьянгалы, пока Габар лихорадочно натягивал какую-то чужую эйджинскую куртку, морщась от боли, сковывающей бок. Ага, привет, жизнь беглой крысы! Теперь шныряй, как проклятый, от схрона к схрону, да все по сточным трубам! Гэкан цай вахидар, как эти киборги-то не устают так жить?! Ах, да, им спать не надо… Если повезет выжить и вернуться, надо в школе меча почтительно предложить новую бодрящую запевку: „Будем все как киборги – не спать, не лениться, не жрать!“
Уж кто не ленился – так это Фанк; до того, как выметнуться из театра через черный ход со всей компанией, он успел передать всю бухгалтерию и с десяток срочных поручений ошарашенному Хацу, а заодно поздравить его с назначением на должность зам. директора театра. Хац глядел в финансовую документацию с трепетом первооткрывателя неведомых земель.
* * *
Системная работа не знает дня и ночи – только отмечает время и даты цифрами на таймере. Когда Хиллари закончил помогать Пальмеру в восстановлении информации на диске узла связи Банш, было 01.27; пересменка операторов уже прошла, и если Селена исполнительна так, как это принято в Баканаре…
Она поджидала его в коридоре, у прозрачной стены зала. Высокая, в жемчужно-сером служебном комбезе, с короткой – как у большинства операторов, «под шлем» – стрижкой. На рельефном скуластом лице – все знаки принадлежности к касте запойных системщиков: глаза одновременно и усталые, и нервные, на веках слабые темные тени, губы бледные и неподвижные.
– Хай, Хиллари, – неуверенно вымолвила она.
– Хай, Селена! – Хиллари улыбнулся. – Поздравляю с успехом. Скажи, где и как ты научилась сквозить по Сети? Я буду посылать туда своих стажеров…
Тут улыбнулась и Селена. Вообще улыбаться следует всегда, но после восьми часов смены, когда руки прирастают к перчаткам, когда мир в глазах ломается от переброса взгляда с шлемного прицела на дисплей, а хуже того – от одновременного контроля глазами врозь, когда ловишь паузу, чтоб передать поток соседу, а сама глотаешь ланч, капаешь в глаза стимуляторы, и машина отмеряет в твой стаканчик дозу табельной агуры – не до улыбок; лицо становится чужим, резиновым и непослушным. Только прямой живой взгляд может оживить тебя – а Хиллари умудрился во всех вчерашних передрягах сохранить и улыбку, и внимание в глазах. И что самое важное – не осматривает тебя сверху вниз, – угадывая под комбезом тело.
– Поговорим? – ничего личного, никакого особенного интереса не звучало в его голосе. И слава богу. Она бы взорвалась, попробуй он взять ее за руку. А поговорить – поговорить можно. Даже нужно. Этот простой и быстрый человек принят на самом высоком уровне. Вопрос в том, КАК он вспомнит о тебе там, наверху.