Так вот, индейцы
сказали нам, что никаких пирогтутне проплывалонисегодня, ни вчераи
вообще ни разу после осенних дождей. Ну, мы, конечно, сразу поняли, что твой
благородный испанецсоврал, тут же порешили повернутьобратно и на полпути
напоролись прямона дона Доминго. Встреча с нами порядком его ошеломила. Он
никак неожидал,чтомытак быстровсеразнюхаем. Он был всетакой же
обходительный идержался какнивчемнебывало,развечтостал еще
любезнее. Сразу жеоткровеннопризналсяв своем обмане,носказал, что,
после того как мы отплыли, он передал золото тебе в виде выкупа за себя и за
тех,ктоегосопровождал,атыякобывелелемупередатьнам приказ
немедленновозвращаться. Потом онеще показал намсвою охраннуюграмоту,
написанную твоей рукой...
Тут вмешался Ибервиль и закончил рассказ:
--Ну,а поскольку у нас,нев пример тебе,неттакогодоверия к
испанцам,мы решили, чтокто раз обманул, тот обманетснова, высадилиих
всех на берег и обыскали.
-- И неужто вы нашли золото? -- совершенно потрясенный, спросил капитан
Блад.
Ибервиль улыбнулся и ответил не сразу:
-- Ты позволил имзабрать с собой вдоволь всякого провианта на дорогу.
Ане заметилты,изкакогоисточниканаполнял донДоминго водойсвои
бочонки?
-- Бочонки? -- переспросил капитан Блад.
-- В этихбочонках былозолото. Фунтов шестьсот-- семьсот, никак не
меньше. Мы его привезли с собой.
Когдаликующийрев,вызванныйэтимсообщением,мало-помалустих,
капитан Блад уже успел оправиться от нанесенного ему удара. Он рассмеялся.
--Ваша взяла, -- сказал он Ибервилю и Хагторпу. -- Ив наказаниеза
то,чтояпозволил такбессовестно себяодурачить, мнеостается только
отказаться от причитающейся мне доли добычи. -- Помолчав, он спросил уже без
улыбки: -- А что вы сделали с доном Доминго?
-- Я бы пристрелил его на месте за такое вероломство, -- свирепо заявил
Хагторп, -- если быне Ибервиль... Да, Ибервиль-- кто быэто подумал! --
Ибервиль распустил сопли и так ко мне пристал, что я велел испанцу убираться
на все четыре стороны.
Молодой француз отвернулся,пристыженный, избегая встречаться взглядом
с капитаном, который смотрел на него с вопросительным удивлением.
-- Ну, чеговы хотите? --не выдержал наконецИбервильи свызовом
поглядел наБлада. -- Там же была женщина, в конце-то концов! Тамбыла эта
маленькая индианка, его жена!
--Клянусь честью, о ней-то я сейчас идумал, -- сказал капитан Блад.
--Ивотради нее-- да и ради нас самих тоже -- намследует,пожалуй,
сказать Бразо Ларго, что дон Доминго иегожена убиты в схватке за золото.
Бочонки с золотом отлично подкрепят наши слова. Так будет спокойнее для всех
да и для самого старика индейца.
Итак, хотякорсары ивернулись из этогопохода с богатой добычей, он
был записан ими в счетличных --весьма редких --неудач капитанаБлада.
Так будет спокойнее для всех
да и для самого старика индейца.
Итак, хотякорсары ивернулись из этогопохода с богатой добычей, он
был записан ими в счетличных --весьма редких --неудач капитанаБлада.
Впрочем, сам он расценивал это несколько иначе.
ЛЮБОВНАЯ ИСТОРИЯ ДЖЕРЕМИ ПИТТА
История любвиДжереми Питта,молодого шкипера из Сомерсетшира, судьба
которогооднойбогатойтрагическими событияминочью накрепко сплеласьс
судьбой Питера Блада,относитнас к темвеликим для капитанаБлада дням,
когдаподегокомандойнаходилосьпятькораблей и свышетысячилюдей
различной национальности, добровольнопришедших на службу к этому искусному
флотоводцу, зная, что ему всегда сопутствует удача.
И на этотраз он только что вернулсяиз удачного набегана испанскую
флотилиюловцов жемчугау Рио-дель-Хача. Онвозвратился на Тортугу, чтобы
произвестинеобходимыйремонт судов,инельзясказать,чтобы этобыло
сделано преждевременно.
В Кайонской бухтестояло в это время наякоре еще несколько пиратских
кораблей,и маленький городок гуделотих шумного бражничания. Таверныи
лавчонки,торговавшиеромом,процветали;кабатчикииженщинывсех
национальностей, белые и полукровки, представлявшие столь же пестрое людское
сборище, как сами пираты, легко освобождали грабителей от значительной части
их добычи, отнятой у испанцев, которые,всвоюочередь,нередко мало чем
отличались от грабителей.
Это было,каквсегда, беспокойное времядля господинад'Ожерона--
представителя французской Вест-Индской компании и губернатора Тортуги.
Губернатор д'Ожерон, как мызнаем, неплохо вел свои дела, собирая дань
спиратовпутемпортовых пошлин,атакже различными другимиспособами.
Губернаторимел,как мытоже, конечно,помним,двухдочерей:стройную
жизнерадостнуюЛюсьенистатнуюпышноволосуюбрюнеткуМадлен,которая
однажды,павжертвойпиратскихчарнекоегоЛевасера,позволиласебя
похитить, затем была вырвана из хищных рук этого негодяя капитаномБладом и
доставлена к отцу целой-невредимой и несколько отрезвевшей.
С того времени господин д'Ожерон стал с особой осторожностью и разбором
приниматьгостей в своем большомбелом доме, утопающем вароматной зелени
сада и расположенном на высоком холме в предместье города.
Капитан Блад послестоль ценнойуслуги, оказанной им этому семейству,
был принят в нем почти как свой. А поскольку его офицеров никак нельзябыло
причислитькразрядуобыкновенныхпиратов,таккаквсеонибыли
политическими бунтарями и лишь изгнание заставило их примкнуть к "береговому
братству", им также оказывался в доме губернатора хороший прием.
Отсюда возникалиновые трудности.Еслидверидома губернаторабыли
открытыдлякорсаров, сподвижников Блада,губернаторнемог,не нанеся
обиды,закрытьихдлядругихкомандировпиратскихкораблей,иему
приходилось терпеть посещениянекоторых лиц, не пользовавшихся нидоверием
его,ни симпатией, -- терпеть, невзирая на протесты некоего почетного гостя
изФранции--деликатногоиутонченногомосьедеМеркера,никакне
расположенного встречаться в гостиной с пиратами.