— А дружинник? Как выглядел?
— А черт его знает… — махнул рукой Куделя. — Сидел сзади, и я не очень присматривался. Хотя… нет, — вздохнул он, — не помню. Вот только в кепочке был, это точно, в кепочке, ещё и чёлка из-под неё.
— Чёлка? — переспросил я нарочито равнодушно. — Какая чёлка?
— Обыкновенная, из-под козырька на лоб.
— Не помните, у автоинспектора нос с горбинкой?
— Точно, — подтвердил Куделя. — Да покажите его фотографию, я узнаю.
Если бы она была у нас, уважаемый Савелий Иванович!
Я деликатно обхожу его вопрос, продолжаю:
— А уши?
— Вислоухий. Уши розовые и хрящеватые.
Все совпадает, и я уже почти убеждён, что в машину к Савелию Ивановичу сели оба бандита, что были двадцатого июня в Дарницкой сберкассе.
Значит, их двое.
— Можете указать место, где вас остановили? — спрашиваю.
Савелий Иванович задумывается лишь на несколько секунд.
— Могу. Там подъем, и они стояли вверху. Автоинспекторы вообще любят такие места. Их не видно, а шоссе просматривается на несколько километров.
— Дальше! Сели они в вашу машину… Что дальше?
Куделя смотрит на меня, как на чудака.
— Как — что? Поехали…
— Это ясно. Что они вам сказали?
— Нарушение… Едут к месту нарушения. Расследовать аварию.
— А вас не удивило: автоинспектор и без транспорта?
Куделя неопределённо пожал плечами.
— Припомните, пожалуйста, — попросил я, — о чем вас расспрашивал автоинспектор.
— Я же говорил: куда еду, зачем…
— На сколько, — уточняю.
— Да.
— И о семье… Почему один едете?
— Откуда вы знаете?
— Догадываюсь. И вы рассказали, что едете дней на десять покупаться в море, что жена по каким-то причинам не смогла составить вам компанию?
В глазах Кудели — откровенное любопытство.
— Вы говорите так, будто сидели рядом в машине. Он ещё допытывался, не приедет ли ко мне жена и не собираюсь ли я звонить ей.
— И что же вы ответили?
— За десять дней не успеет соскучиться.
— А он?
— Что супруг не следует баловать.
— А потом попросил свернуть с шоссе?
Мне уже ясно, что Куделю спас только случай. Но какой?
— Да, на развилке. У речки лесок и просёлочная дорога. Они хотели, чтобы я их за три километра подбросил.
— А вы не согласились?
— Вообще должен был это сделать, но как раз туда машина сворачивала, и я остановил её. Зачем мне время терять: пустой газик туда шёл.
— И как они реагировали на это?
— А никак. Пересели на газик и поехали.
— А вы своей дорогой?
— Да. И тут меня снова останавливают. Километров через десять — пятнадцать. Ещё удивился: зачем столько автоинспекторов?
Я подумал и спросил:
— А где сидел второй, в штатском?
— Как — где? На заднем сиденье.
— За вами или справа?
— За мной. Однако какое это имеет значение?
Что я мог ответить инженеру Куделе? Что он родился в рубашке, — «дружинник», сидевший сзади, уже приготовился оглушить его?
Но где они достали милицейскую форму?
Я знал, что все равно сейчас не отвечу на этот вопрос, в конце концов не только на этот.
— Особые приметы? — с надеждой спросил я.
Инженер только покачал головой, и вид у него был такой, словно извинялся за недостаточную наблюдательность. Не знал, как уже помог мне и какие последствия для дальнейших розысков будут иметь его показания.
Мы поехали на место происшествия.
4
В кабинете Каштанова сидел полнолицый розовощёкий мужчина в роговых очках. Я знал его: следователь прокуратуры Иван Яковлевич Дробаха, и его присутствие в кабинете полковника означало, что теперь мне придётся работать под прокурорским надзором.
Впрочем, так оно и должно быть: расследованием убийств занимается непосредственно прокуратура, а в том, что неизвестные преступники убили Евгена Максимовича Бабаевского, теперь не было сомнений: труп инженера мы нашли в лесочке неподалёку от дороги, на которую бандиты направили Куделю.
События в Запорожье разворачивались быстро.
Куделя показал нам перекрёсток, до которого довёз двенадцатого июня мнимых автоинспектора и дружинника. Справа от трассы к птицефабрике тянулся просёлок, его проложили вдоль лесополосы, а метрах в трехстах от шоссе начинался небольшой лесок. Деревья росли по обеим сторонам просёлка. Место было довольно пустынное, машины ходили редко, только до птицефабрики.
Мы с Куделей вернулись в Запорожье, и вечером начальник областного угрозыска провёл какие-то сложные переговоры, в результате которых на следующее утро в лесочек прибыли два взвода солдат, вооружённых миноискателями, щупами и лопатами. Работать им долго не пришлось: часа через два труп Бабаевского был найден. Бандиты спешили и едва забросали его землёй. Дробаха смотрел на меня доброжелательно. А Каштанов был почему-то в плохом настроении: лишь кивнул в ответ на моё приветствие.
Я сел возле следователя. Против работы с ним трудно было возражать: человек безусловно умный и опытный, правда, говорили, что он чрезмерно рассудителен, даже тугодум, но я надеялся, что мы найдём общий язык.
Как бы в ответ на мои мысли Дробаха сказал:
— А вы молодец, Хаблак, быстро вышли на след.
Конечно, всегда приятно слышать похвалу, но сейчас я не мог согласиться с Дробахой.
— Какой след? — возразил я. — Для оптимизма пока нет оснований.
— Ну, ну… — Дробаха поднял над столом руку, и я почему-то подумал, что следователь, наверное, должен иметь более крепкую и жёсткую руку. У Ивана Яковлевича она была белая, пухлая, даже холёная, с аккуратно подстриженными ногтями, и я на всякий случай спрятал свои руки под стол. Я слежу за собой, но, вероятно, мне далеко до образцовой ухоженности Дробахи.
— Ну, ну… — повторил следователь, — сделано много, и я поздравляю вас с успехом. Главное: мы знаем, что бандитов двое и что они убили Бабаевского.
— И все.
— Вы так считаете?
Конечно, я так не считал, однако какое-то внутреннее сопротивление не позволяло мне согласиться с Дробахой, и я кивнул.
Следователь перегнулся ко мне через стол.
— А милицейская форма? — спросил он. — Один из них выдавал себя за инспектора ГАИ, но ехать в Киев в форме не мог.
Я понял, куда клонит следователь, и был готов ответить на этот вопрос.
— Инженер Куделя утверждает, что у бандитов не было вещей. Тут могут быть два варианта. Во-первых, подыскав место в лесочке, они заранее выкопали яму, замаскировали её и здесь же оставили свои вещи. Во-вторых: возвращаясь в Киев, заехали куда-то, и один из них переоделся. Лично я склоняюсь к первой версии.
— Несомненно, — подтвердил Дробаха. — У них все было детально продумано, и бандиты вряд ли допустили бы ошибку. Милиционера за рулём могли бы заметить, даже задержать. Подозрительно: сержант милиции за рулём «Волги» с киевским номером. В Запорожской области. Запоминается, а это им ни к чему.
— Ни к чему, — согласился я. — Убив и закопав Бабаевского, бандиты отъехали куда-то в чащу, где один из них переоделся. Потом переклеили фотографию на водительских правах Бабаевского, подделали на ней печать и двинулись обратно.
— Зарыв где-то милицейскую форму.
— Возможно.
— Что говорят эксперты? — вмешался наконец в разговор Каштанов.
Я сразу сообразил, чего хочет полковник.
— Бабаевский убит ударом тяжёлого металлического предмета по правой стороне затылка. Удар нанесён с огромной силой. Раздроблены черепные кости. Били слева направо, вероятно, убийца левша.
Каштанов кивнул, и я понял, что он не нуждается в объяснениях.
— Загляните в картотеку, — приказал он, — может, найдёте левшу с чёлкой.
Дробаха потёр ладони и заговорил мягко, словно все это не возмущало его.