Отеческаяприязньодушевляламеня,
единственно чистая отеческая приязнь, Варвара Алексеевна; ибоязанимаюу
вас место отца родного, по горькому сиротству вашему; говорю это от души, от
чистого сердца, по-родственному. Уж как бы там ни было, а я вам хоть дальний
родной, хоть по пословице, и седьмая вода на киселе, а все-таки родственник,
и теперь ближайший родственник и покровитель; ибо там, гдевыближевсего
имели право искать покровительства и защиты, нашли вы предательство и обиду.
А насчет стишков скажу я вам, маточка, что неприлично мне на старости летв
составлении стихов упражняться. Стихи вздор! За стишкиившколахтеперь
ребятишек секут... вот оно что, родная моя.
Что это вы пишете мне, Варвара Алексеевна, про удобства,пропокойи
про разные разности? Маточка моя, я не брюзглив и нетребователен,никогда
лучше теперешнего не жил; так чего же на старости-то летпривередничать?Я
сыт, одет, обут; да и куда нам затеи затевать! Не графскогорода!Родитель
мой был не из дворянского звания и со всей-то семьей своей былбеднееменя
по доходу. Я не неженка!Впрочем,еслинаправдупошло,тонастарой
квартире моей все былоневпримерлучше;попривольнеебыло,маточка.
Конечно, и теперешняямояквартирахороша,дажевнекоторомотношении
веселее и, если хотите, разнообразнее; я против этого ничего неговорю,да
все старой жаль. Мы, старые, то есть пожилые люди, кстарымвещам,какк
родному чему привыкаем. Квартирка-то была, знаете,маленькаятакая;стены
были... ну, да что говорить!стены были, как и все стены, не в них и дело,а
вот воспоминания-то обо всем моем прежнем на меня тоску нагоняют... Странное
дело - тяжело, а воспоминания как будто приятные. Даже чтодурнобыло,на
что подчас и досадовал, и то в воспоминаниях как-то очищается отдурногои
предстает воображению моему в привлекательном виде. Тихо жили мы,Варенька;
я да хозяйка моя, старушка, покойница. Вотистарушку-томоюсгрустным
чувством припоминаю теперь! Хорошая была она женщинаинедорогобралаза
квартиру. Она, бывало, все вязала из лоскутковразныходеяланааршинных
спицах; только этим и занималась. Огонь-то мы с нею вместе держали,такза
одним столом и работали. Внучка у ней Маша была - ребенком ещепомнюее-
лет тринадцати теперь будет девочка. Такая шалуньябыла,веселенькая,все
нас смешила; вот мы втроем такижили.Бывало,вдлинныйзимнийвечер
присядем к круглому столу, выпьем чайку, апотомизаделопримемся.А
старушка, чтоб Маше не скучнобылодачтобнешалилашалунья,сказки,
бывало, начнет сказывать. И какие сказки-то были! Не то что дитя, и толковый
и умный человек заслушается. Чего! сам я, бывало, закурю себетрубочку,да
такзаслушаюсь,чтоипроделозабуду.Адитя-то,шалунья-тонаша,
призадумается;подопретручонкойрозовующечку,ротиксвойраскроет
хорошенький и, чуть страшная сказка, так жмется, жмется к старушке. А нам-то
любо было смотреть на нее; и не увидишь, как свечка нагорит, не слышишь, как
на дворе подчас и вьюгазлитсяиметельметет.Хорошобылонамжить,
Варенька; и вот так-то мы чуть ли не двадцать лет вместе прожили. Дачтоя
тут заболтался! Вам, можетбыть,такаяматерияненравится,даимне
вспоминать не так-то легко, особливо теперь: время сумерки. Тереза счем-то
возится, у меня болит голова, да и спина немного болит, да и мысли-тотакие
чудные, как будто и они тоже болят; грустно мне сегодня,Варенька!Чтоже
это вы пишете, родная моя? Как же я к вам приду? Голубчик мой,чтолюди-то
скажут? Ведь вот через двор перейти нужно будет, наши заметят, расспрашивать
станут, - толки пойдут,сплетнипойдут,делудадутдругойсмысл.
Нет,
ангельчикмой,яужваслучшезавтраувсенощнойувижу;этобудет
благоразумнее и для обоих нас безвреднее. Да не взыщите на мне, маточка,за
то, что я вам такое письмо написал; как перечел, так и вижу, чтовсетакое
бессвязное. Я, Варенька, старый, неученый человек; смолодуневыучился,а
теперь и в ум ничего непойдет,колисноваучитьсяначинать.Сознаюсь,
маточка,немастерописывать,изнаю,безчужогоиногоуказанияи
пересмеивания, что если захочу что-нибудь написать позатейливее, таквздору
нагорожу. Видел вас у окна сегодня, видел, как вы стору опустили.Прощайте,
прощайте, храни вас господь! Прощайте, Варвара Алексеевна.
Ваш бескорыстный друг
Макар Девушкин.
P.S. Я, родная моя, сатиры-то ни об ком не пишу теперь.Старястал,
матушка, Варвара Алексеевна, чтоб 11 попусту :-,убыскалить!инадомной
засмеются, по русской пословице: кто, дескать, другому яму роет, тактот...
и сам туда же.
Апреля 9.
Милостивый государь,
Макар Алексеевич!
Ну, как вам не стыдно, друг мой и благодетель,МакарАлексеевич,так
закручиниться и закапризничать. Неужели выобиделись!Ах,ячастобываю
неосторожна. но не думала, что вы слова мои примете за колкую шутку.Будьте
уверены, что я никогда не осмелюсь шутить надвашимигодамиинадвашим
характером. Случилось же это все по моей ветрености,аболеепотому,что
ужасно скучно, а от скуки и за что не возьмешься? Я же полагала, что вы сами
в своем письме хотели посмеяться. Мне ужасно грустно стало, когда я увидела,
что вы недовольны мною. Нет, добрый друг мой иблагодетель,выошибетесь,
если будете подозревать меня в нечувствительности и неблагодарности. Яумею
оценить в моем сердце все, что вы для меня сделали,защитивменяотзлых
людей, от их гонения и ненависти. Я вечно буду за вас богамолить,иесли
моя молитва доходна к богу и небо внемлет ей, то вы будете счастливы.
Ясегоднячувствуюсебяоченьнездоровою.Вомнежариозноб
попеременно. Федора за меня очень беспокоится. Вы напрасно стыдитесьходить
к нам, Макар Алексеевич. Какое другим дело! Вы снамизнакомы,иделос
концом!.. Прощайте, Макар Алексеевич. Более писать теперь не о чем, да ине
могу: ужасно нездоровится. Прошу вас еще раз не сердитьсянаменяибыть
уверену в том всегдашнем почтении и в той привязанности,скаковымичесть
имею пребывать наипреданнейшею и покорнейшею услужницей вашей
Варварой Доброселовой.
Апреля 12.
Милостивая государыня,
Варвара Алексеевна!
Ах, маточка моя, что это с вами! Ведь воткаждыйторазвыменятак
пугаете. Пишу вам в каждом письме, чтоб вы береглись, чтоб вы кутались, чтоб
не выходили в дурную погоду, осторожность во всемнаблюдалибы,-авы,
ангельчик мой, меня и не слушаетесь. Ах, голубчик мой, ну,словновыдитя
какое-нибудь! Ведь вы слабенькие, как соломинка слабенькие, это я знаю. Чуть
ветерочек какой, так уж вы и хвораете. Так остерегаться нужно, самой осебе
стараться, опасностей избегать и друзей своих в горе и в уныние не вводить.
Изъявляете желание, маточка, в подробности узнать о моем житье-бытьеи
обо всем меня окружающем. С радостию спешу исполнитьвашежелание,родная
моя. Начну сначала, маточка: больше порядку будет. Вопервых, в домеунас,
на чистом входе, лестницы весьма посредственные; особливо парадная - чистая,
светлая, широкая, все чугун да красное дерево.Затоужпрочернуюине
спрашивайте: винтовая, сырая, грязная, ступенькиполоманы,истенытакие
жирные, что рука прилипает, когда нанихопираешься.Накаждойплощадке
стоят сундуки, стулья и шкафы поломанные, ветошки развешаны, окнаповыбиты;
лоханки стоят со всякою нечистью, с грязью, с сором, с яичною скорлупою да с
рыбьими пузырями; запах дурной... одним словом, нехорошо.