-- Зайдите ко мне сегодня вечером,и я дам
вам ответ.
КапитанИстерлингповторилсвойвизит, как емубыло предложено,и
застал д'Ожеронанеодного.Когдагубернаторвстал, приветствуясвоего
гостя,следомзаним поднялся высокийхудощавыймужчина леттридцати с
небольшим;насмуглом, какуцыгана, гладко выбритом лицеегоневольно
приковывали ксебе внимание синие глаза, смотревшие твердо и проницательно.
Если господин д'Ожерон манерами иплатьемзаставлял вспомнить Версаль,то
егогостьневольно приводилнапамять Аламеду [75]. Нанембыл дорогой
черныйкостюмиспанскогопокроя,украшенныйсеребрянойпенойпышных
кружевных манжет и жабо, и черный парик с локонами до плеч.
Господин д'Ожерон представил незнакомца:
-- Вот, капитан, это мистер Питер Блад -- он сам ответит на ваш вопрос.
Истерлинг был сильно обескуражен -- такневязаласьвнешностьэтого
человека с тем обликом, который он заранеесебе нарисовал. Капитанподумал
было, что все этикрасивыеиспанскиеодеждыукрадены, надополагать,у
бывшегокомандира"СинкоЛьягас",нотутэтотнеобыкновенныйбеглый
каторжникотвесил емупоклонсизысканнойграциейпридворного.Однако
капитан Истерлинг припомнил еще кое-что.
--Ага!Какже,знаю, вы--доктор! -- сказалонирассмеялся,
несколько не к месту.
ПитерБладзаговорил.У него был красивыйголос; чуть металлические
ноткиего смягчались ирландским акцентом. Однакоего слова лишьпробудили
нетерпеливое раздражение капитана Истерлинга-- оказывается, продажа "Синко
Льягас" не входила в намерения мистера Блада.
Пират принялугрожающую позу: он стоял перед элегантным Питером Бладом
--огромный,волосатый, свирепый, в грубойрубахеикожаныхштанах,в
желто-красномцветастомплатке,стянутомузломнакороткоостриженной
голове. Вызывающим тоном он потребовалу Блада объяснений; по какой причине
хочет он удержать в своих руках корабль, который совершенно не нужен ни ему,
ни другим беглым каторжникам, его дружкам.
ОтветПитераБладапрозвучалвежливоимягко,чтолишьусилило
презрительное отношение к нему Истерлинга.Мистер Блад готовбылзаверить
капитанаИстерлинга,чтоегопредположениенесколькоошибочно.Вполне
возможно,чтобеглецыс Барбадоса захотятиспользоватьэто судно, чтобы
вернуться на нем в Европу -- во Францию или в Голландию.
-- Бытьможет, мынесовсем те, за кого вы нас принимаете,капитан.
Одиниз моихтоварищей --опытныйшкипер, атрое других несли различную
службу в английском королевском флоте.
--Ба! -- Вся мера презрения Истерлинга выразилась в этом громогласном
восклицании. -- Вычто,спятили?Этоопаснаяштука --плавать по морю,
приятель.
--Ба! -- Вся мера презрения Истерлинга выразилась в этом громогласном
восклицании. -- Вычто,спятили?Этоопаснаяштука --плавать по морю,
приятель. А если вас схватят? Такое ведь тоже может случиться! Что вы будете
тогда делать с вашей жалкой командой? Об этом вы подумали?
Но Питер Блад был все так же спокоен и невозмутим.
--Еслиунасмаловатоматросов,товполнедостаточнопушеки
полновесных ядер. Провести корабль через океан я, быть может, и не сумею, но
командовать этим кораблем, если придется принять бой, безусловно,могу. Мне
преподал эту науку сам де Ритер.
Этопрославленноеимяна мгновение согнало саркастическуюусмешку с
лица Истерлинга.
-- Ритер?
-- Да, я служил под его командованием несколько лет тому назад.
Истерлинг был явно озадачен.
-- А я ведь думал, что вы -- корабельный врач.
-- И врач тоже, -- спокойно подтвердил ирландец.
Пиратвыразилсвоеудивлениепоэтомуповодув несколькихщедро
сдобренных богохульствамивосклицаниях. Нотут губернаторд'Ожероннашел
уместным положить конец визиту:
-- Как видите, капитан Истерлинг, все ясно, и говорить больше не о чем.
По-видимому,вседействительно было ясно, икапитан Истерлинг угрюмо
откланялся.Однако, раздраженношагая обратно к молу и ворча себе под нос,
он думал о том, что если говорить больше и не о чем, то предпринятькое-что
еще можно. Уже привыкнув в воображении считать величественный "Синко Льягас"
своим, он отнюдь не был расположен отказаться от обладания этим кораблем.
Губернаторд'Ожерон, со своей стороны, также, по-видимому, считал, что
ксказанному можноещекое-что добавить,и сделалэто, когдаИстерлинг
скрылся за дверью.
-- Дурной и очень опасный человек Истерлинг, -- заметил он. --Советую
вам, мосье Блад, учесть это.
Но Питер Блад отнесся к предостережению довольно беспечно.
-- Вы меня ничутьне удивили. Даже не зная, что этот человек -- пират,
с первого взгляда видно, что он негодяй.
Легкое облачко досады затуманило на мгновение тонкиечерты губернатора
Тортуги.
-- О мосье Блад, флибустьерне обязательно долженбытьнегодяем,и,
правоже,вам нестоит с чрезмернымвысокомерием относитьсяк профессии
флибустьера. Срединихнемалолюдей, которыесослужилихорошую службу и
вашейродине, и моей, ставяпрепоныалчному хищничествуИспании. А ведь,
собственноговоря,оно-тоих и породило. Если бы не флибустьеры,Испания
столь же безраздельно, сколь и бесчеловечно хозяйничала бы в этих водах, где
ни Франция, ни Англия не могут держать своегофлота. Незабудьте, что ваша
страна высоко оценила заслуги Генри Моргана, почтивего рыцарским званием и
назначив губернатором Ямайки. А он был еще болеегрозным пиратом,чемваш
сэр ФренсисДрейк, или Хоукинс, или Фробишер и все прочие, чью память у вас
на родине чтят до сих пор.