— Надо же, — признался он удивленно, — чуть не засыпались!
— И не говорите! — подтвердила Делла. Мейсон поднялся с кресла.
— Ну, что же, Делла, продолжим осмотр.
— Думаете, это безопасно?
— Конечно. Пока эти полицейские проедут к канатной дороге, а это три‑четыре квартала, не найдут там никакой женщины, доложат об этом в штаб, к тому времени они получат новый вызов на проведение какого‑нибудь очередного расследования. Поэтому давай‑ка все‑таки не будем здесь торчать больше, чем нужно.
— Но что же вы все‑таки ищете здесь, шеф?
— Я хочу отыскать какую‑нибудь деталь, относящуюся к личной жизни Карра в Сан‑Франциско.
— Вы считаете, он здесь жил под именем Карра Люсмена?
— Думаю, что да. Обрати внимание: имя Люсмена произносится так же, как и фамилия Карра. Учти и то, что этот дом в принципе не жилой, сюда кто‑то наезжает лишь эпизодически. Несомненно, Карр — весьма приметная личность, кого‑то он явно интересует, очевидно в связи с родом его занятий в Китае по контрабанде оружием, а может, из‑за старых связей и предательства в том партнерстве в двадцать первом году. Поэтому, естественно, когда он приезжал в Сан‑Франциско, то не хотел останавливаться в гостинице: ведь человека такого вида легко обнаружить.
— А как же… с его больными ногами? — недоумевала Делла Стрит. — С коляской?..
— Подумай сама, — сказал Мейсон. — У него пулевое ранение в ногу. Конечно, он не осмелился бы обратиться к докторам в Лос‑Анджелесе, поскольку огнестрельное ранение надо было бы достаточно правдоподобно объяснить. Если бы Карр оставил свой адрес в Лос‑Анджелесе, наверняка исчезновение Хоксли и его экономки вызвало бы соответствующую реакцию.
— А, понимаю, — прервала его Делла Стрит. — У него уже было жилье в Сан‑Франциско. А здесь никто не пропадал, так что он мог приехать сюда и выдумать что‑нибудь про несчастный случай. Но кто стрелял в него?
— Он сам стрелял в себя, — усмехнулся Мейсон. — Кот смахнул оружие со стола, когда он…
— Лучше рассказывайте это своему брату‑лейтенанту! — перебила его, смеясь, Делла Стрит.
— Прежде чем строить догадки, надо осмотреть весь дом, — заметил Мейсон. — А поговорим лучше где‑нибудь в другом месте.
Он начал медленно, кругами ходить по гостиной, комментируя вслух:
— Картины на стене — самые заурядные. Мебель — старая, как и сам дом. И ничто не говорит о личности хозяина. В книжном шкафу — книги. Ого, да здесь есть что‑то стоящее! «Борьба за Тихий океан», «Азия на переходном этапе», «Экономическая ситуация в Японии», «Стратегическое значение Сингапура»… Здесь пятнадцать — двадцать исследований о положении на Востоке вперемешку со старыми популярными произведениями в потертых переплетах, которые явно уже были в доме при его сдаче внаем. Ну, это уже кое‑что. Продолжим осмотр дальше.
Делла Стрит чисто по‑женски подметила:
— Похоже, что кто‑то приходит сюда периодически делать уборку. Взгляните‑ка на эту пепельницу.
— Что такое? — не понял Мейсон.
— Пепельница с двойным дном, — заметила Делла. — Посмотрите внутри — недокуренные сигары, окурки, спички и…
— На сигаретных окурках есть губная помада? — перебил ее Мейсон.
— Да, есть.
— Нужно скорее осмотреть спальни наверху, — торопил Мейсон. — Наверняка, думаю, мы там что‑нибудь обнаружим.
— Но что же вы все‑таки ищете?
— Я толком сам не знаю.
— Но что же вы все‑таки ищете?
— Я толком сам не знаю. Пытаюсь составить некую схему. Бизнес Карра был особый. Он так или иначе связан с китайцами. У него много денег. Но, похоже, Карр — не филантроп. Хоксли был его партнером и, возможно, знал многие его секреты. Двадцать лет назад Хоксли предал его, а один из его партнеров ушел из жизни. А теперь Хоксли вдруг снова появился на горизонте.
— Вы полагаете, он хочет отомстить за смерть своего партнера и за предательство? — спросила Делла.
— Вот в том‑то и дело. — Мейсон помог ей подняться по ступеням, поддерживая под локоть, и на ходу включил свет в коридоре. — Двадцать лет — слишком большой срок для безуспешных поисков человека. Вероятнее всего, после эпизода, произошедшего в двадцать первом году, Карр и не вспоминал о Хоксли, пока нынешняя ситуация на Востоке не вынудила его снова заняться тем же бизнесом… Ну что ж, посмотрим, что нам удастся обнаружить. Хорошенько осмотри спальню слева, Делла. Включи свет, поройся в чуланах. Проверь, не ночевал ли здесь кто‑нибудь. Залезь в ящики бюро… Словом, попробуй составить себе представление о тех, кто здесь бывает. А я займусь спальней справа.
Мейсон осторожно открыл дверь, включил свет и вдруг замер в оцепенении.
Делла Стрит, почувствовав неладное, подбежала к нему.
— Что такое, шеф? — удивилась она. — Не входи, — остановил ее Мейсон.
Делла посмотрела из‑за его плеча и тотчас в ужасе отпрянула.
На постели лежало тело мужчины, наполовину сползшее с кровати. Голова свешивалась вниз. Лицо темно‑зеленоватого оттенка носило явные признаки смерти. Из пулевого отверстия в груди сочилась кровь, заливала простыню и скапливалась лужей на полу. Это был труп постояльца дома Джентри — Делмана Стила.
Мейсону удалось разжать ее похолодевшие руки.
— Стой здесь, Делла. В комнату не входи. Нельзя прикасаться ни к одному предмету.
— Шеф, пойдемте отсюда! Ну, пожалуйста!..
— Я обязан, — возразил он. — Теперь нам от этого не уйти… никак. Выше голову, Делла!
Адвокат прошел в комнату. Осторожно дотронулся до пятна крови на простыне, приложил палец к кисти Стила, нащупывая пульс, слегка приподнял руку. Потом повернулся и быстро вышел из комнаты. Носовым платком он протер металлическую пластину и кнопку на выключателе, указательным пальцем, обернутым носовым платком, нажал на него.
— Не стоит рисковать, — обеспокоенно говорила между тем Делла. — Вызывайте полицию. И это надо сделать сейчас же.
Ее шеф иронически усмехнулся: — Да, в хорошеньком же положеньице мы предстанем перед полицией! Я же наврал патрульным, что живу здесь и что мой брат — лейтенант Трэгг, начальник отдела по расследованию убийств. А ты неплохо разыграла роль молодой дамы, обходящей дома и предлагающей подписку на «Кроникл Сан‑Франциско»… Мы, конечно, можем рассказать полиции и еще кое‑что: давно, мол, не были в доме и не знали, что здесь труп… Что не знали тайны этой спальни, что в доме оказались случайно, как сыщики‑любители, проводили по собственной инициативе частное расследование. Что, как только обнаружили труп, решили оказать содействие полиции и вообще быть паиньками… Конечно, можно и так. Но потом нам придется рассказать большому жюри, судейскому жюри, которое будет выносить приговор…
— Но это же единственное, что нам остается! Мы просто обязаны это сделать.
Мейсон решительно тряхнул головой:
— И потом они сделают с нами все, что им заблагорассудится.