Вы имеете в виду, что он не умел как следует управляться с лодкой?
— Совершенно верно, ваша честь.
— Вам не кажется это странным для человека, который интересовался, пусть даже теоретически, привычками акул?
— Именно это я и хотел сказать, но господин остановил меня. Мне показалось странным…
Судья Ньюарк улыбнулся:
— Не попытаетесь ли вы описать внешность этого человека поподробнее, мистер Камерон? Как он был одет? Каков его вес?
— Он был в пальто, и это тоже показалось мне необычным. Точнее сказать, неуместным.
— В каком смысле?
— Ну, ваша честь, человек, который собирается сесть за весла, надевает наверняка куртку из водоотталкивающей ткани или кожаную, что‑то в этом роде, брюки и ботинки или сапоги. Поверьте, я до этого ни разу не видел человека на лодке в пальто. Особенно в таком дорогом.
— Почему?
— Понимаете, гребные лодки почти всегда текут, на дне у них за день накапливается рыбья чешуя, крючки, поплавки, разная дребедень… А пальто непременно спустится до днища, промокнет и испачкается. В лодке от воды не убережешься. Вы же наверняка знаете, что сиденья в таких лодках низкие и…
— Да. Да, я понимаю, что вы имеете в виду, — пробормотал судья Ньюарк.
Было ясно, что теперь он был еще сильнее заинтересован.
— Значит, Смит был одет в пальто. Можете ли вы описать его пальто?
— Очень светлое, скорее всего, светло‑серое, из добротного толстого драпа, модного фасона, с красивыми пуговицами.
— Материал гладкий или с какими‑то узорами?
— Гладкий, ваша честь. С ворсом.
— Вы сказали, что этому человеку было лет тридцать?
— Да, около тридцати. Не старше.
— Опишите его наружность.
— Я заметил только, что он был худощавым и темноволосым, вроде бы сильно сутулился. Когда работаешь у воды и сталкиваешься с яхтсменами и пловцами, то все они — широкоплечие здоровяки. И если тебе на глаза попадается сутулый человек с впалой грудью, то это сразу заметно!
— Понятно, — сказал судья Ньюарк. — И этот человек взял у вас лодку примерно в девять часов, а в половине одиннадцатого ее вернул?
— Точно так, ваша честь.
— Он не сказал, где побывал?
— На отмели, наблюдал за акулами. У него с собой был фонарик.
— А тетрадка или записная книжка?
— Такого я ничего не заметил. Может быть, в карманах пальто?
— Он не справлялся о месте нахождения илистой отмели?
— Нет, сэр. Мне показалось, что он знает, куда плыть. Сел в лодку и отправился. Но, судя по тому, как он управлял лодкой, было ясно, что в этом деле он новичок.
— Что вы имеете в виду?
— Его гребки были нерегулярными, он то и дело «ловил леща». Весла то слишком глубоко погружались в воду, то едва касались поверхности. Поэтому он почти не продвигался вперед. Могу поспорить, что он ни черта не смыслил ни в гребле, ни в лодках, ни в воде.
— И это была единственная лодка, которую у вас арендовали в тот вечер?
— Точно.
— Вы бы узнали этого человека, если бы снова его увидели?
— Да, сэр. Думаю, что узнал бы.
— У меня все, — сказал судья Ньюарк, обращаясь к Мейсону: — Продолжайте, господин адвокат.
— А теперь, — Мейсон резко изменил тему своего перекрестного допроса, — скажите, вы согласились доставить полицию на яхту?
— Да, сэр. Они спросили меня, известно ли мне, где может находиться яхта, и я ответил, что хорошо знаю ее стоянку. Потому что мистер Бербенк постоянно бросает якорь у одной и той же отмели.
Потому что мистер Бербенк постоянно бросает якорь у одной и той же отмели.
— Когда вы отправились на яхту?
— В четверть двенадцатого.
— Это было в разгар отлива?
— Да. За полтора часа до самой малой воды.
— К этому времени яхта уже легла на грунт?
— Да.
— Сильно накренилась?
— Сильно. На ней было трудно стоять.
— И это наклонное положение яхты спутало какие‑то вещественные доказательства?
— Об этом я ничего не знаю. Вещественные доказательства меня не касаются.
— Как сильно накренилась яхта? На сколько градусов от перпендикуляра?
— Градусов на двадцать — тридцать.
— В таком положении было трудно держаться на ногах?
— Я бы сказал, да.
— Тело лежало на полу?
— Да.
— В том положении, которое зафиксировано, точнее сказать, запечатлено на фотографии?
— Да.
— Если убийство произошло в пятницу, то в субботу был еще один период мелкой воды. Я имею в виду отлив, начавшийся в субботу, в три минуты первого, правильно?
— Да, сэр.
— В котором часу он начался?
— В 6.26 утра в субботу.
— Вы помните все приливы?
— Это же мой бизнес, сэр. Да, я помню время всех приливов и отливов.
— На этой фотографии, — сказал Мейсон, — тело находится наверху возле каюты, голова повернута вправо.
— Да, сэр.
— Не считаете ли вы, что тело могло перекатиться сюда из другого конца каюты?
— Да, это могло случиться.
— Во время самой малой воды, то есть в три минуты первого прошлой ночью?
— Да, сэр.
— Так что тот факт, что положение тела, запечатленное на фотографии в момент обнаружения, не может исключить возможность того, что за ночь тело перекатилось к противоположной стене во время малой воды, то есть в начале первого ночи?
— Я бы даже сказал, что так должно было непременно произойти, — сказал свидетель.
— Он же не эксперт по трупам! — грубо вмешался Линтон. — Зато он эксперт по лодкам, — бросил судья.
— При таком наклоне, — Камерон начал объяснять судье, — все, что не закреплено, может оказаться внизу. А на яхте внизу оказалась ее правая сторона. Так что во время самой малой воды в 12.03 тело непременно скатилось бы вниз, направо.
Мейсон достал из кармана транспортир, подошел к судье и сказал:
— Возможно, суд пожелает заняться небольшой детективной работой не сходя с места?
— Благодарю вас, — улыбнулся судья. — Я тоже об этом подумал.
— Я не понимаю этого обмена любезностями между судом и адвокатом! — возмутился Линтон.
Судья Нюарк наложил транспортир на фотографию и сказал:
— Мне кажется, что это — элементарно, мой дорогой Ватсон!
Присутствующие весело засмеялись, на этот раз судья не предпринял попытки навести порядок.
Смущенный помощник окружного прокурора пробормотал:
— Мне кажется, с разрешения суда, что я имею право получить разъяснения?
— Суд, — сказал судья Ньюарк, — проводит небольшую исследовательскую работу в направлении, подсказанном мистером Мейсоном. Вы обратили внимание на то, что свеча, хорошо видная на фотографии, прикреплена к столу наклонно?
— Ну и что из этого?
— Транспортир показывает, что угол наклона свечи равен примерно семнадцати градусам.
— Ну и что в этом особенного? — упрямо повторил Линтон.