Онподнялсянакрыльцо,ужездороваясьсними. Не
переставаяболтать,онвошелв лавку, и говор его был звучный, быстрый и
бессмысленный,словнокакое-то неразумное существо в пустой пещере болтает
самоссобойневестьочем.Потомон снова показался в дверях, всё не
переставая болтать:
- Ну, джентльмены, старому - гнить, новому - цвесть. Конкуренция - душа
торговли, и хотя вся цепь никак не крепче, чем самое слабое ее звено, тем не
менеевы сами скоро убедитесь, что на этого парня можно смело положиться, -
дайтеемутолько вникнуть в дело. Кузница старая и наковальня старая, зато
новаяметлачистометет,и ежели старого пса новым штукам не выучишь, то
молодого,дактому же прилежного можно выучить чему угодно. Дайте только
срок- ведь даже цент, отпущенный по водам, воздается сторицей. Да, да, как
аукнется,такиоткликнется, а от безделья, говорят, и удавиться недолго.
Всех благ, джентльмены! - Он сошел с крыльца и сел в пролетку, всё продолжая
болтатьиобращаясь то к человеку в кузнице, то к своей тощей кляче, и все
этоединымдухом,без малейшей запинки, так что невозможно было понять, с
кемонразговаривает.Онуехал,алюди на галерее смотрели ему вслед с
каменнымилицами.Весьденьониодинзадругим ходили через дорогу, к
кузнице, и разглядывали второго пришельца - его спокойную, пустую, открытую,
безобиднуюфизиономию,которая,казалось, была лишь подкладкой для густой
щетинынаголове,какосноваворсистого ковра. Какой-то человек пригнал
фургон со сломанной осью. И новый кузнец починил ее, хотя провозился чуть не
досамогополудняиработал не отрываясь, но вяло, словно в дремоте, как
будтодушойон был где-то далеко и нисколько не интересовался своим делом,
несмотрянапричитавшиесяему за это деньги; озабоченный, неповоротливый,
он,казалось,все делал невпопад, хотя в конце концов справился с работой.
Послеполуднямимо проехал Трамбл, старый кузнец. Но если те, кто сидел на
галерее, надеялись поглядеть, что будет, когда появится человек, который, по
крайнеймередовчерашнеговечера,считалсебяздесьхозяином, то им
пришлосьразочароваться.Трамблсженойпроехалчерез Балку в фургоне,
нагруженномдомашнимскарбом.Еслион и поглядел на свою старую кузницу,
брюзгливый,нокрепкийеще старик, хороший мастер, до вчерашнего дня ни у
кого не вызывавший любопытства, - никто этого не заметил. Больше его никогда
не видели.
Через несколько дней все узнали, что новый кузнец живет в одном доме со
своимдвоюроднымбратом (или кем он там ему доводится, этого никто не знал
точно)Флемомиобаспятнаоднойкровати. А еще через полгода кузнец
женилсянаоднойиз дочек хозяина, у которого оба они жили и столовались.
Прошлодесятьмесяцев, и вот он уже возил в воскресные дни детскую коляску
(прежде-или, может, все еще - принадлежавшую Биллу Уорнеру, как седло, в
котором ездил его двоюродный брат) вместе с пяти- или шестилетним мальчиком,
сыном от первой жены, которой никто и в глаза не видел, доказывая тем самым,
чтов личной или, во всяком случае, в семейной жизни он гораздо проворней и
напористей,чемналюдях, в кузнице.
Но все это выяснилось позже. Пока же
всезналиодно:уних кузнец не лентяй, с открытым сердцем, покладистый,
всегдаприветливый,даже великодушный, но неуклюжий от природы, и все, что
превышалоеговозможности,всякийзамыселилипроект,все шло прахом,
распадалосьнамертвыесоставныечасти-куски дерева и железа, ремни,
бесполезные инструменты.
ЧерездвамесяцаФлемСноупсвыстроилвБалкеновуюкузницу.
Разумеется,оннанялрабочих,носампроводилнастройкецелые дни,
наблюдая,какподвигается дело. Это была первая из его затей, в которой он
нетолькозримо участвовал, но и сам признался в этом, - заявил спокойно и
прямо,что,мол,длятогостроит кузницу, чтобы людей снова обслуживали
по-человечески.Онкупил через лавку по себестоимости новое оборудование и
нанялмолодогофермера,который,втовремякогдавполевых работах
наступалозатишье,ходилуТрамблавподручных. За месяц новая кузница
приобрелавсехпрежнихклиентовТрамбла,аеще через три месяца Сноупс
продалеевместесновым оборудованием, клиентурой и репутацией Уорнеру,
взяввпридачустаруюкузницу,железныйхламиз нее продал утильщику,
перевезУорнеровооборудованиевстаруюмастерскую,а новую мастерскую
продал одному фермеру на своз под коровник, не уплатив ни цента за перевозку
иоставив своего родича подмастерьем при новом кузнеце, и тут уж сам Рэтлиф
сбилсясосчету,прикидывая,сколькобарышаизвлек Сноупс из всей этой
комбинации."Ноостальноея, пожалуй, могу себе представить", - думал он,
сидяу залитого солнцем окна, чуть бледный, но уже поправляющийся. Он почти
виделэтукартину:лавка,вечер,дверь заперта изнутри, лампа горит над
конторкой, за которой, беспрерывно двигая челюстью, сидит приказчик, а Джоди
Уорнерстоитперед ним и не смеет сесть, и в глазах у него уже куда больше
страха, чем прошлой осенью, он дрожит всем телом и дрожащим голосом говорит:
"Яхочузадатьвам один простой и ясный вопрос и получить простой и ясный
ответ.Докакихпор это будет продолжаться? Когда же конец? Во сколько же
мне встанет уберечь от огня одну конюшню с сеновалом?"
2
Онперенесболезнь,иэтобыловиднопонему, когда, поставив в
соседнемпереулкесвойфургончикс новой швейной машиной в размалеванной
будке, запряженный парой крепких лошадок, гладких и разжиревших после целого
годабезделья,онсидел у стойки маленького тихого ресторанчика, половина
которогономинальнопринадлежала ему, и в руке у него была чашка кофе, а в
карманеподряд на продажу пятидесяти коз одному северянину, который недавно
завелкозьеранчовзападнойчастиокруга.Собственно, этот подряд он
перекупил,по двадцать пять центов за голову, у первоначального подрядчика,
которыйдолженбыл получить с северянина по семьдесят пять центов за козу,
ночуть было не сорвал все дело.