Что-тоогоньнивкакуюне горит. Как плесну на него
керосином - он сразу и гаснет. Глядите-ка. - Он снова наклонил бидон.
- Обождите, - сказал Хьюстон.- А это действительно керосин?
-Бидонстоялвотздесьнаполке.Похоже, что в нем керосин. Он,
правда,малость заржавел, но я отродясь не слыхивал, чтоб керосин, хотя б и
сржавчиной, не горел. - Хьюстон подошел, взял у него бидон и понюхал. Тот,
другой,смотрел на него. Красавец пес сидел на пороге и смотрел на обоих. -
Что, не пахнет керосином, а?
-Дерьмо,-сказал Хьюстон. Он поставил бидон обратно на закопченную
полкунадгорном.-Ну,ладно.Вычиститеиз горна всю эту грязь. Надо
разводить заново. Где Трамбл?
Трамбл был кузнец, который работал здесь уже лет двадцать.
- Не знаю, - ответил другой. - Здесь никого не было, когда я пришел.
- А вы что здесь делаете? Это он вас прислал?
- Не знаю. Меня мой братан нанял. Он велел мне быть здесь нынче с утра,
развестиогоньи присматривать за кузней, покуда он не придет. Но только я
плесну вот отсюда керосином...
-Ктоэто ваш братан? - спросил Хьюстон, В этот миг показалась старая
тощаякляча,чтобылосилтянувшаяпотрепанную, тарахтящую пролетку, у
которойодноколесобылокрест-накрестстянутодвумяпоперечинами,и
казалось, одна лишь инерция не дает ей рассыпаться, а стоит ей остановиться,
каконасразуразвалится.Впролеткесиделдругойнезнакомец - хилый
человечек,одетый словно бы с чужого плеча, с заостренным болтливым лицом -
нидатьнивзятьмордахорька;он остановил лошадь, крикнув на нее так
громко,словномеждуними было целое поле, выскочил из пролетки и вошел в
кузню, сразу заговорив, или, вернее, продолжая говорить.
-Доброеутро,доброеутро,- сказал он, и его маленькие блестящие
глазкибыстрозабегали.- Хотите подковать лошадку, так, что ли? Отлично,
отлично, хочешь сберечь жеребца, береги копыта. Да, хороша у вас лошадка, но
ятут,неподалеку,вполевидел получше. Впрочем, какая разница: любишь
меня,любиимоегоконя,гдеуж нищему выбирать, не все сбывается, что
желается, а то бы все ездили на кровных рысаках. Что тут у тебя? - сказал он
человекув переднике. Теперь он стоял на месте, но, казалось, все еще был в
стремительном движении, точно его одежда была так сшита и так сидела на нем,
чтоникакнеобнаруживаладвижений тела, если только под пей вообще было
тело. - Ты до сих пор не раздул огонь? Ну-ка, ну-ка.
Онринулсякполкесбидоном - казалось, это все то же непрерывное
движение-разомочутилсяподлеполки, схватил бидон, понюхал и чуть не
выплеснулегосодержимоенауглив горне, прежде чем двое других успели
пошевельнуться.Нов последнюю секунду Хьюстон удержал его, вырвал бидон и
вышвырнул за порог.
-Даведьятолько-толькоотнял у него вот эту хреновину, - сказал
Хьюстон.
- Что здесь происходит, разрази вас гром? Где Трамбл?
-А,тотмалый,чтобыл здесь раньше? - сказал незнакомец. - С ним
контрактрасторгнут.Теперькузницуарендуюя. Меня зовут Сноупс. А. О.
Сноупс.АэтомойдвоюродныйбратЭкСноупс.Нокузница все та же и
наковальня прежняя, только кузнец новый.
-Плеватьмне, как его зовут, - сказал Хьюстон. - Лошадь он подковать
может?
Снованезнакомец повернулся к парню в переднике и закричал на него так
же, как раньше кричал на лошадь:
- Давай, давай! Разводи огонь!
Хьюстонсминутупостоял,глядя на них, потом сам взялся за дело, и
огонь запылал.
- Ничего, выучится, - сказал незнакомец. - Дайте только срок. С молотом
онуправляетсяловко, хотя, пожалуй, с виду не больно похож на заправского
кузнеца.Нуданичего,подучится.Заученогодвухнеученых дают. Вот
погодите,пареньмалостьнабьетруку,-и через день-другой он подкует
лошадь не хуже Трамбла или всякого другого.
-Свою лошадь я подкую сам, - сказал Хьюстон. - А он пусть только мехи
раздувает. Это он, пожалуй, сможет и так, для этого руку набивать не надо.
Ноедва подкова остыла в бадье, незнакомец снова ринулся и схватил ее.
Этобылополнейшейнеожиданностью не только для Хьюстона, но, казалось, и
для него самого, - похожий на хорька, он существовал как бы вне своей шкуры,
вне одежды, так что одежду еще можно схватить, удержать, но не тело - его не
удержишь,оновсеравносделаетсвое,навредит, напакостит, потому что
неистоваямгновеннаявспышкаэнергиивырываетсянаружу,едва намерение
успеетвозникнуть, - онвклинилсямеждуХьюстономиподнятымкопытом,
приложилкнемуподкову,со второго же удара вогнал гвоздь в живое мясо,
лошадьрванулась,ионкакбыл,вместес молотком, полетел в бадью, а
Хьюстонитот второй, в переднике, насилу загнали лошадь обратно в угол, и
Хьюстонвыдрал гвоздь, швырнул его вслед за подковой туда же, в угол, и вне
себявытолкнуллошадьзадомизкузницы. Пес встал и спокойно занял свое
место у ног хозяина.
-МожетепередатьБиллуУорнеру,ежели, впрочем, ему есть до этого
дело,а только он, видно, чхать на все хотел, можете передать ему, что свою
лошадь я повел ковать в Уайтлиф, - сказал Хьюстон.
Лавкаикузницастоялинапротив друг друга, разделенные дорогой. На
галерееужебылонесколькочеловек,ионивидели,какХьюстон,
сопровождаемыйогромным,спокойным,величественнымпсом, увел лошадь. Им
даженепришлосьпереходитьдорогу,чтобыпоглядетьна одного из этих
пришлых,-тот,что был пониже ростом и постарше, в одежде, которая будет
казатьсянанемчужой,дажекогда,вконец обветшав, свалится с плеч, с
подвижной,заостренноймордочкойиблестящимибегающимиглазками,сам
подошелклавке.