Дверь отворилась – и все дружно повернули к ней головы.
В комнату торопливой походкой вошел Виктор Тремонт.
– Прошу прощения за опоздание, леди и джентльмены, – легкий кивок в сторону Нэнси Петрелли. – Но меня задержали по делу, связанному с проблемой подполковника Смита. Которая, имею удовольствие доложить всем вам, близка к разрешению.
По комнате пронесся вздох облегчения.
– Как прошла встреча совета директоров «Блэнчард»? – осведомился генерал Каспар. Этот вопрос особенно интересовал всех присутствующих.
Тремонт присел на ручку кожаного дивана – сама элегантность в этом черном смокинге и галстуке-бабочка. Он так и излучал уверенность и оптимизм, притягивая к себе собравшихся важных персон, словно магнитом. Затем вскинул изящно очерченный патрицианский подбородок и рассмеялся.
– Отныне весь контроль над компанией сосредоточен исключительно в моих руках!
– Наши поздравления! – громче всех заорал генерал Каспар.
– Прекрасные новости, Виктор, – удовлетворенно кивнул конгрессмен Слоат. – Таким образом, власть целиком переходит в наши руки.
– Я не была уверена, что вам это удастся, – призналась Нэнси Петрелли.
– А я ни на секунду не сомневался, – улыбнулся Каспар. – Наш Виктор всегда выходит победителем.
Тремонт снова рассмеялся.
– Спасибо. Огромное вам спасибо за доверие. Впрочем, должен заметить, я полностью согласен с генералом Каспаром.
Все снова дружно и весело расхохотались. Все, кроме Нэнси Петрелли. Ее смех был каким-то не слишком веселым. Зато она перешла прямо к делу:
– Так ты все рассказал совету? Во всех подробностях и деталях?
– Терпение, друзья мои, терпение! – Виктор Тремонт скрестил руки на груди, улыбнулся и выдержал долгую паузу. Он их поддразнивал.
Напряжение в комнате достигло своего пика. Все взгляды были устремлены на него.
– Ну и?.. – первой не выдержала Нэнси Петрелли.
– Что сказал этот гребаный совет директоров? – подхватил генерал Сейлонен.
Улыбка на лице Тремонта стала еще шире.
– Да они набросились на этот наш проект, как собаки на кость! – Он оглядел комнату, во взглядах присутствующих читалось облегчение. – А перед глазами прямо так и плясали долларовые купюры высшего достоинства! И знаете, мне на секунду показалось, что я в Лас-Вегасе, а все они – эдакие автоматы с щелью для заглатывания монет.
– И никаких угрызений совести? – спросил конгрессмен Слоат. – На попятную, случайно, не пойдут? Что, если вдруг взыграет совесть, а?
Тремонт отрицательно покачал головой.
– Помните, мы сами подбирали всех этих людей. Присматривались к каждому. Оценивали все – и их происхождение, и интересы. И толерантность к риску. – В ту пору главной его проблемой было провести кандидатов через Холдейна, с тем чтобы за них проголосовали и выбрали в члены совета директоров, а старые кадры постепенно вытеснялись или же полномочия их урезались. – Да, разумеется, главная проблема – не ошиблись ли мы в свое время в оценках.
– Не ошиблись, уверяю, – удовлетворенно заметил конгрессмен Слоат.
– Именно, – кивнул Тремонт. – Да, они немного позеленели, стоило мне упомянуть о возможных смертях без нашей сыворотки. А также о неизбежных случаях смерти, когда эта сыворотка, как, впрочем, и все остальные медикаментозные средства, проходила апробацию. Но в конечном счете все это делается на благо человечества, разве не так? И мне пришлось объяснить, что вирус не на сто процентов летален, даже если не проводить курс лечения. И до них вроде бы дошло, что все эти смерти просто ничто в сравнении с гибелью миллионов людей по всему миру, если, конечно, правительство не даст нашей сыворотке зеленый свет, причем быстро.
Нэнси Петрелли, будучи пессимисткой по природе своей, спросила:
– А что, если правительство не захочет выложить требуемую сумму?
В комнате повисло мрачное молчание. Присутствующие переглядывались, но в сторону секретаря Союза по здравоохранению старались не смотреть. Этот вопрос был на уме у всех.
– Что ж, – ответил Тремонт, – мы с самого начала знали, что этот риск существует. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Но сомневаюсь, чтобы наше правительство, равно как и правительства других стран, имело бы какой-либо выбор в этом вопросе. Если они не закупят сыворотку, и в нашей стране, и во всем мире погибнет множество людей. Так что ответ прост.
Генерал Каспар кивнул:
– Вот именно. Кто рискует, тот и выигрывает.
– Да, именно, – кивнул генералу Тремонт. – Таков, кажется, девиз, отрядов спецназначения. – Затем, после паузы, он добавил сухо: – Но мне хотелось бы думать, что все мы рискуем за более крупное и существенное вознаграждение, нежели несколько медалей и одобрительный шлепок королевы по спине, верно?
Тремонт, покачивая ногой, наблюдал за четверкой своих приспешников.
– Совестливость – вот что делает из нас трусов. Кажется, именно так говорил Шекспир или приблизительно так. Но если при этом собрать в кулак всю свою храбрость, можно и победить.
Но не храбрость и не слова Шекспира заставили его пойти на такой огромный риск – ведь в случае провала грозили суд и смертная казнь. Нет, в начале двадцать первого века все эти байки не проходят. Деньги и власть – вот что главное.
Генерал Сейлонен заметил с туповатой ухмылкой:
– Но ведь мы сами, наши семьи, не погибнем. Сыворотка-то у нас.
Они все подумали об этом, но лишь Сейлонену достало храбрости или, возможно, просто глупости произнести это вслух. Тремонт продолжал выжидать.
– И когда все это начнется? – спросила Нэнси Петрелли.
– Полагаю, дня через три-четыре, – ответил Тремонт после паузы. – Когда реальная угроза эпидемии дойдет до мирового сознания. Ударит точно гром среди ясного неба.
В комнате недовольно заворчали. Что двигало этими людьми в такой момент – жалость или жадность, – трудно сказать.
– Когда начнется, – продолжил Тремонт, – я хотел бы, чтобы каждый из вас неустанно подчеркивал опасность происходящего для всего человечества. Первым делом задействовать средства массовой информации. А затем выступим мы и объявим о создании сыворотки.
– И побежим спасаться, – с хриплым смехом заметил генерал Каспар.
Все сомнения развеялись, все четверо заговорщиков вновь объединились в предвкушении близости сладчайшего момента, когда на их головы посыплется золотой дождь. Момент был совсем уже близок. Очень близок. Показался на горизонте. На секунду они забыли о всех своих страхах – возможности возникновения оппозиции, потенциальном предателе Билле Гриффине, настырном Джонатане Смите, который продолжал копать и копать.
– Чудесно!.. – еле слышным шепотком выдохнул кто-то.
Глава 24
3.15 дня
Сьерра-Невада, Калифорния
– Вы только посмотрите! – воскликнул Марти. – Красота-то какая!
Он резко остановился на полпути, развернулся, и его коротенькая толстенькая фигурка, смешно подпрыгивая, точно мячик, устремилась в дальний конец темной пещерообразной комнаты, находившейся возле потайного хода в дом Питера Хауэлла. Он не сводил восторженного взгляда со стены, зеленые его глаза возбужденно сверкали.
На стене, на высоте примерно десяти футов от пола, подмигивали разноцветными огоньками прозрачные электронные карты мира. Каждая страна имела свой цвет. Крошечные мигающие лампочки непрерывно двигались по ним. Одновременно на списке, прикрепленном рядом к стене, зажигались ряды разноцветных огоньков. А под всей этой красотой находилось компьютерное оборудование, заполнявшее все свободное пространство. Перед ним стул из кожи и стали – прямо командный пункт. По одну сторону от него находился огромный глобус, по другую – стеллаж с ящиками для файлов.
Смит изучал карты. Иран, Ирак, Турция, а также части этих трех стран, образующие историческую родину курдов. А вон и Восточный Тимор. Колумбия. Афганистан. Мексика, Гватемала. Сальвадор. Израиль. Руанда. «Горячие точки» планеты, центры междоусобных конфликтов, этнических войн, крестьянских восстаний, воинствующих религий.
– Твой центр контроля и управления? – спросил Смит Питера.
– Именно, – кивнул тот. – Спасает от скуки.
Нет, рядовой гражданин такого позволить себе не мог. Совершенно очевидно, что Питер Хауэлл до сих пор на кого-то работает.
Марти бросился к компьютеру.
– Так и знал! Твой персональный слишком уж мощный для обычного. Он должен быть подсоединен к этому Голиафу. Просто грандиозно! Хочу такие же карты в своем бунгало. Ты занимаешься мониторингом разного рода деятельности в этих странах, я прав? Напрямую связан с центрами в каждой? Ты должен, просто обязан показать мне, как это делаешь. Каким именно образом связаны между собой все эти карты. Как, к примеру…
– Только не сейчас, Марти, – заметил Джон. – Нам надо уходить. У нас эвакуация или ты забыл?
Лицо Марти разочарованно вытянулось.
– Ну, зачем нам уезжать именно сейчас? Я хочу жить в этой комнате! – Куда только делась присущая ему последнее время угрюмость. Круглое лицо Марти сияло, точно его освещали такие же, как на картах, лампочки. – Все, решено, я остаюсь! Изумительное место для работы. Весь мир точно на ладони. Я никуда не выйду отсюда и…
– Мы уезжаем. Прямо сейчас, – и Джон решительно и твердо подтолкнул его к двери. – А ты поможешь нам собраться, идет?
– Раз уж мы оказались здесь, – сказал Питер, – заберу-ка я, пожалуй, свои документы. – И с этими словами он начал сгребать со стеллажей коричневые папки. А чуть позже, выходя из двери, прижал палец к дверной раме. Джон услышал тихий щелчок. – А вы возьмите на кухне еды столько, чтобы хватило на всех нас на сутки или около того. И еще нам понадобится оружие, амуниция, ну и, разумеется, виски.
Джон кивнул:
– Нам и машина понадобится. Иначе как мы это все потащим?
– Положись на меня.
Тихий проникновенный стон донесся из комнаты с картами. Марти каким-то образом ускользнул от Джона и сидел теперь в кресле перед компьютером. Сидел и раскачивался из стороны в сторону, не сводя глаз с россыпи мигающих разноцветных лампочек на прозрачных картах. Он начал понимать, что они все означают и как соединены между собой. До чего же занятная, хитроумная схема! Сердце у него забилось часто-часто, мысль, не знавшая покоя, угадывала все новые интересные решения…
Джон тронул его за плечо:
– Марти!..
– Нет! – Он вздрогнул, точно его ужалила змея. – Никуда я отсюда не пойду! Никогда! Никогда! Понял?..
Джон пытался вытащить его из кресла, но Марти отбивался и лягался.
– Ему надо срочно принять лекарство! – сказал Смит Питеру.
С диким яростным криком Марти стал отбиваться кулаками, изрыгая чудовищные проклятия. Тогда Джон обхватил его обеими руками, приподнял из кресла и понес к выходу из комнаты, а несчастный все продолжал брыкаться и орать.
Питер нахмурился:
– Времени у нас почти не осталось.
И он шагнул вперед и нанес Марти удар по подбородку.
Тот тут же обмяк в руках Джона, глаза его расширились и смотрели невидяще. Марти потерял сознание.
Питер вышел в коридор.
– Тащи его!
Джон вздохнул. У него было предчувствие, что Марти с Питером не поладят. Он подхватил своего друга на руки поудобнее, теперь лицо Марти было такое умиротворенное. Потом перекинул его через плечо, точно мешок, и двинулся следом за бывшим спецназовцем и агентом МИ-6 через дверь в кухне, за которой открывался вход в гараж.
Там их ждал средних размеров «РА».[15]
– Ага! Стало быть, есть другая дорога, – сообразил Джон. – Ну, конечно, само собой понятно, что должна быть и другая дорога. Ведь ты не станешь жить там, где можно оказаться в ловушке.
– Именно. Выхода всегда должно быть два. Правда, дорога жутко грязная. Зато на карте не обозначена. Наверное, поэтому за ней и не присматривают. Ладно, заталкивай твоего дружка в фургон.
Джон пристроил Марти на одну из трех подвесных коек в задней части фургона. В остальном интерьер выглядел как обычно – кухня, маленькая столовая, душевая. Все миниатюрное, за исключением гостиной. Здесь находилось сердце «РА». Компактный вариант такого же, что и в доме, компьютерного центра с картами, монитором и крошечными разноцветными лампочками, которые прямо на глазах у Джона ожили и замигали.
– Надо подзарядить батареи, – сказал Питер, и вместе с Джоном они вернулись в гараж. Англичанин занялся батареями, Джон перетаскивал из дома в фургон еду, виски, оружие, боеприпасы. Потом Питер куда-то исчез – очевидно, сделать последние приготовления. Смит увидел, как лежавший на койке Марти приподнял руку и слабо застонал. И одновременно услышал над головой рокот. К дому на небольшой высоте приближался какой-то летательный аппарат.
Он выхватил «беретту» и бросился в дом.
– Расслабься, – сказал ему Питер.
Они вышли на крыльцо и увидели, как через ближний горный хребет перелетел маленький одномоторный самолет «Сессна». Приблизился к хижине, покружил над ней. Затем кто-то выбросил из него на лужайку небольшой металлический цилиндр. Питер бросился к нему, поднял, вернулся к Смиту.
– Лекарство для этого чудака.
Вернувшись в фургон, Джон привел Марти в сидячее положение, сунул ему таблетку, протянул стакан воды и наблюдал за тем, как тот с недовольным ворчанием принимает лекарство. Затем, словно вконец обессиленный, Марти откинулся на подушку и уставился в потолок. Иногда Джон замечал за другом эту странную манеру смотреть в никуда, точно гадая о том, что чувствуют и думают другие люди и на что она действительно похожа, эта так называемая нормальная жизнь.
Питер заглянул в фургон. Лицо его было мрачно.
– А у нас гости, Джон.
– Оставайся здесь, Марти, – сказал Джон. И поспешил вслед за Питером в гараж.
На шее у Питера висел мощный армейский бинокль. В одной руке он держал недавно вычищенную им винтовку «хеклер-и-кох МР5», в другой – штурмовую винтовку «энфилд», которую бросил Джону. Его морщинистое загорелое лицо излучало, казалось, странное внутреннее сияние. Словно только теперь наконец он стал самим собой, знал, что находится на своем месте, предчувствовал, что ему снова придется заняться любимым делом. Словом, Питер ожил и помолодел.
Джон тоже почувствовал приятный прилив возбуждения и одновременно – страха, который тут же постарался скрыть. Спрятавшись за высоким кустарником, окаймлявшим крыльцо, они наблюдали за стальным подвесным мостиком, перекинутым через глубокую пропасть. И видели пять человеческих фигурок по ту сторону моста. Пришельцы разглядывали взятую напрокат Джоном машину.
Питер поднес к глазам бинокль.
– Вон те трое – помощники местного шерифа. А те двое, что в темных костюмах и шляпах, вроде бы командуют парадом.
– На наших киллеров не похожи, – сказал Джон и, взяв у Питера бинокль, поднес его к глазам. Трое мужчин были в полицейской форме, двое других отдавали им приказы. И переговаривались между собой с таким видом, точно полиции тут вовсе не было. Вот один из них указал на хижину.
– ФБР, – кивнул Джон. – Они сюда не стрелять приехали. Я ведь всего лишь объявлен в розыск.
– Или они каким-то образом связаны с твоими злодеями, или же ситуация кардинально изменилась, – заметил Питер. – В любом случае лучше не рисковать. Давай-ка предоставим им пищу для размышлений.
С этими словами Питер скрылся в доме. Джон продолжал наблюдать за парнями из ФБР, они давали последние инструкции полицейским. Вот все пятеро вытащили оружие и двинулись следом за первым фэбээровцем к мостику. Тот нес в руках громкоговоритель.
Они находились всего в нескольких шагах от мостика, как вдруг остановились точно вкопанные. Джон и сам глазам своим не верил. Секунду назад металлический мост был там, над пропастью. А сейчас его не было, исчез, испарился.
Лишь со дна пропасти донесся грохот да взлетело целое облако желто-коричневой пыли.
Незваные гости разинули рты. Они смешно вертели головами, не в силах понять, куда же делся мост. Двое копов бросились вперед. Через бинокль Джон отчетливо видел, как помощники ухмыляются и, одобрительно покачивая головами, заглядывают в пропасть. Они открыто смеялись над парнями из ФБР.