- Имямоейматери?Выменя чрезвычайно заинтересовали! Продолжайте,
прошу вас.
Ярассказалоб обстоятельствах моей ночной встречи с женщиной в белом
ислововслово повторил все, что та сказала о миссис Фэрли и Лиммеридже.
МиссГолкомб не спускала с меня внимательных и умных глаз. Лицо ее выражало
самыйживойинтерес,нонеболее.Она, очевидно, была так же далека от
разгадки этой тайны, как я сам.
- Вы уверены, что она говорила именно о моей матери? - спросила она.
- Уверен.Кембы она ни была, она когда-то училась в сельской школе в
Лиммеридже.По-видимому, миссис Фэрли была очень добра и внимательна к ней.
Ивблагодарностьонапитаетглубокийинтереси привязанность ко всем
членамсемьиФэрли.Она знала, что миссис Фэрли и ее супруг скончались, и
она говорила о мисс Фэрли так, как если бы они были знакомы с детства.
- Вы, кажется, сказали, что она не из этих мест?
- Она говорила, что она из Хемпшира.
- И вам не удалось выяснить, кто она?
- Не удалось.
- Оченьстранно.Думаю,что вы правильно поступили, мистер Хартрайт,
оставивеенасвободе.Ведьонанесделала в вашем присутствии ничего
подозрительного.Номнежаль,что вы недостаточно решительно постарались
выяснитьееимя.Мыдолжныобязательно разгадать эту тайну. Но лучше не
говоритеобэтом ни мистеру Фэрли, ни моей сестре. Я уверена, что они, так
жекакия,совершеннонезнают, кто она и какое отношение она имела к
нашейсемьевпрошлом.В то же время оба они совершенно по-разному, но в
одинаковоймеренервныивпечатлительны, и вы только рассердите одного и
обеспокоитедругуюпонапрасну. Что касается меня - я сгораю от любопытства
ипосвящувсюсвоюэнергиювыяснению этой загадки. Когда моя мать вышла
замужзамистераФэрли-старшегоиприехалавЛиммеридж, она открыла в
здешнейдеревнесельскуюшколу.Эта школа существует и поныне. Но старые
учителяилиумерли,илиуехали.Сэтойсторонынам никто не поможет.
Единственное, что мне приходит в голову...
Наэтомнашразговорбыл прерван появлением слуги, который объявил,
что мистер Фэрли будет рад видеть меня после завтрака.
- Подождитев холле, - ответила ему за меня мисс Голкомб своим ясным и
решительнымголосом.-МистерХартрайт сейчас придет... Я как раз хотела
сказать,- продолжала она, - что у нас с сестрой осталось много писем нашей
покойнойматери. Не имея другой возможности получить нужные нам сведения, я
займусьперепискоймоей матери с мистером Фэрли. Он любил жить в Лондоне и
частоотлучалсяиздому.Мояматьпривыкла подробно рассказывать ему в
письмахобовсем, что делается в Лиммеридже. Она часто писала ему о школе,
которойуделяламноговремени.Думаю,что,преждечем мы с вами снова
увидимся,я кое-что разузнаю.
Она часто писала ему о школе,
которойуделяламноговремени.Думаю,что,преждечем мы с вами снова
увидимся,я кое-что разузнаю... Второй завтрак в два часа, мистер Хартрайт.
Ябудуиметьчестьпредставитьвассвоейсестре,имы вместе поедем
кататься: покажем вам наши любимые места. Итак, до двух. Прощайте.
Онакивнуласочаровательнойграциейиподкупающимдружелюбием,
которымдышаловсе,чтоонаделалаиговорила,и исчезла за дверью в
глубинекомнаты.Явышел в холл и, следуя за слугой, направился к мистеру
Фэрли, готовясь к встрече с ним.
VII
Мойпровожатыйпровелменянаверх, в коридор, по которому мы пришли
сновакмоейспальне.Войдявнее,он открыл дверь в другую комнату и
попросил меня заглянуть туда.
- Мнеприказано показать вам вашу гостиную, - сказал он, - и спросить,
по вкусу ли вам ее убранство и освещение.
Ябылбычересчурпривередлив,еслибыэта прелестная комната не
понравиласьмне.Из большого окна открывался тот же радостный вид, которым
ялюбовалсяутромизспальни.Мебельбыла дорогая и красивая. На столе
посредикомнатылежали книги в веселых переплетах, стояли прелестные цветы
иизящныйписьменный прибор. Второй стол, у окна, был завален необходимыми
принадлежностямидля рисования и окантовки акварелей мистера Фэрли. К столу
былприделанмаленькиймольберт, который я мог складывать или расставлять
поусмотрению.Стеныбыли обтянуты пестрым кретоном, пол устлан плетеными
итальянскимициновками.Это была самая нарядная и уютная гостиная, которую
я когда-либо видел, и я откровенно высказал свое восхищение.
Нослугабылслишкомхорошовышколен,чтобывответнамои
восторженныевосклицанияобнаружитьмалейшиепризнакиудовлетворения. С
ледяной сдержанностью он поклонился и молча распахнул передо мной двери.
Мысновавышлив коридор, завернули за угол, спустились на несколько
ступенек,прошлинебольшойхоллиостановилисьпередобитойвойлоком
дверью.Слугаоткрылее,затемвторую,бесшумнораспахнул две тяжелые
портьерыизбледно-зеленогошелка,тихопроговорил: "Мистер Хартрайт" и
оставил меня одного.
Яочутилсяв огромной роскошной комнате с прекрасным лепным потолком.
Наполулежалтакойпушистый,мягкий ковер, что мои ноги утонули в нем.
Вдольоднойиз стен тянулся книжный шкаф из какого-то редчайшего дерева, с
инкрустациями.Онбылневысок,инанембылисимметрично расставлены
мраморныебюсты.Упротивоположнойстеныстоялидвестаринныегорки,
вверху,междуними, висела картина под стеклом - "Мадонна с младенцем"; на
позолоченнойтабличке,прикрепленнойкраме,быловыгравированоимя
Рафаэля.