Так он постепенно цепенел, и это вывело Роджина из равновесия. Тяжело дыша сквозь ноздри и сжимая кулаки, он долго смотрел на Эвандро, словно, постояв так какое‑то время и испуская флюиды угрозы, он оживит мертвеца, чтобы с удовольствием застрелить еще раз.
Но этого не произошло.
Поэтому Роджин отступил на шаг назад и пнул труп в лицо подкованным носком своего ботинка.
Тело Эвандро сползло на спину, при падении подпрыгнув на полу. Одна его нога подвернулась, голова съехала набок, а глаза уставились на плиту.
– Роджин, черт возьми, что ты делаешь?
– Все хорошо, Хьюджи.
– Нарываешься на рапорт, – сказал детектив Корд.
Роджин посмотрел на него, и стало ясно: у них давние отношения.
Роджин демонстративно пожал плечами и сплюнул на нос Эвандро.
– То‑то же, – сказал один из полицейских. – У него все равно не хватило бы смелости принять от тебя вторую смерть, Роджин.
После этого в доме наступила глубокая тишина. Роджин, смущенно моргая, смотрел на что‑то в прихожей.
В кухню вошел Девин и остановил свой взгляд на трупе Эвандро. Лицо его раскраснелось от холода. Оскар и Болтон вошли вслед за ним и остановились чуть позади.
Девин с минуту смотрел на труп, все остальные молчали. Возможно, даже не дышали.
– Чувствуете себя лучше? – Он посмотрел на Роджина. – Сержант? Вы чувствуете себя лучше?
Роджин вытер руку о бедро.
– Не очень понимаю, что вы имеете в виду, сэр.
– Очень простой вопрос, – сказал Девин. – Вы только что ударили труп. Чувствуете себя после этого лучше?
– Хм… – Роджин уставился в пол. – Да.
Девин кивнул.
– Хорошо, – мягко сказал он. – Хорошо. Рад, что у вас появилось чувство выполненного долга, офицер Роджин. Это важно. Что еще вы совершили сегодня ночью?
Роджин прокашлялся.
– Определил периметр места преступления.
– Хорошо. Это всегда полезно.
– И я, гм…
– Избил дубинкой парня на крыльце, – сказал Девин. – Верно?
– Я думал, он вооружен, сэр.
– Понятно, – сказал Девин. – Скажите, вы принимали участие в погоне за вторым преступником?
– Нет, сэр. Это было…
– Возможно, вы нашли одеяло, чтобы прикрыть голое тело офицера Данна?
– Нет.
– Нет. Нет. – Девин слегка толкнул тело Эвандро носком ботинка, глядя на него с полной апатией. – Вы предприняли какие‑либо меры, чтобы установить местонахождение второго преступника? Опросили соседей, прочесали каждый дом?
– Нет. Но я…
– Выходит, кроме того, что вы пнули ногой труп, избили дубинкой беззащитного человека и оградили желтой лентой место преступления, вы больше ничего не сделали, так, сержант?
Роджин изучал что‑то на поверхности плиты.
– Нет.
– Что вы сказали?
– Я сказал «нет», сэр.
Девин кивнул и, переступив через труп, стал рядом с Роджином.
Последний был высокого роста, а Девин нет, поэтому Роджину пришлось согнуться, когда Девин поманил его пальцем. Он наклонил голову, и Девин сказал прямо ему в ухо.
– Оставьте место преступления, сержант Роджин, – сказал Девин.
Роджин посмотрел на него.
Девин прошептал, но так, что все в кухне слышали:
– Пока я руки тебе не оторвал.
– Мы все профукали, – сказал Болтон. – Точнее, я профукал.
– Точнее, я профукал.
– Нет, – сказал я.
– Это я виноват.
– Во всем виноват Эвандро, – сказал я. – И его подельник.
Он уперся лбом в стену коридора.
– Я был слишком самонадеян. Они подсунули мне приманку, и я ее проглотил. Я не должен был оставлять вас одних, ни за что.
– Вы не могли предвидеть отключение электричества, Болтон.
– Разве? – Он поднял обе руки, затем опустил их с отвращением.
– Болтон, – сказал я, – Грейс цела. Мэй цела. Фил цел. Именно они являются гражданским населением в данном деле. Не я и не Энджи.
Я направился через коридор к гостиной.
– Кензи.
Я оглянулся.
– Если вы и ваша напарница не гражданское население и не легавые, то кто же?
Я пожал плечами.
– Два идиота, которые оказались и вполовину не так крепки, как думали.
Позднее, когда мы сидели в гостиной, сереющий горизонт сообщил нам, что наступает утро.
– Ты уже сообщил Терезе? – спросил я Девина.
Он смотрел в окно.
– Еще нет. Собираюсь вот поехать к ним.
– Сожалею, Девин. – Этого, конечно, было недостаточно, но мне больше ничего не приходило на ум.
Оскар, глядя в пол, закашлялся в кулак.
Девин провел пальцем по оконной раме, посмотрел на пыль, оставшуюся на пальце.
– Моему сыну вчера стукнуло пятнадцать, – сказал он.
Бывшая жена Девина Хелен и двое их детей жили в Чикаго с ее вторым мужем, ортодантистом. Опека была у нее, а после неприглядного скандала на Рождество четыре года назад Девин утратил право видеться с детьми.
– Серьезно? Как там Ллойд?
Девин пожал плечами.
– Несколько месяцев назад прислал свою фотографию. Он высокий, а волосы такие длинные, что не видно глаз. – Он разглядывал свои крепкие шероховатые руки. – Он играет на ударных в местной группе. Хелен считает, это мешает его учебе.
Оглянувшись, он посмотрел из окна на улицу, и серые пятна на горизонте, казалось, осели влагой на его коже и расползлись по ней. Когда он вновь заговорил, голос его дрожал.
– Впрочем, на свете есть вещи похуже, чем быть музыкантом. Согласен, Патрик?
Я кивнул.
Когда утро все‑таки вступило в свои права, Девин подвез меня к гаражу, где я держал свой «порш», так как Фил, уезжая в больницу, прихватил мою «краун викторию».
Остановившись у гаража, Девин, сидя на своем месте, закрыл глаза, не замечая, что выхлопной газ, с шипеньем покидающий неисправную трубу, окутывает машину.
– Аруйо и его подельник вмонтировали телефон в модем компьютера в заброшенном доме в Наханте, – сказал Девин. – Так что могли звонить с телефона‑автомата на улице, а звонок проходил через компьютер. Очень умно.
Он потер лицо руками и еще крепче зажмурился, как бы перекрывая выход новой волне боли и обиды.
– Я всего лишь легавый, – сказал он. – Это все, что я умею делать. И я должен выполнять свою работу. Профессионально.
– Знаю.
– Найди этого парня, Патрик.
– Найду.
– Любым способом.
– Болтон…
Он поднял руку.
– Болтон тоже хочет с этим покончить. Не привлекай к себе внимание. Не мелькай на людях. Мы с Болтоном со своей стороны гарантируем полную свободу действий. Слежки за тобой не будет. – Он открыл глаза, повернулся и долго смотрел на меня. – Не позволь этому парню писать в тюрьме книги или давать интервью газетам.