Тесная каюта была заполнена до отказа. Гвардия Истерлинга расположилась
за столом так,что гости с "Синко Льягас"оказалисьразъединенными. Питер
Блад и капитан "Бонавентуры" уселись на противоположных концах стола.
К делу приступили, как только с обедом было покончено, и прислуживавший
за столомнегр удалился. Пока же длилась трапеза, пираты веселились на свой
лад, отпуская соленые шутки, видимопретендующие на остроумие.Наконецна
столене осталось ничего, кроме бутылок, чернильницы, перьев идвух листов
бумаги --одногопередИстерлингом,другогоперед Питером Бладом, --и
капитан "Бонавентуры" изложилсвои условия, впервыепозволивсебе назвать
капитаномисвоегогостя.Без лишних слов онтут же объявилБладу, что
запрошеннуюимоднупятуюдолюдобычикоманда"Бонавентуры"признала
непомерной.
Питер Блад оживился.
--Давайтепоставимточку над"и", капитан. Вы, по-видимому, хотите
сказать, что ваша команда не согласна на мои условия?
-- А как же еще иначе можно меня понять?
--Втакомслучае,капитан,намостаетсятолькооткланяться,
поблагодаривза радушныйприемизаверив вас,чтомывысоко ценим это
приятное и столь обогатившее нас знакомство.
Однакоизысканнаягалантностьвсехэтихчрезмернопреувеличенных
любезностейнепроизвеланималейшеговпечатлениянатолстокожего
Истерлинга. Обратив к Питеру Бладу багровое лицо, оннахально уставилсяна
него своими хитрыми глазками и переспросил, утирая пот со лба:
-- Откланяться?-- В хрипломголосеего прозвучала насмешка. -- Я уж
тожепопрошу вас выражаться точнее. Люблю людей прямыхи прямые слова.Вы
что ж, хотите сказать, что отказываетесь от сделки?
И тотчасдвое-троеизего гвардииповторили слова своегокапитана,
которые в их устах прозвучали словно грозное эхо.
Капитан Блад-- назовем еготеперь полнымтитулом,присвоеннымему
Истерлингом, -- казалось, былнесколькосмущеноборотомдела. Какбыв
замешательстве он погляделна своихтоварищей, бытьможет,ожидая от них
совета, но они ответили ему только растерянными взглядами.
-- Если вы находите наши условиянеприемлемыми, --сказал он наконец,
-- ядолжен предположить, что вы не желаете более заниматься этим вопросом,
и нам не остается ничего другого, как распрощаться.
Такая неуверенность прозвучала в голосе Питера Блада, чтоего товарищи
были изумлены -- никогда еще не случалось им видеть, чтобы их капитан сробел
передкакой бытонибыло опасностью. УИстерлинга жеего ответ вызвал
презрительный смешок -- ничегодругого он ине ожидалот этого лекаришки,
волею случая ставшего искателем счастья.
-- Ей-богу, доктор, -- сказал он, --вы бы уж лучшевернулись к вашим
банкамипиявкам,акораблиоставилилюдям,которыезнают,какими
управлять.
УИстерлинга жеего ответ вызвал
презрительный смешок -- ничегодругого он ине ожидалот этого лекаришки,
волею случая ставшего искателем счастья.
-- Ей-богу, доктор, -- сказал он, --вы бы уж лучшевернулись к вашим
банкамипиявкам,акораблиоставилилюдям,которыезнают,какими
управлять.
Вхолодныхсинихглазахблеснуламолнияимгновенно потухла.Но
выражение неуверенности не сбежало со смуглого лица. Темвременем Истерлинг
уже обратился к секретарю губернатора, сидевшему по правую руку от него.
-- Ну, а вы что скажете, мусью Жуанвиль?
Белокурый,изнеженный французик снисходительно улыбнулся,наблюдая за
оробевшим Питером Бладом.
-- Некажетсяливам,капитанБлад,чтосейчасбылобывполне
своевременно и разумно выслушать условия, которые можетпредложитькапитан
Истерлинг?
-- Я уже слышал их. Однако, если...
-- Никаких "если", доктор, -- грубо оборвалего Истерлинг. --Условия
мои все те же, какие я вамставил. Все делим поровнумежду вашими людьми и
моими.
-- Но ведь этозначит, что на долю"Синко Льягас" придетсяне больше
одной десятойчастидобычи. -- Теперь и Блад, в свою очередь, повернулся к
мистеру Жуанвилю.-- Считаете ли вы, мосье,такие условия справедливыми? Я
уже объяснял капитану Истерлингу, что хотя нанашемкорабле меньшелюдей,
затоу насбольшепушек, априставлен к ним,смеювас заверить,такой
канонир, какойеще никогдане бороздилвод Карибского моря.Этого малого
зовут Огл, Нед Огл. Замечательный канонир этот Пед Огл. Неканонир, а сущий
сатана. Поглядели бы вы, как он топил испанские суда у Бриджтауна!..
Казалось, он еще долго мог бы распространяться о достоинствахканонира
Неда Огла, если бы Истерлинг снова не прервал его:
-- Черт побери, приятель, да на что нам сдался этот канонир! Подумаешь,
велика важность!
-- Да, конечно, если быэтобыл обыкновенный канонир. Ноэтосовсем
необыкновенный канонир. У негонеобычайнометкий глаз. Такойканонир, как
НедОгл, --этовсеравно чтопоэт.Одинрождается поэтом, другой--
канониром.Онтакловкоможет пуститькорабль ко дну, этот Нед Огл, как
другой не вырвет и зуба.
Истерлинг стукнул кулаком по столу.
-- Да при чем тут ваш канонир?
--Может случиться, чтобудетпри чем. Апока я просто хочу указать
вам, какого ценного союзника приобретаете вы в нашемлице. --И Блад снова
принялсярасхваливатьсвоегоканонира.--Онведьпроходилслужбув
королевскомвоенно-морском флоте, нашНед Огл, иэто был поистинечерный
деньдля королевского военно-морского флота, когда Нед Огл, пристрастившись
к политике, стал на сторону протестантов при Сегмуре...
-- Дабрось ты своего Огла, --зарычал один из офицеров "Бонавентуры"
-- здоровенный детина по имени Чард.