-Ктоговоритоденьгах?Яимеюввидузапискуоб условиях работы.
Продолжайтевашурок,аяперепишуихизписьмамоего друга". И вот
обладательтоваровиденегберетсяза перо, бумагу и чернила, а я снова
погружаюсьвдантовский "Ад" с моими барышнями. Через десять минут записка
окончена,исапогипапы,скрипя,удаляютсяпо коридору. С этой минуты,
клянусьчестью,япозабылобовсем.Потрясающая мысль, что наконец моя
мечтаисполниласьиямогууслужитьмоемудругу, опьяняет меня! Как я
вытащилтрехбарышеньизпреисподней,какдавалследующиеуроки, как
проглотилобед-обо всем этом я знаю не более, чем лунный житель. С меня
достаточнотого,чтоя здесь с запиской могучего купца - щедрый, как сама
жизнь,пламенный,какогонь!Я счастлив по-королевски! Ха-ха-ха! Хорошо,
хорошо, все правильно-хорошо!
Ипрофессор,неистоворазмахиваянадголовойконвертом,закончил
бурный поток своего красноречия пронзительной пародией на английское "ура".
Едваонзамолчал,какматушка с блестящими глазами, вся зардевшись,
вскочила с места. Она ласково схватила маленького профессора за руки.
- ДорогойПеска,-сказалаона,- я никогда не сомневалась, что вы
искренне любите Уолтера, но теперь я убеждена в этом более чем когда-либо!
- Мыоченьблагодарны профессору Песке за нашего Уолтера, - прибавила
Сара.
Сэтимисловамионапривстала,как бы намереваясь, в свою очередь,
подойтик креслу, но, увидев, что Песка покрывает страстными поцелуями руки
моейматери,нахмуриласьиопятьселана место. "Если этот фамильярный
человечекведетсебятакимобразом с моей матерью, как же он будет вести
себясомной?" На человеческих лицах иногда отражаются сокровенные мысли -
несомненно Сара думала именно так, когда садилась.
Хотяиябыл искренне тронут желанием Пески оказать мне услугу, меня
неоченьобрадовалаперспективатакойработы. Когда профессор оставил в
покоерукимоейматери,ягорячо поблагодарил его и попросил разрешения
прочитать записку его уважаемого патрона.
Песка вручил мне ее, торжественно размахивая руками.
- Читайте!-воскликнулон, принимая величественную позу. - Я уверяю
вас,мойдруг,чтописьмоЗолотогопапыговоритсамо за себя языком,
подобным трубному гласу!
Условиябылиизложены,вовсякомслучае, ясно, откровенно и весьма
понятно.
Меняуведомляли,что,во-первых,ФредерикФэрли, эсквайр, владелец
именияЛиммериджвКумберленде,ищетопытногоучителярисованияна
три-четыремесяца.Во-вторых, обязанности учителя рисования будут двоякого
рода:руководитьзанятиями двух молодых леди, обучающихся искусству писать
акварели,ивсвободноевремяприводитьвпорядокценнуюколлекцию
рисунков,принадлежащиххозяину,котораянаходитсявсостоянииполной
заброшенности.
В-третьих,учительдолженжитьв Лиммеридже; он будет на
положенииджентльмена,анеслуги.Жалованье-четыре гинеи в неделю.
В-четвертыхивпоследних:без рекомендаций, самых подробных в отношении
личности и профессиональных знаний, не обращаться.
Рекомендациидолжныбытьпредставлены другу мистера Фэрли в Лондоне,
которыйуполномочен заключить договор. Записка кончалась фамилией и адресом
отца учениц профессора Пески.
Условиябыли,конечно,соблазнительными,асамаработа,повсей
вероятности,и приятной и легкой. Мне предлагали ее на осень - время, когда
обычноуменяпочтинебылоуроков.Оплатабылаоченьщедрой,как
подсказывалмнемойпрофессиональныйопыт. Я понимал все это. Я понимал,
чтодолженрадоваться,еслимнеудастсяполучитьэтоместо.Однако,
прочитавзаписку,я почувствовал необъяснимую неохоту браться за это дело.
Никогдавжизнияеще не испытывал такого разлада между чувством долга и
каким-то странным предубеждением, как сейчас.
- Ах,Уолтер,твоемуотцу никогда так не везло, - сказала матушка, в
свою очередь прочитав записку и отдавая ее мне.
- Познакомитьсяс такой знатью! - заметила Сара, гордо выпрямившись. -
И, что особенно лестно, - быть на равной ноге...
- Да,условияввысшей степени заманчивы, - перебил я нетерпеливо, -
но, прежде чем послать рекомендации, я хочу подумать.
- "Подумать"! - вскричала моя мать. - Что с тобой, Уолтер?
- "Подумать"!..- отозвалась, как эхо, сестра. - Просто непонятно, как
ты можешь говорить это при данных обстоятельствах.
- "Подумать"!..- провизжал Песка. - О чем? Отвечайте мне. Разве вы не
жаловалисьнасвоездоровье и не мечтали о том, что вы называете "поцелуй
деревенскоговетерка и глоток свежего воздуха"? И вот в ваших руках бумага,
котораяпредоставляетвам и эти ветерки, и эти глотки, которыми вы сможете
захлебыватьсявтечениецелых четырех месяцев! Не так ли? А деньги? Разве
четырегинеивнеделю не деньги? Господи боже ты мой! Дайте их мне, и мои
сапогибудутскрипетьтак же, как у Золотого папы, который подавляет всех
своимбогатством.Четырегинеивнеделю!Ик тому же в очаровательном
обществедвухмолодыхдевиц!Болеетого, вы получаете постель, утренний
завтрак,обед,васбудуткормитьипоитьпогорло английскими чаями,
пенистымпивом,и все это даром! Ну, Уолтер, дружище, черт побери, впервые
в жизни мои глаза так лезут на лоб от удивления!
Нониискреннеенедоумениематушки,котораяникак не могла понять
моегостранногоповедения,нивосторженное перечисление профессором моих
многочисленныхбудущихблаг не могли поколебать безрассудное мое нежелание
ехатьвимениеЛиммеридж.Все доводы против поездки в Кумберленд были, к
моемувеликомуогорчению,категорическиотвергнуты.