Тот широко открыл глаза, но не сказал ни слова. Я наложил восемь швов и заклеил рану лейкопластырем. Во время всей операции не было произнесено ни слова.
– Вы ничего не хотите сказать, доктор Марлоу? – не выдержал Аллен.
– Хороший лекарь за работой не болтает.
– Думаете так же, как и остальные, верно?
– Не знаю. Не знаю, что думают остальные. Ну, вот и готово. Зачешите волосы назад, и никто не догадается, что вы рано облысели.
– Хорошо. Спасибо вам. – Обернувшись, Аллен помолчал, затем горько спросил:
– Каким же негодяем я всем кажусь, верно?
– Только не доктору.
– Значит... Вы не думаете, что это сделал я?
– Нет, не думаю. День у вас тяжелый, вы потрясены больше, чем представляете себе. Когда новокаин перестанет действовать, вам будет больно.
Ведь ваша комната рядом с моей?
– Да, но...
– Когда я закончу с маленькой Мэри, я пришлю ее к вам.
Юноша хотел что‑то сказать, но лишь устало кивнул и вышел.
– Какой кошмар, – произнес Смит. – Я насчет раны. Удар, видно, был страшный.
– Его счастье, что череп не проломлен. И вдвойне счастье, что сотрясение мозга небольшое.
– Ага. – Помолчав, Смит прибавил:
– Я не доктор и не мастер по части слов, но не кажется ли вам, что все теперь предстает в ином свете?
– А я доктор, и мне тоже так кажется. Поразмыслив, Смит добавил:
– Особенно если повнимательней посмотреть на Страйкера?
– Вот именно.
Я привел маленькую Мэри. Она была очень бледна, боязливо оглядывалась, но в целом держала себя в руках. Взглянув на Смита, она хотела что‑то сказать, но передумала, позволив мне заняться ее лицом. Я продезинфицировал царапины и наложил на них лейкопластырь со словами:
– Некоторое время будете испытывать страшный зуд, но если потерпите и не сдерете пластырь, шрамов не останется.
– Спасибо, доктор. Постараюсь, – ответила девушка слабым голосом. Можно с вами поговорить?
– Разумеется. – Заметив, что она смотрит на Смита, я прибавил:
– Можете не волноваться. То, что вы сообщите мне, за пределы этой комнаты не выйдет.
– Понимаю, однако...
– Мистер Джерран угощает виски всех желающих, – спохватился Смит, направляясь к двери. – Ни за что не прощу себе, если не воспользуюсь случаем.
Не успел штурман выйти из комнаты, как маленькая Мэри схватила меня за лацканы пиджака. В лице ее были отчаяние и тревога, в глазах – мольба.
– Аллен не делал этого, доктор Марлоу. Я знаю. Клянусь, не делал.
Понимаю, обстоятельства против него. Эта утренняя драка, и снова драка, пуговица в руке мистера Страйкера и все остальное. Но я знаю, он этого не совершал, он сказал мне. Аллен не станет лгать! Он человека обидеть не способен, а не то что убить. И я его не трогала! – говорила она, стиснув кулачки. По щекам девушки лились слезы. За всю свою недолгую жизнь ей еще не приходилось попадать в такой переплет. Мотая головой, она восклицала:
– И я этого не совершала, она меня назвала убийцей! При всех назвала! Я не способна на такое, доктор Марлоу... Я...
– Мэри! – Я закрыл ей рот ладонью. – Вы и мухи не обидите, я это знаю.
И Аллен таков. Разве если только муха особенно назойлива. Да и то не уверен, что это у вас получится.
Убрав мою руку, Мэри широко раскрыла глаза:
– Так вы хотите сказать, доктор Марлоу...
– Хочу сказать: глупые вы гусята. Я не только не верю, что вы имеете какое‑то отношение к смерти Страйкера, я это знаю.
Шмыгнув носом, бедная девочка продолжила:
– Вы очень добрый человек, доктор Марлоу. Хотите нам помочь...
– Да перестаньте вы. Я это могу доказать.
– Доказать? – В измученных глазах ее затеплился огонек надежды. Не зная, верить мне или нет, девушка повторила оцепенело:
– А она говорит, это я... я убила.
– Мисс Хейнс сказала это в переносном смысле, – возразил я. – А это разные вещи. Но и тут она ошиблась. Она хотела сказать, что вы ускорили смерть ее мужа, однако это не так.
– Ускорила?
– Да. – Взяв ее за руки, чтобы она больше не мяла мне одежды, я посмотрел на девушку, стараясь придать своему лицу выражение этакого доброго дядюшки. – Скажите мне, милая Мэри, вы когда‑нибудь вздыхали под луной в обществе Майкла Страйкера?
– Я? Вздыхала?
– Мэри!
– Да, – произнесла она с несчастным видом. – То есть нет, не было этого.
– Вы очень понятно выражаетесь, – ответил я. – Тогда поставим вопрос иначе. Вы когда‑нибудь давали мисс Хейнс повод для подозрений?
– Да. – Она снова шмыгнула носом. – .Вернее, он дал повод. – Не выказывая своей досады, я сочувственно посмотрел на девушку. – В тот день, когда мы отплыли из Уика, он позвал меня к себе в каюту. Он был в каюте один. Сказал, что хочет поговорить о фильме.
– На этот раз не о гравюрах, – заметил я. Растерянно взглянув на меня, Мэри продолжала:
– Он и не собирался говорить о фильме. Вы должны верить мне, доктор Марлоу!
– Я вам верю.
– Он закрыл дверь, схватил меня и начал...
– Избавьте меня от кошмарных подробностей. Когда этот негодяй стал к вам приставать, в коридоре послышался стук женских каблучков. Подлец сделал вид, будто это вы сами ему навязываетесь. Дверь открылась, появилась его дражайшая половина, он стал отбиваться от распутной помощницы режиссера со словами: «Что вы, что вы, Нанетта! Возьмите себя в руки! Как так можно!» или что‑то в этом роде.
– Примерно так оно и было. – Вид у Мэри стал еще более жалким. Потом, спохватившись, она проговорила:
– А как вы узнали?
– Таких Страйкеров хоть пруд пруди. Сцена, которая последовала, была кошмарной.
– Было две сцены, – бесцветным голосом проговорила девушка. – Нечто похожее произошло на следующий день вечером. Джудит пригрозила пожаловаться своему отцу, мистеру Джеррану. Страйкер, конечно в ее отсутствие, заявил, что, если я вздумаю скандалить, он меня уволит. Ведь он продюсер картины.
Позднее, когда я... подружилась с Алленом, он сказал, что если захочет, то выгонит нас обоих и позаботится о том, чтобы ни одна киностудия не приняла нас на работу. Аллен сказал, что он не прав, что мы ни в чем не виноваты.
– И тогда Страйкер избил его. Не беспокойтесь, с Алленом все будет в порядке. Раненый странствующий рыцарь будет рядом с вами. – Я улыбнулся и чуть коснулся ее распухшей руки. – Зрелище стоит того, чтобы его увидеть.
Юный возлюбленный, обклеенный лейкопластырем. Вы его любите, Мэри?
– Конечно, – произнесла девушка торжественно. – Доктор Марлоу...
– Замечательный я человек?
Почти счастливо улыбнувшись, девушка вышла. Вслед за нею появился Смит.
Я рассказал ему то, что услышал.
– Этого и следовало ожидать, – отозвался штурман. – Истина становится очевидной, когда тебе ее вешают на нос и вдобавок лупят по голове дубиной.
Что же делать?
– А делать нужно вот что.