Подумайтехорошенькои
вспомните ваш долг передкоролем и вверенной вамколонией -- долг, который
вы по справедливости считаете первостепенным.
Бесцветные глаза губернатора сверлили Блада, словно стремясь проникнуть
в самую его душу. Блад стоялперед губернаторомнеустрашимый, спокойный, и
его спокойствие было пугающим.
Полковникпогляделна Макартни, словно ища унего поддержки,ноне
получил ее. Наконец, поборов себя, он произнес сквозь зубы:
-- О будь япроклят! Поделом мне -- нечего было связываться с пиратом!
Явыплачу вамвашистошестьдесяттысяч,чтобы отделатьсяотвас,и
убирайтесь отсюда ко всем чертям! Прощайте!
-- Сто шестьдесят тысяч? -- Капитан Блад изумленно поднял брови. -- Это
вы должны былизаплатить мне каксвоемусоюзнику.Такое соглашениебыло
заключено нами до объявления войны.
-- Какого же дьявола вам еще нужно?
--Поскольку высложили оружие и признали себяпобежденным, мы можем
теперь перейти к обсуждению условий мирного договора.
-- Каких таких условий? -- Раздражение губернатора все возрастало.
--Сейчас я вамскажу. Прежде всего за оказанную вам помощь вы должны
уплатить моим людям стошестьдесят тысяч. Затемеще двести сороктысяч --
выкуп за город, чтобы избавить его от разрушения.
-- Что? Ну, клянусь богом, сэр!..
--Затем, -- безжалостно продолжал капитан Блад, -- восемьдесяттысяч
--выкуп за вас лично,восемьдесят тысяч -- за вашу семью и сорок тысяч --
за всехпрочих почтенных граждан этого города, включая и капитана Макартни.
Все это вместе составит шестьсот тысяч, а сумма этадолжна быть выплачена в
течение часа, иначе будет поздно.
На губернаторастрашно былосмотреть. Он попытался что-то сказать, но
не смог и тяжело упал на стул. Когда дар речи наконец вернулся к нему, голос
его дрожал и звучал хрипло:
-- Вы... вы напрасно испытываете мое терпение. Вы, может быть, думаете,
что я не в своем уме?
-- Повесить его надо, полковник, и все тут, -- не выдержал Макартни.
-- Исровнятьс землей этотгород,спастикоторыйлюбой ценой--
заметьте, любой ценой! -- ваш долг, -- присовокупил капитан Блад.
Губернатор потер рукой потный бледный лоб и застонал.
Так продолжалосьеще некоторое время, и всякий раз онивозвращались к
тому же и повторяли то,что уже было не раз сказано, пока полковник Коуртни
неожиданно не рассмеялся довольно истерично.
-- Будья проклят! Остаетсятолькопоражатьсявашейскромности. Вы
могли потребовать и девятьсот тысяч и даже девять миллионов...
-- Разумеется, -- сказал капитан Блад. -- Ноя вообще очень скромен по
натуре, а кроме того, имею некоторое представление о размерах вашей казны!
-- Но вы же недаете мне времени! -- в отчаянии воскликнул губернатор,
показывая темсамым, что онсдался.-- Как могу ясобрать такую сумму за
час?
-- Я нестану требоватьневозможного.
Пришлитемне деньги дозахода
солнца, и я уведу свой корабль. А сейчас япозволю себе откланяться,чтобы
задержать открытие боевых действий. Счастливо оставаться!
Они позволили ему уйти -- им ничего больше не оставалось. А на вечерней
зарекапитан Макартни подъехалверхом кпиратскому форту. За ним следовал
слуга-негр, ведя в поводу мула, навьюченного мешками с золотом.
Капитан Блад один вышел из форта им навстречу.
-- От меня бы вам этогоне дождаться, -- проворчал сквозь зубы желчный
капитан.
-- Я постараюсь запомнить это на случай, если вас когда-нибудь поставят
управлять колониями. А теперь, сэр, к делу. Что в этих мешках?
-- По сорок тысяч золотом в каждом.
-- В такомслучаесгрузите мне четыре мешка --сто шестьдесят тысяч,
которыея должен был получить за оборонуострова. Остальное можете отвезти
обратногубернаторувместе с поклоном от меня.Пусть этопослужит уроком
ему, а также и вам, дорогой капитан, чтобывы поняли: первый, основной долг
каждого человека -- это долг перед самим собой, перед собственной совестью и
честью,а неперед должностью, и остаться верным этому долгу, одновременно
нарушая данное вами слово, нельзя!
Капитан Макартни засопел от изумления.
-- Чтоб мне сдохнуть! -- хрипло пробормотал он. -- Но вы же пират!
--Я-- капитан Блад, --холодно прозвучалвответсуровыйголос
флибустьера.
ЦЕНА ПРЕДАТЕЛЬСТВА
Капитан Блад был доволен жизнью, другими словами, он был доволен собой.
Стояна молу вскалистой Кайонской бухте, он смотрел на свои суда. Не
без чувствагордости оглядывал он пятьбольшихкораблей, составлявших его
флотилию, -- ведь когда-то всеони,от киля до верхушек мачт, принадлежали
Испании. Вон стоит егофлагманский корабль"Арабелла" с сорока пушкамина
борту;красный его корпус изолоченыепорты сверкают влучахзаходящего
солнца.Арядом --бело-голубая"Элизабет",неуступающаяфлагману по
мощностиогня, ипозадинее--трикорабля поменьше,на каждом --по
двадцать пушек, все три захваченные в жаркой схватке, у Маракайбо, откуда он
ихнадняхпривел.Этимкораблям,именовавшимсяпрежде"Инфанта",
"Сан-Филипе"и "Санто-Нинно",Питер Блад присвоил имена трех парок [76] --
"Клото","Лахезис" и"Атропос", как бы давая этимпонять, что отнынеони
станутвершителямисудебвсехиспанскихкораблей,какиемогутим
повстречаться в океане.
Проявив в этом случае юмор пополам с ученостью, капитан Блад, как я уже
сказал,испытывал довольствособой.Егокоманда насчитывала около тысячи
человек, и при желании онмогв любуюминутуудвоить эточисло, ибо его
удача ужевошла впоговорку,а что можетбыть драгоценней удачи в глазах
тех, кто в поисках рискованныхавантюрочертя головуследуетза вожаком?
Даже великийГенри Морганв зените своей славы не обладалтакой властью и
авторитетом.