ПитеруБладуэтиего действияпоказались довольно
зловещими, и особеннопотому, что Сэм не сунул пистолет обратно за пояс. Он
продолжал возиться спистолетом;изжелта-серое лицо егобыло мрачно, губы
твердо сжаты.
-- Сэм, -- негромко окликнул его капитан Блад. -- Ну, что ты надумал?
-- Я не дам этому ублюдку одурачить меня.
-- А дальше что?
-- А дальше там видно будет.
Питер Блад струдом подавил всебе желаниеподстрекнуть этого дубину
еще раз.
Вполноммолчании,нарушаемомлишьтиканьемчасовПитераБлада,
лежавшихнастоле,времятянулосьбесконечно. Наконецгде-то далеков
переулке послышался звук шагов. Шаги приближались, звучали все громче, дверь
распахнулась,ина порогевозник Каузак с большимчерным бурдюком вина в
руках.
Сэм уже вскочил на ноги, правую руку он держал за спиной.
-- Куда это ты провалился? -- проворчал он. -- Почему так долго?
Каузакбыл бледен и запыхался, словно бежал бегом.Мозг Питера Блада,
работавшийвэтиминуты с поразительной точностью, мгновенно отметил, что
Каузаки не думалбежать.В чемжепричинаего состояния? Видимо,оно
являлось следствием волнения или страха.
-- Яторопился, -- сказал француз, --да ужбольно питьзахотелось.
Задержался малость, чтобы прополоскать глотку. Вот твое вино.
Он плюхнул бурдюк на стол.
И в то же мгновение Сэм почти в упор выстрелил ему прямо в сердце.
Картина,которая предстала взору Питера Блада в клубах ядовитого дыма,
заставившего егозакашляться,запечатлеласьвего памятина всюжизнь.
Каузак лежална полуничком, телоегосудорожноподергивалось,аСэм,
перегнувшись через стол,смотрел на него, и на тощем лице его играла хищная
усмешка.
-- Я с тобой, французская скотина, не желаю попадать впросак, -- дал он
свое запоздалое объяснение, словно убитый мог еще его слышать.
Затем он положилпистолет и потянулся к бурдюку. Запрокинув голову, он
вылилизрядное количество вина всвою пересохшуюглотку.Громко чмокнул,
облизнул губы, опустил бурдюк на стол и скорчил гримасу, словно почувствовав
во рту горький привкус. Внезапно страшная догадка сверкнула в его мозгу, и в
глазах отразилсяиспуг.Он сновасхватил бурдюк ипонюхал вино,громко,
точно собака, втягиваяноздрями воздух. Лицо егопосерело, расширенными от
ужаса глазамион уставился наПитераБлада и сдавленным голосом выкрикнул
одно-единственное слово:
-- Манзанилла!
Схватив бурдюк,он швырнулего в распростертое наполу мертвое тело,
изрыгая чудовищную брань.
А в следующее мгновение он уже скорчился от боли, схватившись руками за
живот. Забыв оБладе,обо всем, кроме сжигавшего его внутренности огня, он
собрал последние силы, бросился к двери и пинком распахнул ее.
Это усилие, казалось, удесятерилоего муки.
Это усилие, казалось, удесятерилоего муки.Страшная судорога согнула
его телопополам, так что колени почти уперлись в грудь, и сыпавшаяся с его
языка браньперешла в нечленораздельный, звериный вой. Наконец он рухнул на
пол и лежал, обезумев от боли, извиваясь, как червяк.
Питер Блад угрюмо смотрел на него.Он был потрясен, но неозадачен. К
этойзагадке, собственно,нетребовалось подбиратьключа -- единственное
членораздельное слово, произнесенное Сэмом, полностью проливало на нее свет.
Едвалиещекогда-нибудьвозмездиестольсвоевременноибыстро
настигало двухпреступных негодяев. Каузакподбавил в виносокядовитого
яблока, раздобытькоторый ничего не стоило на Тортуге. Желаяотделаться от
своего компаньона, чтобы ударить по рукамс капитаном Бладом и забрать себе
весь выкуп, он отравил сообщника в ту минуту, когда сам уже пал от его руки.
Острый умкапитана Блада выручил его и на этот раз из беды,однаков
известноймереондолжен был благодарить за избавлениеот смерти исвою
счастливую звезду.
Корчившийсянаполучеловекмало-помалузатих.Теперьонлежал
совершенно неподвижно на пороге распахнутой двери.
Капитан Блад,безуспешнопытавшийсяпорвать путы,чтобы оказать ему
помощь, услышал стук вдверь, ведущую в альков;тут он вспомнил о женщине,
бессознательно завлекшей его в эту западню. Как видно, звук выстрела и вопли
Сэма побудили ее к действию.
-- Постарайтесь выломатьдверь! -- крикнулей капитан Блад. --Здесь
теперь никого нет, кроме меня.
Жидкая дощатая дверьбыстро поддалась, когдаженщинаналеглана нее
плечом.Растрепанная,содичалымвзором,онаворваласьвкомнатуи,
взвизгнув, приросла к месту при виде представшей ее глазам картины.
-- Перестань визжать, голубушка! -- резко прикрикнул на нее Блад, чтобы
сразу привести еев чувство.-- Тебенечегоих теперь страшиться. Они не
больше могут причинить тебе вреда, чем эти табуретки. Мертвецы еще никому не
делали зла. Вон там валяется нож. Возьми и разрежь эти чертовы ремни.
Через минуту он был уже на ногах и отряхивал свой помятый плюмаж. Потом
взялшпагу, пистолет, часыитабакерку.Золотыемонеты он сгреб водну
небольшую кучку на столе и присоединил к ним булавку с драгоценным камнем.
-- Будурад, если это поможеттебе вернутьсяна родину, -- сказал он
женщине. -- Ведь где-нибудь-то родина у тебя есть?
Женщина разрыдалась. Капитан Блад взял шляпу, поднял валявшуюся на полу
трость и, пожелав женщине доброй ночи, вышел из хибарки.
Десятьминут спустяонстолкнулсянамолусвозбужденнойтолпой
корсаров сгорящими факелами вруках. Это былапоисковаяпартия, которую
Хагторп и Волверстон отрядили прочесать город. Единственный глаз Волверстона
яростно сверкнул при виде капитана Блада.
-- Где ты околачиваешься, дьявол тебя раздери? -- спросил Волверстон.
--Пыталсявыяснить,приносятлисчастье деньги,полученные ценой
предательства, -- отвечал капитан Блад.