Кучербылявнообеспокоен моим опозданием, но, по обычаю вышколенных
английскихслуг,упорномолчал.Мыдвинулисьпочтишагом. Дорога была
плохая,икучерубылотрудноехатьпо ней в полной темноте. Часа через
полтораянаконецуслышал,какколесамягкозашуршалипо гравию. Гул
морскогоприбояраздавалсясовсемнеподалеку.Мыпроехали одни ворота,
потомвторые и остановились перед домом. Меня встретил ливрейный слуга, уже
успевшийснятьсвоюпараднуюодежду.Ондоложил мне, что господа легли
спать,ипровел меня в огромную роскошную столовую, где на конце огромного
пустынного стола ждал меня одинокий ужин.
Ябылслишкомизмучен,чтобы есть и пить с удовольствием, тем более
чтослуга прислуживал мне так, как если бы перед ним сидело целое общество,
а не я один.
Черезчетвертьчасая встал из-за стола. Слуга провел меня наверх, в
нарядную комнату, торжественно произнес:
- Завтракбудетподан в девять часов, - и, удостоверившись, что все в
порядке, бесшумно удалился.
"Чтомнесегодняприснится?- подумал я, задувая свечу. - Женщина в
белом или незнакомые обитатели пышного кумберлендского дома?"
Так странно было засыпать под этим кровом, где я еще никого не знал!
VI
Когданаутрояпроснулсяираспахнул ставни, передо мной под ярким
августовскимсолнцемрадостноискрилосьмореи далекие берега Шотландии
обрамляли горизонт голубой дымкой.
Этотчудесныйвидбылтакойнеожиданнойпеременойпослемрачных
кирпично-каменныхпейзажейЛондона,чтоямгновеннопочувствовалсебя
обновленным.Смутноеощущение полной оторванности от прошлого, без всякого
ясногопредставленияобудущемовладело мной. Все, что случилось еще так
недавно,казалось, произошло много месяцев назад. И то, как маленький Песка
объявилмнеосвоемвмешательствевмоюсудьбу;и прощальный вечер с
матушкойисестрой;дажемое загадочное приключение по дороге в Лондон -
всеэтобылокакбудтодавным-давно,всовсемдругойэпохемоего
существования,и,хотяженщинавбеломвсеещене выходила у меня из
головы, ее образ потускнел и отдалился.
Занесколькоминут до девяти часов я спустился вниз. Молчаливый слуга
нашелменязаблудившимсявкоридорахнижнегоэтажа и милостиво показал
дорогу в столовую.
Когдаоноткрылдверь,моим глазам представилась большая, красивая,
светлаякомнатаидлинный,нарядносервированный стол. У дальнего окна,
спинойкомне,стоялаженщина.Ябылпораженкрасотойеефигурыи
непринужденнойграциейеепозы.Высокая, но не слишком; в меру полная, с
гордойголовкойнастройныхплечах;талияее,гибкаяитонкая, была
совершенствомв глазах мужчины, ибо находилась в надлежащем месте и не была
изуродованакорсетом.
Высокая, но не слишком; в меру полная, с
гордойголовкойнастройныхплечах;талияее,гибкаяитонкая, была
совершенствомв глазах мужчины, ибо находилась в надлежащем месте и не была
изуродованакорсетом.Онанеслышала,какя вошел, и я несколько минут
любовалсяею,преждечем придвинул к себе стул - невинное средство, чтобы
привлечьеевнимание.Онабыстрообернулась.Врожденноеизяществоее
движенийзаставляломеня тем сильнее желать увидеть ее лицо. Она отошла от
окна,иясказалсебе:"Онабрюнетка". Она прошла несколько шагов, и я
сказалсебе:"Онамолода".Онаприблизилась-и, к моему удивлению, я
должен был сказать себе: "Да ведь она некрасива!"
Старая,всемипризнаннаяистина,чтоприродане совершает ошибок,
никогдаещене была так решительно опровергнута. Ее лицо обманывало все те
ожидания,которыевозникалипривидеее восхитительной фигуры. Она была
оченьсмугла,стемнымпушкомнадверхнейгубой;унее был большой,
энергичный,почтимужской рот; большие проницательные карие глаза и густые
черные,каксмоль,волосы,нависшиенад низким лбом. Когда она молчала,
умное,оживленное,открытое лицо ее было совершенно лишено той женственной
мягкости,безкоторойкрасотадажесамойпрекраснойженщинывмире
несовершенна.Видетьтакоелицонапрелестныхплечах,достойных резца
скульптора;быть очарованным грацией ее движений и одновременно чувствовать
почтинеприязнь к мужеподобным чертам этой головы, венчавшей безукоризненно
прекрасноетело, было похоже на то странное чувство, которое испытываешь во
сне, полном противоречий, разобраться в которых невозможно.
- МистерХартрайт? - сказала леди. Ее смуглое лицо озарилось улыбкой и
сталосразумягкимиженственным. - Мы вчера уже отчаялись увидеть вас и
леглиспатьвобычноевремя.Примите мои извинения за эту неучтивость и
разрешитепредставиться:я - одна из ваших учениц. Пожмем друг другу руки.
Рано или поздно нам придется сделать это, так почему не сейчас?
Этонеобычноеприветствиебылопроизнесено ясным, звонким, приятным
голосом.Она протянула мне руку - большую, но прекрасной формы, просто, без
малейшейаффектации,с непринужденностью истинно светской женщины. Мы сели
застолкакстарыедрузья,которыместьчтовспомнитьи для которых
совместный утренний завтрак - самое обычное дело.
- Надеюсь,выприехалисюдасблагим намерением, занимаясь с нами,
провестивремясамымприятным образом? - продолжала она. - Начнем с того,
чтозавтракать вам придется только в моем обществе. Сестра осталась у себя.
Унеенемногоболит голова, и наша старая гувернантка миссис Вэзи поит ее
целительнымчаем.Мойдядя,мистерФэрли,никогданеразделяет наших
трапез;онвечноболеети живет по-холостяцки в своих комнатах.