- Слушайте, слушайте, - сказала матушка одобрительно.
- Мама, - шепнула Сара, - сейчас он поломает наше лучшее кресло!
- Явернусьвпрошлое,чтобыоттудавоззвать к благороднейшему из
смертных,-продолжал Песка, яростно указывая на меня из-за спинки кресла.
-Ктонашел меня мертвым на дне морском (из-за судороги), кто вытащил меня
наверх? И что я сказал, когда я вернулся к моей жизни и одежде?
- Гораздобольше,чемтребовалось,-ответил я очень сердито, ибо,
когдаонзатрагивалэтутему,малейшеепоощрение вызывало у профессора
потоки слез.
- Ясказал, - настаивал Песка, - что моя жизнь принадлежит моему другу
Уолтерудоконцаднеймоихичтоя не успокоюсь, пока не найду случая
сделатьнечтодляУолтера.И я не мог обрести покой до сегодняшнего дня.
Сегодня,-завопилмаленький профессор, - неудержимое счастье переполняет
менясголовыдоногильетчерез край! Клянусь честью: нечто наконец
сделано, и мне осталось сказать одно только слово: правильно, все хорошо!
Необходимозаметить,что Песка гордился своей (по его мнению) истинно
английскойречью,внешностьюиобразомжизни.Подцепивнесколько
общеупотребительныхслов,непонятныхему,онщедроразбрасывалих где
придется и нанизывал одно на другое в восторге от их звучания.
- Средилондонскихсветскихдомов, где я преподаю мой родной язык, -
торопливопродолжалпрофессор,недаваясебепередышки,- есть один в
высшейстепенисветский,на площади Портленд. Вы знаете, где это? Да, да,
разумеется,конечно.Впрекрасномдоме,дорогиемои,живет прекрасная
семья:мама- толстая и красивая, три дочки - толстые и красивые, два сына
-толстые и красивые, и папа - самый толстый и красивый из всех. Он могучий
купеци купается в золоте. Когда-то красавец, но теперь у него лысина и два
подбородка,ионуженекрасавец.Нокделу!Я преподаю дочкам язык
божественногоДанте. И, помилуй меня господь, нет слов, чтобы передать, как
труденбожественный Данте для этих трех хорошеньких головок! Но это ничего,
всезреетвовремени-чемтруднее, тем больше уроков, и тем лучше для
меня.Правильно!Нокделу!Представьте себе, что сегодня я занимаюсь с
тремябарышнямикак обычно. Мы вчетвером у Данте в аду - на седьмом круге.
Ноневэтомдело:все крути одинаковы для толстых и красивых барышень.
Однаконаседьмомкругемоиученицызастряли,и я, чтобы вытащить их,
цитирую,объясняю и чуть не лопаюсь, багровея от бесплодных усилий, когда в
коридореслышитсяскрипсапогивходитЗолотойпапа,могучий купец с
лысинойидвумяподбородками. А вы, наверно, уже сказали про себя: "Громы
небесные! Песка никогда не кончит!"
Мы хором заявили, что нам очень интересно. Профессор продолжал:
- Вруках у Золотого папы письмо.
Профессор продолжал:
- Вруках у Золотого папы письмо. Извинившись, что житейскими мелочами
онмешаетнашимадскимизысканиям,онобращаетсяктрембарышнями
начинает,какивсеангличане,с огромного "О". "О мои дочки, - говорит
могучийкупец,-я получил письмо от моего друга мистера..." Имя я забыл,
ноэтоневажно,мыещекнему вернемся. Да, да, все правильно, хорошо!
Итак,папаговорит: "Я получил письмо от моего друга мистера такого-то, он
проситменярекомендовать учителя рисования к нему, в его имение". Клянусь
честью!Когдаяуслышалэтислова, я был готов броситься к нему на шею,
еслибымогдонеедостать,чтобыприжатьегок сердцу! Но я только
подпрыгнулнастуле. Я сгорал желанием высказаться, но прикусил язык и дал
папекончить."Можетбыть,вызнаете,-говоритэтоткрупный богач,
помахиваяписьмом,-можетбыть,вызнаете, мои дорогие, какого-нибудь
учителярисования,которогоямогбырекомендовать?"Трибарышни
переглянулисьи отвечают (конечно, начав с неизменного "О!"): "О нет, папа,
новотмистер Песка..." Услышав свое имя, я уже не мог больше сдерживаться
-мысльовас,моидорогие,бросаетсямневголову, я вскакиваю как
ужаленный,обращаюсь к могучему купцу и говорю, как типичный англичанин: "О
дорогойсэр,язнаютакогочеловека!Наилучшийинаипервейший в мире
учительрисования!Рекомендуйте его сегодня, а завтра отправляйте его туда
совсемипотрохами".(Ещеодин чисто английский оборот!) - "Подождите, -
говоритпапа,-онангличанинилииностранец?"- "Англичанин до мозга
костей",-отвечаю я. "Порядочный человек?" - говорит папа. "Сэр! - говорю
я(ибоэтотпоследний вопрос возмутил меня, и я перестал обращаться с ним
запросто).-Сэр!Бессмертноепламягениальностипылаетв груди этого
англичанина,аглавное,онопылалоивгруди его отца". - "Пустяки, -
говоритэтотЗолотой варвар-папа, - бог с ней, с его гениальностью, мистер
Песка.Нам, в нашей стране, не нужна гениальность, если она не идет об руку
спорядочностью,акогдаонивместе - мы рады, очень рады! Может ли ваш
другпредставить рекомендации?" Я небрежно помахал рукой. "Рекомендации?! -
говорюя.-Господибоже,нуконечно. Груды рекомендаций! Сотни папок,
набитыхими,еслихотите".-"Достаточнооднойилидвух,-говорит
флегматичныйбогач.-Пусть пришлет их мне со своим адресом. И подождите,
мистерПеска.Преждечемвыпойдетеквашемуприятелю, я вам передам
кое-чтодля него". - "Деньги! - восклицаю я с возмущением. - Никаких денег,
покамойистый англичанин их не заработает!" - "Деньги? - удивляется папа.
-Ктоговоритоденьгах?Яимеюввидузапискуоб условиях работы.