Он тоже вскочил на ноги.
-- Кувшин вина! Вот это дело! --заорал он.-- Давай ступай скорей! Я
сам прямо помираю -- так в глотке пересохло.
Голосегозадрожалотволнения,иухоСэмасразууловилоэту
нетерпеливуюдрожь.Онприостановился,внимательновгляделсявсвоего
компаньонаи как в открытойкниге прочел налице этого мелкого жулика все
его коварные намерения.
Губы его скривились в усмешке.
-- Я что-топередумал, -- медленно произнес он, -- Лучше уж ты ступай,
а я здесь покараулю.
У Каузака отвалиласьчелюсть; он даже побледнел. И капитанБлад уже в
третий раз проклял в душе его непроходимую глупость.
-- Ты что -- не доверяешь мне? -- проворчал Каузак.
-- Да нет... Нето чтобы... -- последовалуклончивый ответ. -- Только
уж лучше я останусь.
Тут Каузак и в самом деле рассвирепел:
-- Ах, так! Да пошел ты к дьяволу! Если ты мне не доверяешь, так я тебе
тоже не доверяю.
--Атебе незачеммне доверять. Тызнаешь,чтоменя его посулы не
соблазняют. Значит, мне его и сторожить.
Минуты двеэти гнусные союзникимолча сверлили друг друга взглядоми
толькосопелисердито. ЗатемКаузакугрюмо отвел глаза всторону, пожал
плечами и отвернулся, словно поневолепризнавая, что против доводов Сэма не
поспоришь.Он постоял еще немного, прищурившись, о чем-то размышляя. И, как
видно приняв внезапно какое-то решение, произнес:
-- Да ладно, пойду! -- повернулся и быстро вышел из комнаты.
Когдадверь за французом захлопнулась, Сэм опустился на табурет.Блад
прислушивалсякбыстро удаляющимсяшагам,покаони незамерли вдали. И
неожиданно громко расхохотался, заставив вздрогнуть своего стража.
Сэм подозрительно на него поглядел:
-- Что это тебя так разбирает, капитан?
Блад,как мы знаем, предпочел бы иметьдело с Каузаком. С тем онмог
действоватьнаверняка.Добитьсячего-нибудьотСэмапредставлялось
маловероятным,ибоонявнобоялсяиспанцевкак огня.Итемне менее
испробовать надо было все, любую, самую ничтожную возможность.
--Меня забавляеттвоябеспечность,--отвечалкапитанБлад.--
Сторожить меня ты ему не доверил, а за вином отпустил...
-- Так что ж за беда?
-- А если он вернется не один? -- загадочно проронил капитан Блад.
-- Чума на него! -- вскричал Сэм. --Пусть он только попробует со мной
такиешуткишутить,пристрелю,каксобаку!Ясэтимишутникамине
церемонюсь.
-- Тебетак итак нужноот него избавиться,Сэм.Это же мерзавец и
предатель, мне ли его не знать. Ты емусталсегодняпоперек дороги,и он
тебеэтого не забудет. Самбымог понять --ты же видишь, какон предал
меня.
Да только ты все равно ничего не понимаешь. У тебя есть глаза, Сэм, но
ты видишь небольше, чемслепой щенок. И голова утебявроде есть, но ее
вполнемоглабызаменить и тыква,иначе ты несталбы колебаться между
испанцем и мной.
-- А, ты опять про это!
-- Да, разумеется. Предлагаю тебе четыреста тысяч и ручаюсь честью, что
не буду помнить зла и мстить тебе. Даже Каузак пытался тебевтолковать, что
моему слову можно верить, -- он-то не колебался принять мое предложение.
Питер Блад умолк. Бандит-охотник молча смотрел на него, размышляя. Лицо
у него посерело от волнения, пот крупными каплями выступил на лбу.
-- Четыреста тысяч, говоришь? -- прохрипел он наконец.
-- Ну, а то какже? Зачем тебе делиться с этим французом?Думаешь, он
стал бы делиться стобой?Он бы, уж конечно, постарался всадить тебе нож в
спину, а все денежки положить себев карман. Ну же, Сэм, смелей,не упусти
своего счастья!К дьяволу испанцев! Чего ты их боишься! Ты боишься каких-то
призраков.Язащищутебя от них! На бортумоего флагманскогокорабля ты
будешь в полной безопасности.
Сэможивился,глазаегосверкнули,нотутжепотухлиснова,
затуманенные тревогой.
-- Четыреста тысяч... Да больно уж риск велик...
-- Дакакой же риск -- ровным счетом никакого, -- сказал капитан Блад.
-- Вполовину меньше риска, чем продавать меня испанцам. Ведь рано или поздно
эта сделка выйдет наружу, и тогда, приятель, тебе живым из Тортуги неуйти.
И даже если ты отсюда улизнешь, мои ребята разыщут тебя и на дне морском.
-- Да откуда они про меня узнают?
-- Найдется кто-нибудь, кто имдонесет, -- так всегда бывает. Дурак ты
был, что взялсяза это дело, и дважды дурак, что связался с Каузаком, он же
повсюду кричал, что рассчитается со мной. Такна кого жев первуюочередь
падет подозрение, как не на него?И как толькоего схватят -- а уж схватят
его как пить дать! -- он тут же выдаст тебя, можешь не сомневаться.
-- Провалиться мне,а ведь тыверно говоришь! --вскричал Сэм, когда
все эти соображения, совсем не приходившие ему на ум, проникли наконец в его
сознание.
--Ивсеостальное, что ятебе говорю, тожеверно, Сэм,ужты не
сомневайся.
-- Постой, дай мне подумать.
Питер Блади на этот раз почел за лучшее ограничитьсясказанным. Пока
что вэтомразговоресСэмом он достиг такого успеха, на который даже не
смел надеяться. Сомнение в душе Сэмапосеяно -- оставалось ждать, чтобы оно
дало всходы.
Минуты бежали. Сэм, положив локти на стол, опустив голову на скрещенные
руки,сидел неподвижно, погруженныйвсвоидумы. Когда он наконец поднял
голову,ПитерБлад при желтоватомсвете лампы заметил, как побледнело его
блестевшееот пота лицо. "Как глубоко проникв душу Сэма влитыйпокапле
яд?"--думалпленник.ВнезапноСэмвытащилиз-запоясапистолети
обследовалзатравку.