Другуюшлюпкуудалосьспустить только
одним концом: другим она повисла на талях, и ее бросили. А парохода, который
былпричинойбедствия,иследпростыл,нокругомговорили,чтоон,
несомненно, вышлет нам спасательные шлюпки.
Яспустилсянанижнюю палубу."Мартинес"быстропогружался,вода
подступала к краю борта. Многие пассажиры стали прыгать за борт. Другие, уже
барахтаясь в воде,кричали, чтобы ихподняли обратно напалубу. Никтоне
слушалих.Всепокрылобщийкрик: "Тонем!"Поддавшись охватившейвсех
панике, я вместе с другими бросился за борт. Я не отдавал себе отчета в том,
чтоделаю,но, очутившись вводе,мгновенно понял,почемулюдикругом
молили, чтобы их подняли обратно на пароход. Вода была холодная,нестерпимо
холодная. Когда япогрузился в нее, меня обожгло, как огнем. Холод проникал
докостей; казалось,смертьуже заключает меня всвои ледяные объятия. Я
захлебнулся от неожиданностии страха и успел набрать в легкие воды прежде,
чем спасательный пояс снова поднял меня наповерхность. Во рту уменя было
солоно от морской воды, и я задыхался от ощущения чего-то едкого, проникшего
мне в горло и в легкие.
Но особенно ужасен был холод. Мне казалось, что я этого не выдержу, что
минуты мои сочтены. Вокруг меняв воде барахтались люди. Они что-то кричали
друг другу. Яслышал также плеск весел. Очевидно,потопившийнаспароход
выслал за нами шлюпки. Время шло, и меня изумляло, что я все еще жив. Но мои
ноги ужеутратили чувствительность,ионемениераспространялосьдальше,
подступалоксамомусердцу.Мелкие сердитые волны спенистымихребтами
перекатывались через меня; я захлебывался и задыхался.
Шум и крики становились все глуше; последний отчаянный вопль донесся до
меня издали, и я понял, что "Мартинес" пошел ко дну. Потом -- сколько прошло
времени,не знаю, -- я очнулся, и ужас снова овладел мной. Я был один. Я не
слышал больше голосов,криково помощи -- только шум волн, которомутуман
придавалкакую-то таинственную,вибрирующую гулкость. Паника, охватывающая
человека,когдаон в толпе и разделяет общую участь,нетак ужасна,как
страх,переживаемыйводиночестве.Куданеслименяволны? Краснолицый
говорил,чтоотливуходитчерез Золотые Ворота.Неужелименяунесет в
открытоеморе?Аведьмой спасательныйпоясможетразвалиться в любую
минуту! Яслышал, чтоэти пояса делаютиногдаиз картона итростника, и
тогда, намокнув, они быстро теряют плавучесть. А я совсем не умел плавать. Я
былодин,и меня несло неведомо куда,среди извечнойсерой безбрежности.
Признаюсь, мной овладело безумие, и якричал, как кричали женщины, и бил по
воде окоченевшими руками.
Не знаю, как долго это тянулось. Потом я впал в забытье, и вспоминаю об
этомтолько, како тревожноммучительном сне. Когда я очнулся,казалось,
прошли века. Почтинадсамой головойяувиделвыступавший из тумана нос
суднаитри треугольных паруса,заходящиеодинза другойи наполненные
ветром.
Вода пенилась и клокотала там, где ее разрезал носкорабля, а я был
как раз на его пути. Я хотел крикнуть, но у меня не хватилосил.Нос судна
скользнул вниз, едва незадев меня, и волна перекатилась надмоей головой.
Затем мимо меня начал скользить длинный черный борт судна -- так близко, что
я могбы коснуться его рукой. Я сделал попыткуухватиться за него, я готов
был впиться в дерево ногтями, но руки мои были тяжелы и безжизненны. Я снова
попытался крикнуть, но голос изменил мне.
Промелькнуламимо корма,нырнувв пучину междуволнами, и я мельком
увидел человекау штурвала и еще одного, спокойно курившего сигару. Я видел
дымок,поднимавшийсяот его сигары,когда он медленноповернулголову и
скользнул взглядомповодев моюсторону.Это был случайный, рассеянный
взгляд,случайный поворот головы, одно из тех движений, которые люди делают
машинально, когда они ничем не заняты, -- просто из потребности в движении.
Нодля меня вэтом взгляде была жизнь илисмерть. Я видел, как туман
уже снова поглощает судно. Я видел спинурулевогоиголову того, другого,
когда он медленно, очень медленно обернулся и его взглядскользнул по воде.
Это был отсутствующий взгляд человека,погруженноговдуму,и я с ужасом
подумал, чтоонвсе равно не заметитменя, даже если япопаду в поле его
зрения.Новот его взгляд упал наменя, иегоглаза встретились с моими
глазами.Он увидел меня.Прыгнув к штурвалу, оноттолкнул рулевогои сам
быстро завертелколесо, выкрикиваяв тоже времякакую-то команду. Судно
начало отклоняться в сторону и почти в тот же миг скрылось в тумане.
Япочувствовал,что сновавпадаюв беспамятство, и напряг все силы,
чтобы неподдаться пустоте и мраку,стремившимся поглотить меня. Вскорея
услышал быстроприближавшийся плеск весел и чей-то голос. Потом, уже совсем
близко, раздался сердитый окрик:
-- Какого черта вы не откликаетесь?
"Это мне кричат", -- подумал я и тут же провалился в пустоту и мрак.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Мнепоказалось,чтокакая-тосилакачает инесет менявмировом
пространстве,подчинивмощномуритму.Мерцающиеискоркивспыхивалии
пролеталимимо.Ядогадывался,чтоэтозвездыиогненныекометы,
сопровождающие мойполет среди светил. Когда в своем качании я снова достиг
вершины амплитуды и уже готов был пуститься в обратный путь, где-то ударил и
загуделгромадныйгонг.Неисчислимодолго,целыестолетия,безмятежно
канувшие в вечность, наслаждался я своим исполинским полетом.
Носон мойначалменяться,а я уже понимал, что этосон. Амплитуда
моего полета становилась все короче и короче. Меня начало бросать из стороны
в сторону с раздражающейбыстротой.Я едва успевал перевести дух: стакой
стремительностью мчался я внебесном пространстве. Гонг грохотал все чаще и
яростнее.Яждалкаждогоегоударасневыразимымужасом.Потоммне
показалось, чтоменятащатпо хрустящему,белому,раскаленномусолнцем
песку.