Все доводы против поездки в Кумберленд были, к
моемувеликомуогорчению,категорическиотвергнуты.Тогдая попробовал
выдвинутьглавноепрепятствие: что же будет с моими лондонскими учениками,
покадевицыФэрлинаучатсяписатьснатурыподмоимруководством? К
сожалению,былоочевидно,что большинство учеников уедут на осень, а тех,
которыеостанутсявЛондоне, можно вполне доверить одному из моих коллег,
темболеечтоясамвыручилегооднажды при таких же обстоятельствах.
Сестранапомниламне,чтоон сам предлагал свою помощь на случай, если я
уеду;матушкавзывалакомне во имя моего собственного блага и здоровья,
уговариваянеупрямиться;Пескажалобно молил не огорчать его отказом от
первой услуги, которую он делает в благодарность за свое спасение.
Искренняялюбовь,котораястоялазаэтимиуговорами, тронула бы и
самоечерствоесердце. Я устыдился своего безотчетного предубеждения, хотя
инесмогегопобороть,иуступил,обещаясделатьвсе,что от меня
потребуется.
Остатоквечерапрошелввеселыхразговорахо моей будущей жизни в
обществедвухобитательницКумберленда.Воодушевленныйчудодейственным
грогом,откоторого он опьянел в пять минут, Песка предъявил свои права на
званиенастоящегоангличанина,произносябезостановочно спич за спичем и
провозглашаябесчисленныетосты за здоровье моей матушки, моей сестры, мое
собственное,атакжемистераФэрли и двух молодых леди, причем он тут же
восторженно приносил благодарность самому себе от имени всех нас.
- Посекрету,Уолтер,-говорилмнедоверительномоймаленький
приятельподороге домой: - я в восторге от своего красноречия! Честолюбие
грызетменя,иводинпрекрасныйденьявыступлюввашемславном
парламенте.Мечтавсеймоейжизни- стать достопочтенным Пеской, членом
парламента.
Наутро я послал мои рекомендации на Портленд-Плейс.
Прошлотридня.Ябылоужерадовался,чтоменя, очевидно, сочли
недостойнымзанятьэтоместо.Ноначетвертыйденьпришел ответ. Мне
сообщали,что мистер Фэрли берет меня на службу и просит немедленно выехать
вКумберленд.Всенеобходимыеинструкцииотносительно моего путешествия
были заботливо перечислены в приписке.
Нехотяукладывалясвойчемодан,чтобызавтра рано утром покинуть
Лондон. К вечеру по дороге в гости ко мне заглянул Песка - попрощаться.
- Моислезы,-веселосказалпрофессор,-быстровысохнутпри
потрясающеймыслиотом, что моя счастливая рука дала первый толчок вашей
карьере.Поезжайте,дружище,радисоздателя!Куйтежелезо,покав
Кумберлендегорячо!Женитесьна одной из девиц, станьте членом парламента
и,достигнуввершинылестницы,помните,чтовсеэто сделал Песка там,
внизу!
Япопробовалзасмеятьсявместе с моим маленьким другом, но его шутки
неулучшилимоегонастроения.
Поезжайте,дружище,радисоздателя!Куйтежелезо,покав
Кумберлендегорячо!Женитесьна одной из девиц, станьте членом парламента
и,достигнуввершинылестницы,помните,чтовсеэто сделал Песка там,
внизу!
Япопробовалзасмеятьсявместе с моим маленьким другом, но его шутки
неулучшилимоегонастроения.Уменя щемило сердце, когда он произносил
своенапутствие.Мненичегодругогонеоставалось, как идти в Хемпстед
прощаться с матушкой и сестрой.
IV
Весь день стояла жестокая жара, и ночь была душная, угрюмая.
Матушкеисестрехотелосьтакмногосказать мне на прощание и они
столькоразпросилименяподождатьещепятьминут, что было уже около
полуночи, когда наконец служанка закрыла за мной калитку.
ПройдянесколькошаговпократчайшейдорогевЛондон,яв
нерешительности остановился.
Яркаялунаплылапо темному, беззвездному небу, и холмистый простор,
поросшийкустарником, казался таким диким и безлюдным в таинственном лунном
свете,какбудтолежалза многие сотни миль от огромного города. Мысль о
скоромвозвращениив мрачную духоту Лондона показалась мне невыносимой. На
душеуменябылотак неспокойно, что я задохнулся бы в спертой атмосфере
моейкомнаты.Ярешилпройтисьпосвежему воздуху и направился в город
самымдлиннымпутем- по узкой тропинке, извивающейся среди холмов, с тем
чтобывернутьсявЛондончерез предместье по Финглейской дороге и прийти
домой прохладным ранним утром с западной стороны Ридженс-Парка.
Ямедленношелчерезрощу, упиваясь глубокой тишиной. Легкие лунные
тенииграливокруг,топоявляясь,тоисчезая. Пока я проходил первую и
красивейшуючасть моего ночного пути, я пассивно воспринимал впечатления от
окружающего,мысли мои ни на чем не задерживались; могу сказать, что я ни о
чемне думал. Но когда кустарник кончился и я вышел на проезжую дорогу, где
былоуже менее красиво, на меня нахлынули мысли об ожидавшей меня перемене.
Мало-помалуявсецелопогрузилсяврадужные мечты о поместье Лиммеридж,
мистереФэрлииомоихбудущихученицах,которых вскоре мне надлежало
обучать искусству акварели.
Ядошелдо перекрестка. Отсюда четыре дороги вели в разные стороны: в
Хемпстед,откуда я шел, в Финчли, на запад и в Лондон. Я машинально свернул
на последнюю.
Ятихобрелпопустынной,озаренной луной дороге, беспечно думая о
том,каквыглядят обитательницы Кумберленда. Вдруг вся кровь моя оледенела
от легкого прикосновения чьей-то руки к моему плечу.
Я мгновенно обернулся, сжимая в руке трость.
Передомной,какеслибонавыросла из-под земли или спустилась с
неба,стояла одинокая фигура женщины, с головы до ног одетая в белое. На ее
лице,обращенномкомне,застылнемойвопрос- рукой она указывала на
темную тучу, нависшую над Лондоном.