И надо прямо
сказать,что,избравЭба,оннапал на человека, который только и мечтал
совершитьдлянегоэтусделку.Втоутро,когдамы с ним поехали за
сепаратором, Эб и не собирался запрягать лошадь Бисли, он понимал, что ей не
пройти в один день двадцать восемь миль до Джефферсона и обратно столько же.
ОндумалсходитькстаромуЭнсуи попросить мула, чтобы подпрячь его к
своему,итакбыи сделал, если бы не миссис Сноупс. Она все шпыняла его
насчет того, какое удачное он выменял украшение для двора, и ежели, мол, эта
клячакак-нибудьдоплеласьбыдогорода,может,ее удалось бы всучить
хозяинуплатнойконюшни - пусть торчит заместо вывески перед воротами. Так
что,можносказать,миссисСноупссама навела Эба на мысль взять лошадь
Бисли в город. И вот, пришел я к ним в то утро, и мы запрягли лошадь Бисли в
повозкувместесмулом. А до того мы ее дня два-три откармливали, пичкали
чутьненасильно,готовя в дорогу, и она с виду стала чуть получше, чем в
тот день, когда мы ее привели. Но и теперь вид у нее был неважный. Эб решил,
чтоэтомулвиноват,потому что по отдельности они выглядели недурно, но
поставитьэтулошадьрядомс любой другой четвероногой тварью никак было
невозможно,этовседелопортило."Хорошо бы запрячь мула под повозкой,
чтобы тянуть-то он тянул, а наружу не высовывался, и на виду чтоб оставалась
одналошадь!"- говорит Эб. Тогда он еще не озлобился. Ну, мы сделали все,
что могли. Эб думал было подмешать в корм изрядную порцию соли, чтобы лошадь
выдулапобольше воды, по крайности ребра не так сильно будут торчать, но мы
знали,чтотогдаейнипочемнедойтидоДжефферсона, а уж чтоб домой
вернуться,такмыпонимали, что об этом и речи быть не может, и к тому же
онабудет останавливаться у каждого ручейка или колодца и снова пить. Одним
словом, мы сделали все как нельзя лучше. То есть мы надеялись, что так будет
лучшевсего.Эбушелвдоми вышел в сюртуке (том же самом, какой он и
теперьносит,когда-тоэтотсюртук был полковника Сарториса, миссис Роза
МиллардподарилаегоЭбулеттридцатьтому назад), увязал в тряпицу те
двадцать четыре доллара и шестьдесят восемь центов, что миссис Сноупс копила
целых четыре года, и мы тронулись.
Пробарышничествомыи не думали. Но про лошадь-то, конечно, думали,
потомучтопобаивались,какбынам не пришлось взвалить лошадь Бисли на
повозку,аЭбувпрячьсярядомс мулом и в таком виде к вечеру вернуться
домой.Таквот, значит, Эб выехал за ворота и пустил упряжку по дороге так
бережно и осторожно, как никогда еще не обращались с лошадью и мулом на этом
свете,и мы с Эбом подымались пешком на каждый пригорок, на самый маленький
бугорок,идумалитакдобраться до самого Джефферсона. День был погожий,
жаркий,середина июля. До Уайтлифской лавки оставалось около мили, а лошадь
нестолькошла,сколько висела на дышле, и лицо Эба все сильнее мрачнело,
всякийразкаку нее заплетались ноги, и вдруг видим - лошадь вся в мыле.
Онавздернулаголову,будто ее кто ткнул раскаленной кочергой, и влегла в
хомут,впервый раз коснулась хомута с тех пор, как мул принял на себя всю
тяжесть.
Эб взмахнул кнутом, и мы съехали с холма и подкатили к Уайтлифской
лавке,алошадь эта самая вращает глазами, и они у нее белые, как костяные
грибкидляштопки,агриваихвосттак и вьются, как огонь в траве. И
провалитьсямне,ежелионанебылався в мыле, как кровный рысак после
хорошейпробежки,и даже ребра как будто меньше стали торчать. И тогда Эб,
которыйспервахотел ехать кружной дорогой, чтобы не проезжать мимо лавки,
остановилсяи, сидя па козлах, как, бывало, сидел у себя дома на загородке,
гденикакой Пэт Стэмпер ему не был страшен, рассказал Хью Митчеллу и другим
ребятамна галерее, что, мол, эта лошадь из Кентукки. А Хью Митчелл даже не
улыбнулся."Нуконечно, говорит. А я-то ума не приложу, что с ней сталось.
Теперь понятно, отчего столько времени прошло: от Кентукки досюда - конец не
близкий.ГерманШорт выменял эту лошадь у Пэта Стэмпера на мула с коляской
ещепятьлет назад, а Бисли Кемп прошлым летом отдал за нее Герману восемь
долларов. Сколько же ты дал Бисли? Пятьдесят центов?"
Вэтом-тоибыловседело. Не то чтобы лошадь обошлась Эбу слишком
дорого,-онзанее только всего и отдал что лемех от плуга, потому как,
во-первых,мельницадля сорго никуда не годилась, а во-вторых, мельница-то
былачужая.И не то чтобы кому-нибудь было жаль Германова мула с коляской.
Вседелобыловэтихвосьмидолларах, которые Бисли выложил наличными,
правда,Эб на Германа за эти восемь долларов не обижался. Герман ведь отдал
своегомулаиколяску.Ктомужеэти восемь долларов остались в наших
местах,и, стало быть, не так уж и важно, у кого в кармане они застряли - у
ГерманаилиуБисли. Важно было одно: Пэт Стэмпер, чужак, заявился к нам,
напустилтуману,икровные йокнапатофские денежки пошли гулять туда-сюда.
Когда человек меняет лошадь на лошадь - это одно, и черт ему судья. Но когда
наличныедолларыначинают кочевать из рук в руки - это совсем другое. А уж
ежелиявляетсячужаки давай перекачивать деньги из кармана в карман, это
как все равно грабитель вломился в твой дом и расшвырял все вещи как попало,
хотьине взял ничего. Вдвойне обидно! Так что надо было не просто всучить
лошадьБисли Кемпа обратно Пэту Стэмперу, но и как-то вырвать у Пэта восемь
долларов Бисли Кемпа. Вот что я и имел в виду, когда сказал, что сама судьба
велелаПэтуСтэмперу сделать привал под Джефферсоном, как раз у дороги, по
которой мы должны были проехать в тот день, когда отправились за сепаратором
длямиссисСноупс;нуда, он расположился у самой дороги вместе со своим
черномазымколдуномвтот самый день, когда Эб поехал в город с двадцатью
четырьмядолларамиишестьюдесятью восемью центами в кармане, и только он
одинмогвосстановитьпоруганнуючесть науки и искусства йокнапатофского
барышничества.
Непомню уж, когда и где мы узнали, что Пэт в Джефферсоне. Может быть,
вУайтлифскойлавке.Аможет,притаких обстоятельствах было не только
естественноисправедливо,чтобыЭбвстретилсясоСтэмпером по пути в
Джефферсон - может, это было заранее предопределено судьбой.