— Да нет, черт побери…
— Позвольте, — резко перебил Вулф. — Если у нас есть какие-то секреты, которые, по нашему мнению, следует хранить в интересах мисс Тормик, мы, естественно, не намерены их открывать. Ни полиции, ни кому бы то ни было еще. Включая и вас, сэр. Если вы пришли за сведениями такого рода, то останетесь ни с чем.
— Я друг мисс Тормик.
— Значит, вы должны порадоваться что у нее благоразумные советчики.
— Тогда отлично. Разумеется. Но порой ваша братия не прочь снюхаться с полицией. Понимаете? И будет очень плохо, если до фараонов дойдет, будто она сунула что-то в карман Гудвину. Эти шпики вывернут ее наизнанку. Уже и так достаточно плохо, что она фехтовала тогда с Ладлоу, а эта история ее совсем доконает. Я хочу убедиться, что вы хорошо понимаете…
— Мы все прекрасно понимаем, мистер Барретт. Мы не привыкли миндальничать, но долгий опыт научил нас многому — к примеру, никогда не делиться важными сведениями с врагом, разве что в обмен на нечто более ценное. — Вулф успокаивающе мурлыкал, и мне становилось все более интересно, когда же он изготовится и выпустит когти. Он продолжал: — Кстати, вы сейчас не встретили мисс Тормик по дороге сюда?
— Нет. А что? Разве она была здесь?
— Да, мы с ней немного побеседовали. С ней и ее подругой, мисс Лофхен. Они ушли незадолго до вашего прихода, поэтому я и поинтересовался, не встретились ли вы.
— Нет.
— У вас была возможность подробнее обсудить с ней происшедшее?
— Ни малейшей. Сначала они там допрашивали мужчин, а в восемь вечера велели мне катиться на все четыре стороны. Она еще оставалась там. Я не знаю, сколько еще они ее продержали
— Вот как. Раз вы такой хороший друг мисс Тормик, что даже потрудились прийти сюда, не совсем понятно, почему вы ушли оттуда и оставили ее одну.
— Я не мог и близко к ней подойти. Весь дом кишел легавыми — по одному на каждого находящегося в доме. Как бы то ни было, это мое дело. Я хочу сказать, вас это не касается. Понятно?
— Конечно, прошу прощения. Вы совершенно правы. — И тут Вулф выпустил когти. Как обычно, голос его при этом ничуть не изменился, он только вывел указательным пальцем на полированной поверхности подлокотника своего кресла красного дерева маленький кружок. — Но, я думаю, вы согласитесь, что это мое дело: куда вы дели мадам Зорку?
Глава 10
Признаться, я ожидал от Дональда Барретта большего — он же повел себя, как самый обычный человек, застигнутый врасплох заданным вопросом, ответ на который он знает, но делает вид, что не знает. У бедняги отвисла челюсть, вылупились глаза и сперло дыхание. Если бы не последнее, то еще можно было бы представить, что Барретт просто изумлен. Впрочем, оправился он довольно быстро. Уставился на Вулфа, приподнял брови и громко спросил:
— Куда я дел кого?
— Мадам Зорку.
Барретт потряс головой.
— Если это шутка, то, пожалуйста, поясните. Я вас не понимаю.
— Хорошо, поясню, — терпеливо пояснил Вулф. — Сегодня вечером мадам Зорка позвонила мне и сказала, что видела, как мисс Тормик подложила что-то в карман мистеру Гудвину. Она также сказала, что немедленно сообщит об этом в полицию.
— Не может быть, черт побери!
— Прошу вас, не перебивайте. Мы только зря потратим время. Мистер Гудвин уговорил мадам Зорку, чтобы она не обращалась в полицию, а подождала, пока он вместе с мисс Тормик приедет к ней домой, чтобы все обсудить. Когда некоторое время спустя мистер Гудвин и мисс Тормик приехали, в квартире никого не оказалось; консьерж сказал, что мадам Зорка поспешно уехала четверть часа назад, прихватив с собой сумку и чемодан. Тогда мистер Гудвин привез мисс Тормик вместе с мисс Лофхен сюда, ко мне.
— Послушайте, это же…
— Прошу вас! Я побеседовал с обеими молодыми особами, и они уехали.
И тут появляетесь вы. По вашим словам, вам известны следующие три факта: кто-то утверждает, что видел, как мисс Тормик подложила какой-то предмет в карман Гудвину; что эти сведения еще не переданы в полицию и что мне тоже все это уже известно. Я допускаю, что вы могли узнать первое и второе, но никак не третье. Узнать о том, что я уже в курсе случившегося, вы могли одним-единственным путем; поговорив с мадам Зоркой сразу после того, как она позвонила мне.
Барретт встал — должно быть, решил, что засиделся.
— Вздор, — фыркнул он. — Если вы это называете дедукцией…
Вулф потряс головой, а в его голосе зазвенел металл:
— Я не потерплю таких речей, сэр. И я не собираюсь тратить целый час на то, чтобы доказывать очевидное. Мадам Зорка передала вам то, что рассказала мне, Не смейте отпираться, а то выведете меня из себя.
— Ах, какой ужас, — съязвил Барретт. — Ну и что, если Зорка и впрямь рассказала мне? Что из того, если именно поэтому я и пришел к вам? Что в этом плохого?
— Вы признаетесь?
— А что тут плохого?
— Признаетесь?
— Да!
— Она вам позвонила?
— Да.
— И вы, как друг мисс Тормик, поняли, что для того, чтобы мадам Зорка не обратилась в полицию, ее нужно каким-то образом изолировать — и вам это удалось. Потом вы сообразили, что в полицию могу обратиться и я, и поспешили сюда, чтобы избавиться от новой угрозы. Где находится мадам Зорка, мистер Барретт?
— Не знаю. До тех пор, пока я не узнал от вас, что она уехала с чемоданом и сумкой, я думал, что она у себя дома. Теперь послушайте, что я хочу вам сказать. Мне не нравится, как вы ведете это дело, и я собираюсь сказать об этом мисс Тормик. Ей все равно нужен хороший адвокат, и у меня уже есть такой на примете. Если она откажется от ваших услуг, сколько вы возьмете за обязательство не информировать полицию об этих дурацких выдумках, что мисс Тормик якобы что-то подложила Гудвину?
Я вскочил и шагнул к нему, сжав кулаки, но Вулф строгим жестом остановил меня.
— Нет, Арчи. Позволь я сам…
— Извините, — заупрямился я. — Ведь не только вы имеете право выйти из себя. Хорошо, я предложу сделку. Я собирался сначала врезать ему, а потом сказать, что я о нем думаю, но так уж и быть — сначала скажу.
Я приблизился вплотную к Барретту и заговорил:
— Слушайте, вы! Учтите, что я с трудом сдерживаюсь. Только что вы намекнули, что в нашей конторе занимаются доносами. Вы можете предъявить доказательства? Отвечайте как мужчина, независимо от того, мужчина вы или нет. Предупреждаю: я взбешен до крайности. Итак, у вас есть доказательства?
— Я… Я не имел в виду…
— Есть или нет?
— Нет.
— Я требую извинений.
— Я извиняюсь.
— Вы говорите таким тоном, словно уступаете мне. Я бы предпочел, чтобы вы отказались извиняться. Итак?
— Я прошу у вас прощения. Мне очень жаль.
— Слизняк паршивый, — бросил я и вернулся за свой стол.
— Ты должен научиться держать себя в руках, Арчи, — строго сказал Вулф. — Насилие, пусть даже и вынужденное, не лучшее средство. — Он погрозил пальцем Барретту. — Учтите, я вовсе не противник оправданного насилия. Так вот, для меня не имеет значения, чем руководствовалась мадам Зорка, рассказав вам о нашем с ней разговоре: главное — она вам сказала. Мне также неважно, как вам удалось убедить ее, чтобы она уехала. Совершенно очевидно, что вы ее где-то спрятали или, по меньшей мере, знаете, где она скрывается, поскольку именно вы…
Барретт быстро двинулся к двери. Я рванулся следом, и тут Вулф рявкнул;
— Эй вы, вернитесь! Если не хотите, чтобы вскрылась афера с боснийским лесом и югославскими кредитами…
Что ж, должен признать, что доводы Вулфа возымели большее действие, чем мои.