Я поспешно приступил к ремонту, довольныйудачнойсделкой.Плавание,
которое едванекончилось кораблекрушением,неожиданнооборачивалось для
меня очень выгодным.
Ноя не принял в расчет испанской подлости. Когда мы наконец закончили
с ремонтом, янаписал алькальду, чтомы готовы погрузить кожи согласно его
счету. Номатрос,которого я послал на берег, вернулся назад с сообщением,
чтогенералгубернаторКубынеразрешаетпогрузку,таккаксчитает
противозаконнойторговлюсиностранцамивиспанскомпоселении,ичто
алькальд советует намтотчас же выйтив море, покуда генерал-губернатор не
наложил запрет и на наше отплытие.
Вы легко можете представить мои чувства. Том Уокер -- не такой человек,
которыйпозволитбессовестнообобратьсебя кому бы то нибыло,будь то
карманный воришка или генералгубернатор. Поэтомуя сам отправился на берег,
инек алькальду, а прямок генерал-губернатору -- знатномукастильскому
грандусименем,неменеедлинным, чем моярука. Они именовали егоне
короче, чем дон Руис Перера де Вальдоро и Пеньяскон, а он к тому же еще граф
Маркос. Одним словом, всем грандам гранд.
1 Алькальд -- то есть начальник, в данном случае комендант порта.
Я выложилему счетза погрузку иоткровенно рассказал ему, как надул
меняэтотчертовалькальд,несомневаясь,попростотедушевной,что
справедливость сейчас же будет восстановлена.
Но этот негодяй только презрительно улыбнулся и пожал плечами.
--Законестьзакон,--сказалон. -- Декретомего католического
величества нам запрещены всякиеторговые операции с иностранцами. Поэтому я
не могу позволить погрузить кожи.
Потеряприбыли, на которую я рассчитывал, меня здорово огорчила, ноя
держал свои мысли при себе.
-- Ладно, --сказал я. -- Пусть будетпо-вашему, хотя это для меня не
слишком удобно, а законмог быподумать, преждечемдаватьмнесчето
погрузке. Вот он, этот счет,можете забрать егои вернутьмне моих триста
негров.
Губернатор нахмурился ипостаралсясмутитьменя взглядом, покручивая
свои усы.
-- Боже, дай мне терпение! --воскликнулон. -- Эта сделка также была
незаконной. Вы не имели права продавать здесь ваших рабов.
--Япродал их попросьбеалькальда,вашепревосходительство,--
напомнил я.
-- Друг мой, -- сказал губернатор, -- если бы вы совершилиубийство по
чьей-нибудь просьбе, значит, нужно было бы простить вам преступление?
-- Но нарушил закон не я, -- возразил я, -- а алькальд, который купил у
меня рабов.
-- Вы обавиноваты.Следовательно,никто не должен получить прибыли.
Рабы конфискуются в пользу государства.
-- Выслышали, господа,что я нестал скандалить из-запотери своей
законнойприбылина кожах.
Ноэтот испанскийджентльмен ободрал меня как
липку--попросту украл весь мойгруз чернокожих,а это ужея был нев
состояниипереварить.Моя вспыльчивость даласебя знать,и я, вскочив на
ноги, набросился на этого дона Руиса Переру де Вальдоро и Пеньяскон, пытаясь
пристыдить его за такую несправедливость и заставитьхотябы заплатить мне
за рабов золотом. Но бессовестный негодяй позволил мне высказаться,а затем
снова показал зубы в своей гнусной улыбочке.
--Мойдруг,--заявилон,--увас нетпричин беспокоитьсяи
жаловаться. Неужели вы не понимаете, что я и так делаюменьше, чемтребует
от меня долг, который повелевает мне захватить ваш корабль, ваш экипаж и вас
самого и отправить вас в Кадис или Севилью как еретиков.
ЗдеськапитанУокерсделалпаузу,чтобыдатьнемногосхлынуть
бешенству, которое охватило его при этих воспоминаниях.
-- Провалиться мне на этом месте, если я трус, но моя смелость при этих
словах моментально испарилась.
"Лучше быть ограбленным, -- подумал я, -- чем сожженным на костре".
Поэтомуяпоспешилудалиться,преждечемчувстводолгаего
превосходительства не одержало победу над его так называемым милосердием, --
черт бы побрал его грязную душу.
-- Вы, может быть, думаете, что это конец моихнесчастий, -- продолжал
он после минутной паузы. -- Но, к сожалению, самое худшее было еще впереди.
Я поспешновернулсяна борт.Мы сразу же снялись с якоряивышли в
море, не встретив препятствий со стороны форта. Нонеуспелимы отойти на
четыре-пять мильотберега, какнаснагналакаракабереговой охраныи
открыла понамогонь. Не сомневаюсь, что они получилиот этогопаршивого
генералгубернатораприказ потопить нас. Меньшевсего ему хотелось, чтобы в
Испании узнали, каким способом он обогащается в Новом Свете.
Так как на нашем кораблене было пушек, тоиспанцам,несмотря на то,
чтоканонирыонидрянные,былотакжелегкосправитьсяснами, как
подстрелитьвальдшнепа. По крайнеймере онитаксчитали.Номышлис
наветреннойстороны отних, и я воспользовался единственным шансом.Резко
повернувруль,ядвинулсудно прямо накараку. Несомненно, эти навозные
твари рассчитывали развалить нас на кусочки прежде, чем мы до них доберемся,
и, клянусь душой, им это удалось. Мы быстро погружались подводу, протекая,
как дуршлаг;наша палуба была ужепочти вровень с поверхностью воды, когда
наконец мы ударилисьо борт испанского корабля, но Богоказался милостив к
еретикам.То,чтоосталосьотнашеголевогоборта,зацепилосьза
шпангоуты[1] караки,и мытотчас забросили абордажные крючки и перебрались
на борт к испанцам.
После этогона палубе караки начался кромешный ад, так как все мы были
вне себяотяростина этиххладнокровныхубийц.